Прыжок тигра
Шрифт:
«Настя, что ты видела? Расскажи мне, я не могу уснуть. Я очень волнуюсь» – Максим выключил ноут.
– Я тоже, – пробормотал он, – это же охренеть что такое. Кто это смотрит?!
Кто это смотрит? Что они вообще смотрят? Максим бросился к ноутбуку, снова включил его, дождался, когда на модеме загорится зеленый огонек диода. Так, когда у них это началось? Максим «отмотал» время назад – первое сообщение от пользователя с ником Vihaleva появилось на Настиной странице в конце января. Настя долго не отвечала, потом написала что-то вроде «мне плохо, я не хочу жить». Некто ответил «так нельзя, подумай о своем отце, ему тоже тяжело», и попал в точку. Дальше завязалась нежная дружба, Настя исповедовалась своей новой подруге ежедневно, держала ее в курсе мельчайших подробностей своей жизни. А с конца апреля они начали смотреть сериал. И обсуждать его по несколько раз на дню.
«Я видела, как он говорил по телефону, а потом сел в машину и уехал» – писала Настя.
«Как ты думаешь, с кем он мог говорить?» – интересовалась подруга.
«Не знаю, но это было уже несколько раз. В прошлой серии и в сегодняшней. Он говорил о деньгах, очень большая сумма, и требовал гарантий».
«Он получил эти гарантии?»
«Не знаю, я не слышала. Он сказал, что тот человек умер от остановки сердца, а остальные сами забрали заявления. Я боюсь за своего отца»
«Не бойся, я помогу тебе. Смотри сегодняшнюю серию, потом расскажи все мне»
«Хорошо. А ты не бросишь меня? Мне страшно»
«Нет, верь мне. Ты помнишь мой телефон?»
«Да, помню»
Максим пересмотрел все сообщения и комментарии к фотографиям еще раз, но номера телефона так и не нашел. Значит, Настя удалила это сообщение, и след завел в тупик. Так, надо собрать все в кучу. Что они там видят, в этой белиберде: деньги – это понятно, куда без них. Дальше – гарантии, остановка сердца и заявления от остальных. И страх за отца.
– Ничего не понимаю, – Максим отключил ноутбук и поплелся в ванную. По дороге прислушался к звукам из-за двери – охрана здесь, на посту, бдит и шелестит чем-то еле слышно.
– Читай, читай, голубчик. Книга – источник знаний, – прошептал Максим и пустил воду. А потом, уже в кровати, почему-то подумал о мумии вождя в мавзолее – тот тоже спит в прекрасно оборудованном помещении и под охраной, правда, почетного караула.
– Капитан, ты совсем охренел. Эти сериалы из здорового человека дебила сделают, у тебя уже началось, – проворчал он себе под нос, прежде чем заснуть.
Пробуждение было ужасным, – Максиму спросонья показалось, что ожил его ночной кошмар, один из персонажей вчерашнего сериала. Большаков бесцеремонно ворвался в комнату, грубо растолкал Максима и молча вылетел вон.
– Чего тебе? – крикнул ему вслед Максим, но ответа не получил, начальник охраны был уже далеко.
– Вам надо с ним поехать, – робко сообщил из-за двери бледный, насмерть перепуганный охранник, – он вас в машине ждет. Настю нашли. В том же месте.
– В каком – том же? – на сборы ушло сорок пять секунд. Максим распахнул створку шкафа, глянул на свой рюкзак и закрыл дверь.
– У гаражей, в овраге. Там же, где и начальника участка, прошлой осенью, – доложил бледнолицый страж.
– Кого? Ладно, потом. – Максим сбежал по лестнице и вылетел во двор. Большаков уже развалился на переднем сиденье белоснежного внедорожника. Он заметил Максима и захлопнул свою дверь. А заднюю караулил пес, который ощерился при виде незнакомца, заворчал, шерсть на загривке зверюги встала дыбом.
– Да иди ты отсюда. Не до тебя сейчас, – Максим оттащил псину за ошейник в сторону. Сам уселся на заднее сиденье и едва успел захлопнуть дверь – внедорожник рванул с места.
В этом городе на стыке Владимирской и Московской областей Максиму бывать раньше не приходилось. Он смотрел через узкие окна-бойницы на дома, улицы и людей. Ничего нового, ничего необычного, город как город. Исторический центр старательно, со знанием дела уничтожен строителями и торгашами, бетонные коробки торговых центров торчат на каждом шагу. Окраины тоже стандартные – мешанина из старых пятиэтажек, новых высоток и кусочек частного сектора. И местный очаг культуры, торгово-развлекательный монстр размером с футбольное поле, перед ним площадь, утыканная киосками и магазинчиками. А на задворках центра настоящая клоака – глубокий сырой овраг, выложенная из осколков кирпичей и обломков досок дорожка по его дну, груды мусора, вонь, дохлые кошки и собаки на «обочинах». Дальше не лучше – тропа через небольшой пустырь с трансформаторной подстанцией и гаражи. Часть из них не достроена, часть наглухо закрыта, часть функционирует.
