Прыжок в высоту + Джулькино детство
Шрифт:
— От переизбытка информации. — У папы в голосе появились угрожающие нотки. — Я на днях же схожу к нему в школу и поговорю насчет всего этого.
— Не сходишь, — сказала мама. — Ты тоже быстро загораешься и гаснешь.
— Схожу! — горячился папа. — Вот у меня на будущей неделе отгул…
Кончики Лешиных пальцев медленно двигались по поверхности конверта.
— «Леша, ты дурак», — «прочел» Леша.
— Правильно! Как ты догадался? — изумился Волик.
Леша молчал. Весь его вид выражал крайнее «нервное напряжение».
— Дальше не могу. Распечатывай!
— Но ведь первую фразу ты отгадал правильно, — возразил Волик.
— «Лешка, ты дурак»? Да я, не дотрагиваясь до конверта, догадался, что ты это напишешь. Распечатывай.
— Пожалуйста. — Волик распечатал конверт.
— «Лешка, ты дурак. Не там ищешь. Волик», — прочел Леша вслух, — Хорошо! Поищем в другом месте! — заявил он решительно.
Необъятная широта, ослепительное солнце, сверкающая гладь Московского моря. Наша история вырвалась наконец на простор из городских квартир, переулков и маленьких двориков.
Перед нами «многоэтажная» белая с голубым вышка для прыжков, широкая, раскаленная добела полоса песчаного пляжа с разноцветными зонтами, ларьки, спортивные снаряды, аттракционы. По временам судейские свистки и голоса транзисторов заглушает мощный репродуктор, призывающий не заплывать дальше красных бакенов.
Старший пионервожатый Саша приехал сюда со своими пионерами.
Стараясь спрятать головы в тени разноцветных зонтов, пионеры невольно образовали нечто вроде звездочек на горячем пляжном песке. Саша расхаживал от звездочки к звездочке, и каждый такой переход сопровождался трудным расставанием («Саша, подожди», «Куда ты, Саша?») и оживленной встречей («Наконец-то и к нам Саша пришел, ура!»).
У старшеклассников на пляже были совсем иные радости и заботы. Каждый зонтик собирал вокруг себя живописную группу. Гремели транзисторы, загорелые тела твистовали на солнцепеке.
Самый главный зонтик был тот, под которым расположилась Галя Вишнякова и ее окружение — Зиночка Крючкова, Вахтанг Турманидзе и Вадим Костров. Здесь доверительно ворковал, а не надсадно хрипел самый лучший транзистор с двумя антеннами. Плавки, купальники и резиновые шапочки выделялись расцветкой и фасоном, как бы заявляя: вот какими вы должны быть, если хотите, чтобы с вами считались в восьмом «Б».
Между главным зонтиком и остальными установились феодальные отношения. Вассалы смотрели на своих властелинов с феодальной завистью. Но властелины были милостивы.
Галя Вишнякова наливала кому-то из мальчиков манговый сок из банки.
— Кому еще? — спросила Галя. — А ты не хочешь, Жень? — обернулась она к «новенькой», сидевшей в одиночестве.
— Спасибо, — отказалась Женя.
— Она Лешу ждет, — сказала Зиночка.
— И напрасно, — добавил Вадим. — Леша никогда с нами купаться не ходит.
— А ты не лезь, когда тебя не спрашивают, — осадила Вадима строгая, но справедливая Галя.
— Ку-кареку, — сказал Вадим.
— Если б Леша решился, пришел бы к автобусу, в крайнем случае к пароходу, так что ты, правда, не жди, — сочувственно посоветовала Галя Жене.
— А я никого не жду, — ответила Женя.
И опять раскаленный добела пляж.
Но вот какой-то отдаленный силуэт привлек наше внимание.
Среди множества бронзовых тел, под разноголосицу транзисторов движется странная фигура подростка, не пожелавшего расстаться ни с застегнутой на все пуговицы рубашкой, ни с расклешенными брюками. Это Леша. Его черные туфли тонут в горячем песке. Пот струится по лицу ручьями.
А рядом шагает Волик. Он в одних плавках.
Вероятно, Леша и Волик представляют собой забавное зрелище, потому что из-под всех зонтов на них устремлены насмешливые глаза.
На мгновение Лешин взгляд остановился на спортивном городке, где незнакомые ребята прыгали в высоту через планку. «Это нам пригодится», — отметил про себя Леша и показал Волику на яму для прыжков. Волик понимающе кивнул.
Но вот Валика увидели пионеры его отряда. Поднялось ликование.
— Волик! Волик приехал! Ура!
А к Леше откуда-то снизу протянулась бронзовая рука, в которой была толстенная книга. Это старший пионервожатый, лежа на песке, таким образом преградил ему путь. Книгу, обернутую в глянцевую бумагу, пришлось взять.
Волик знаком: «Спокойствие, сейчас я буду с вами» — остановил общее ликование, и тактичные пионеры смолкли, проводив своего товарища в зону старшеклассников удивленными взглядами.
Преподаватели физкультуры — дядя Костя и Наташа, — у которых был отдельный зонтик (аптечка, мячи и пр.), тоже смотрели на это шествие с удивлением.
Восьмой «Б» встретил Лешу совсем иначе, чем Волика пионеры. Увидев Лешу, Вадим издал какой-то пронзительно-протяжный боевой клич. К нему присоединились остальные. Кто смеялся, кто свистел, кто просто тянул: «A-а-а». В этом не было никакой злости: просто, как это иногда случается, каждый старался отличиться друг перед другом. Но Леше от этого не было легче. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Женя, которая сначала смотрела на него с любопытством, отвернулась к реке.
Для Волика это было страшным ударом. Он с отчаянием посмотрел на друга, а тот в поисках хотя бы одной родной души медленно обводил взглядом своих одноклассников. Гвалт усилился.
«Ну, что ты здесь еще надеешься найти, — подумал Волик, — если даже такая девчонка от тебя отвернулась?»
И вдруг все услышали:
— Иди сюда, Леша.
Это сказала Женя. Она стояла возле своего зонта и как ни в чем не бывало смотрела то на Лешу, то на Волика.
Наступила такая прекрасная, такая спокойная тишина, как будто Женин голос имел волшебную власть над всеми отвратительными звуками мира. Как будто он мог усмирить даже транзисторы.