Психоаналитическая традиция и современность
Шрифт:
Фрейд полагал, что подобная ситуация является основой для возникновения комплекса кастрации. Прежние угрозы за игру с маленьким пенисом, от которой мальчик получал удовольствие, оказывают на него свое устрашающее воздействие. «Он попадает во власть кастрационного комплекса, образование которого имеет большое значение для формирования характера, если он остается здоровым, для его невроза, если он заболевает, и для его сопротивлений, если он подвергается аналитическому лечению» (Фрейд, 1995, с. 202).
В отличие от мальчика, подпадающего под власть страха, связанного с комплексом кастрации, девочка, в понимании Фрейда, испытывает чувство глубокого ущемления. Обнаружив свое отличие
Фрейд полагал, что девочка реагирует на свое открытие, относящееся к ее непохожести на мальчика, возникновением у нее чувства зависти к пенису. Однако вряд ли можно с полной уверенностью утверждать, что все девочки реагируют на подобное открытие именно таким образом. Во всяком случае мне доводилось иметь дело с несколько иным проявлением «женской психологии», когда, обнаружив свое отличие от мальчика, девочка могла реагировать чувством страха. Реакция девочки на отсутствие пениса была точно такой же, как и реакция у мальчика. Так, одна из моих пациенток, девушка в возрасте 22 лет, вспоминала, что в детстве, когда впервые имела возможность сравнить себя с мальчиками, у нее, по ее собственным словам, «первоначально был испуг от отсутствия пениса». И только позднее у нее возникло презрение к девочкам и появилось желание стать такой же, как мальчики.
Если ребенок случайно становится свидетелем интимных отношений между родителями, то, не понимая сути происходящего, он находит для себя такие объяснения, которые ему представляются правдоподобными. Увиденную им картину он может воспринимать как акт насилия отца над матерью, а звуки, сопровождающие половой акт, – как стоны от боли, призывы матери о помощи. В этом случае ребенок может испугаться, притаиться, наблюдая за происходящим, убежать прочь, сломя голову, или броситься на защиту своей матери, спасая ее от «плохого» отца, причиняющего боль и страдания матери.
Последнее положение наглядно подтверждается на материале проведенного мной исследования российских студентов (Лейбин, 2000). Приведу воспоминание девушки, имеющее прямое отношение к обсуждаемой проблематике: «До чего же раздражал меня тот факт, что мои родители спят вместе! Я постоянно пыталась влезть между ними, отодвинуть отца. А в какое смятение меня приводило то, что я не раз становилась свидетельницей их интимных отношений! Поначалу мне даже казалось, что отец причиняет моей матери большие страдания, и я порывалась броситься ей на помощь. Когда я обнаружила, что при моем появлении все мгновенно прекращается, я специально заходила в комнату, громко кашляла, включала свет или лезла в шкаф, скрипя дверцами. Добившись своего, т. е. прекращения этого ужасного „издевательства“ над мамочкой, я удалялась с чувством выполненного долга и спокойно засыпала».
Случайно увиденная картина интимной близости между родителями может вызвать такие переживания у ребенка, которые сразу же дадут знать о себе в форме детской истерии или, будучи бессознательными и глубоко запрятанными, скажутся через какое-то время и проявятся в жизни взрослого человека в форме невротических симптомов. И если даже это не сопровождается какими-то болезненными проявлениями, тем не менее случайно увиденные ребенком сцены проявления сексуальности со стороны родителей, оставляют глубокий след в его душе.
Часто сцены интимной близости между родителями порождают у детей желание оказаться на месте одного из них. Вместе с тем они могут вызывать чувства страха и вины за «преступное» желание, которые грозят обернуться глубокими внутриличностными конфликтами. Типичным примером в этом отношении
«Однажды я наблюдала коитус между родителями. Было состояние удивления и страха. Потом появилось какое-то неосознанное желание, которое мучило еще больше, так как религиозное воспитание давало о себе знать».
Когда мальчик оказывается свидетелем сексуальных отношений между родителями, это может вызвать у него сексуальное желание и стать дополнительным стимулом для мастурбации. Воспоминания об этом сохраняются на долгие годы, порождая в воображении сцены интимной близости со своей матерью. Так, по этому поводу один юноша писал:
«Я часто представляю себе картины, связанные с тем, как моя мама занималась сексом с моим отцом. В детстве я жил с родителями
в однокомнатной квартире и видел все сексуальные сцены (потом я жил с моим первым отчимом, затем – со вторым). Иногда я вспоминал эти сцены в момент мастурбации, и они сильно возбуждали меня. Эти сцены возбуждают меня и сейчас, особенно когда я вспоминаю, как моя мать стонала. В 14 лет при мастурбации я представлял, что занимаюсь сексом со своей матерью. Это вызывало у меня эякуляцию. Но затем я испытывал незначительное чувство вины (или дискомфорта), когда смотрел матери в глаза».
В порождаемых в воображении ребенка картинах его сексуальным объектом могут быть как родители, так и ближайшие родственники. Очевидно лишь одно. Увиденная ребенком близость между родителями действительно становится источником оживления и интенсификации его сексуальной деятельности. Об этом красноречиво свидетельствует воспоминание одного юноши:
«В детстве, в возрасте около 10 лет, мне довелось ночью зайти в спальню к родителям, где я увидел их занимающихся сексом. Мое появление было весьма неожиданным, но отец моментально среагировал и выпихнул меня за дверь, при этом ее закрыв. Возможно, этот инцидент побудил меня к какой-то зависти. Это была наивная зависть ребенка, достаточно легкая по форме, но пробудившая в дальнейшем фривольные мечтания к обладанию женщиной старшего возраста, но отнюдь не матерью. Эти желания относились часто к старшим по возрасту двоюродным сестрам. Всегда хотелось увидеть их в обнаженном виде, а затем и иметь их, заласкав их при этом почти до состояния безумия».
Надо сказать, что различного рода переживания возникают у детей не только в связи с увиденными ими сценами интимной близости между родителями. Если родители придерживаются таких взглядов на воспитание своих детей, когда последние ограждаются от каких-либо разговоров на сексуальные темы и естественная обнаженность представляется делом крамольным и неприличным, то случайно увиденная детьми сцена с переодеванием родителей может вызвать у них неприятные впечатления. Причем подобного рода впечатления настолько «застревают» в памяти ребенка, что спустя годы могут вызвать у взрослого человека неприятные чувства и по отношению к другим людям. По сути дела, может иметь место нечто такое, о чем поведала одна молодая женщина:
«Однажды, когда мне было пять лет, во время игры я вбежала в комнату и застала отца обнаженным. Целый день я находилась в шоке от увиденного… Когда я увидела отца обнаженным, это вызвало у меня испуг, брезгливость, желание убежать. Чувство брезгливости было настолько сильным, что оно стало переноситься на всех мужчин».
Сексуальное исследование детей часто носит двойственный характер. Оно сопровождается, как правило, повышенным интересом к противоположному полу и в то же время несет на себе печать смутного беспокойства по поводу того, что делается что-то нехорошее, запретное, наказуемое. Причем, чем больше у ребенка проявляется интерес к подглядыванию за родителями или сверстниками противоположного пола, тем сильнее возникают у него переживания, связанные со страхом наказания за эту недозволенную деятельность.