Под дождем, накинув на голову капюшон куртки, Максим прошел по дну вонючего ущелья вслед за Большаковым. Позади рысил один из охранников, топал ботинками по лужам. По мокрым глинистым «ступенькам» взобрались наверх, Большаков дважды оскальзывался, один раз едва не упал. Но удержался на ногах и первым оказался у тропы через пустырь. Его пересекли в молчании, и скоро оказались у гаражных боксов. Два первых закрыты, за ними провал, заросший бурьяном, дальше чуть отползшая в низину недостроенная железобетонная коробка без крыши, по традиции превращенная в свалку – мусорный курган вываливался за переделы отведенного ему пространства. Рядом бродили полицейские, стояли два Уазика и иномарка начальства. Большаков остановился, перевел дух и повернулся к Максиму:
– Они там, их бомжи откопали, или собаки. Сегодня утром случайные прохожие нашли, сообщили. Там Настя и Антон, оба. У нее серьги были дорогие, от матери остались, кольцо, телефон – все исчезло.
– Пошли, – Максим зашагал по тропе впереди конвоя.
Странно, что их не нашли раньше, девочка и водитель лежали рядом с оживленной тропой. За оврагом находился новый микрорайон, и жители, чтобы срезать путь, часто пользовались неудобной, но короткой дорогой. Прятать трупы особенно никто и не старался – их просто перетащили через порог, швырнули наземь и наскоро забросали мусором. От влажных куч отбросов исходил мерзкий запах, и в нем Максим разобрал сладковатый, выворачивающий кишки наизнанку оттенок. Значит, убили их в день похищения – пошли уже восьмые сутки, а погода изменилась только сегодня утром, тепло сменилось дождем и ветром. Настя лежала ничком, лица ее Максим не видел, посмотрел на то, что осталось от головы девочки, и перевел взгляд на тело водителя. Оно находилось в глубине бокса, лежало на боку, голова неестественно вывернута, глаза полуоткрыты. Никаких повреждений на теле водителя Максим не заметил, снова вышел под дождь. Позади послышались торопливые шаги и сдавленный то ли хрип, то ли стон. Тащившийся за Максимом охранник вылетел из бокса, зажимая рот обеими руками. Промчался мимо с перекошенным, покрытым испариной лицом и ринулся в ближайшие заросли. Большаков уже метался между крупным и мелким полицейским начальством, отводил их по очереди в сторонку и шептал что-то, показывая пальцем на гараж. Кто-то кивал ему в ответ, кто-то отрицательно мотал головой, кто-то, кажется, послал куда подальше. Большаков по этому поводу сильно расстроился, собрался заорать, но не успел. Они с Максимом обернулись одновременно – к боксам подкатила сияющая лаком плоская черная иномарка с тонированными стеклами, ее передняя дверь открылась, и кто-то на ходу выскочил из машины.
– Серега, Серега стой! Не ходи туда! – Большаков ринулся наперерез хозяину, но Рыжиков двигался, не видя никого и ничего впереди себя, сейчас он мог бы легко пройти сквозь стену и не заметить преграды. Большаков попытался схватить его за рукав пиджака, но тот стряхнул с себя начальника службы безопасности, как соринку. Рыжиков ворвался в гаражный бокс, рухнул на колени. К нему кинулись сразу трое – подоспевший Большаков и двое полицейских из оцепления.
– Подождать, говоришь? Подождать? Вот чего ты дождался! – директору строительной фирмы срочно требовалась медицинская помощь. Лицо его покрылось багровыми и снежно-белыми пятнами, голос срывался на визг. Максим поймал на себе его безумный, остановившийся взгляд и отвернулся.
– Пошли, надо ехать, – Большаков тащил на себе враз обессилившего хозяина. – Зачем ты приехал, я же сказал тебе…
Дальнейших его слов Максим не слышал. Он прошел мимо черной пасти ворот бокса, посмотрел себе под ноги, потом вернулся назад. Где их убили, интересно? Явно не здесь, гараж стал для них лишь могилой. И водитель, насколько успел рассмотреть его Максим, был отнюдь не мелкий – как получилось, что он позволил свернуть себе шею? Про Настю и говорить нечего, одного удара, полученного девочкой, хватило бы, чтобы свалить здорового мужика. А тут били с остервенением, чем-то тяжелым, ее ударили раз пять или шесть, не меньше, словно убийца был вне себя от бешенства, злобы или страха.