Психоаналитические идеи и философские размышления
Шрифт:
В настоящее время за рубежом опубликовано значительное число работ, посвященных изучению природы «военных неврозов», психологических реакций на те или иные военные действия, специфике характера и образа жизни служащих в армии людей. Разделяя фрейдовские представления о врожденной склонности человека к агрессии, многие из современных зарубежных исследователей рассматривают войны как типичное выражение бессознательного варварства человеческого существа.
Это не означает, что все исследователи, придерживающиеся психоаналитической ориентации, разделяют убеждение, согласно которому войны неизбежны в силу неустранимости деструктивного начала в человеке. Часть из них не соглашается с подобной точкой зрения, основанной на абсолютизации психоаналитических идей о врожденной агрессивности людей и их влечении к смерти. Одни считают, что следует пересмотреть соответствующие концепции Фрейда, поскольку они не отвечают требованиям науки и являются, по сути дела, ошибочными, не подтвержденными
Как бы там ни было, но, опираясь на психоаналитический подход к исследованию феноменов агрессии, деструктивности и войн, некоторые зарубежные теоретики приходят к выводу о том, что агрессивность отнюдь не врожденное свойство человеческого существа и что войны не являются извечным состоянием человечества, их можно предотвратить. Так, известный социальный философ, социолог и психоаналитик Э. Фромм, специально посвятивший одну из своих работ изучению природы человеческой деструктивности, недвусмысленно пишет по этому поводу: «деструктивность и жестокость – не инстинктивные влечения, а страсти, коренящиеся в условиях человеческого существования»; «агрессивность должна быть понята как часть социального характера, а не как изолированная поведенческая черта» (Fromm, 1973, р. 73, 167). В свою очередь, директор Института психологии при Миланском университете Ф. Форнари, размышляющий о «термоядерной эре», условиях мирного сосуществования противоположных социальных систем и говорящий о военных мифах как возрождении «примитивных фантазий в современной войне», особо подчеркивает, что, «показывая бессознательные мотивы войны, психоанализ может внести вклад в изучение общечеловеческого опыта, делающего возможным сосуществование» (Fornari, 1974, р. 69, 251).
Кстати, размышляя о деструкции человека, влечении к смерти и судьбе человечества и говоря о природной склонности человеческого существа к агрессии, Фрейд в то же время подчеркивал, что, хотя мы не можем изменить человеческую природу, тем не менее, есть возможность направить агрессию индивида в такое русло, которое не приводило бы к возникновению войн. При этом он возлагал надежду на возможность лучшего будущего, поскольку такие две «небесные силы», как Эрос и влечение к разрушению, не имеют самостоятельного значения, а слиты воедино и, следовательно, в значительной степени уравновешивают друг друга (Freud, 1975).
Исследование конфликтов всегда было одной из важных тем в западной социологии. Однако, несмотря на наличие значительного числа работ, посвященных осмыслению данной проблематики, западным социологам далеко не всегда удается вскрыть истинные причины возникновения конфликтов, которые соотносятся, как правило, с природой человека. По мнению некоторых авторов, неудачи западных социологов в адекватном рассмотрении существа конфликтов объясняются тем, что многие исследователи исходят из традиционно сложившегося в их представлении образа человека. Этот образ человека возник в дофрейдовской научной мысли, когда, по сути дела, не учитывались бессознательные мотивы человеческой деятельности. В свете же современных достижений психоанализа данный образ человека следует рассматривать как неверный, превратно истолковывающий содержание и смысл человеческого бытия, поведения личности. Но им-то как раз и руководствуются многие социологи в своих исследованиях. «Конфликты в социологии, – замечает по этому поводу директор Нью-Йоркского центра психоаналитического обучения Р. Файн, – возникают главным образом от неправильного образа человека, на котором основывается так много исследований» (Fine, 1981, р. 215).
По мысли Р. Файна, психоаналитическое учение Фрейда убедительно демонстрирует неадекватность существующих ранее представлений о природе человека. Понимание того, что в своей деятельности люди руководствуются отнюдь не только сознательными мотивами, заставляет пересмотреть взгляды на традиционно сложившийся образ человека как рационального существа. Если социологи будут исходить из нового образа человека, созданного благодаря усилиям психоанализа, то в этом случае, как полагают некоторые авторы, можно будет не только надеяться на адекватное понимание природы конфликтов, но и на успешное разрешение существующих конфликтных ситуаций в обществе. По убеждению Р. Файна, «эти конфликты могут быть преодолены путем лучшего использования психологии» (Fine, 1981, р. 215). В данном случае имеется в виду использование идей и методов психоанализа, поскольку, как считает Р. Файн, фрейдовское учение способствовало возникновению нового образа человека, психоанализ нацелен как на индивидуальные, так и на социальные реформы, а «психоаналитическое видение проливает свет на все социальные науки» (Fine, 1981, р. 219, 235).
Рассмотрение социологических проблем войны и конфликтов самым тесным образом связано с осмыслением вопросов, касающихся политики, жизни и деятельности политических лидеров, функционирования политических организаций,
В работе «Психология масс и анализ человеческого Я» (1921) Фрейд предпринял попытку психоаналитического объяснения того, как и почему отдельным личностям-вождям удается увлечь за собой массы. При этом он исходил из предположения, согласно которому все взаимоотношения между людьми, будь то отношения индивида к своим родителям, объекту любви и т. д., могут быть оценены как социальные феномены, и, следовательно, психоаналитические находки в области индивидуальной психологии в равной степени следует перенести и на сферу социальной психологии как психологии масс. С этих позиций Фрейд и подходил к исследованию «коллективной душевной жизни», считая возможным говорить о либидозной структуре армии, либидозной привязанности каждого индивида к лидеру и к остальным членам коллектива или массы, являющейся не чем иным, как вновь ожившей первобытной ордой с присущей ей эмоциональной взаимосвязью между первобытным отцом и его сыновьями. Поэтому все психоаналитические концепции о бессознательном, эдиповом комплексе, нарциссизме, переносе и т. д. оказываются в представлении Фрейда применимыми с отдельными коррекциями и к массовым явлениям социального характера.
Нельзя сказать, что современные западные политологи целиком и полностью соглашаются с психоаналитическими рассуждениями Фрейда о сущности массы, толпы, специфике взаимосвязей, устанавливаемых между политическими вождями и рядовыми членами общества. В ряде случаев они отвергают фрейдовские представления о «либидозной привязанности» и сексуально окрашенных мотивах политической деятельности, не соотнесенных с реальной политической ситуацией в том или ином обществе. Такой отход ортодоксального фрейдизма объясняется тем, что, с одной стороны, опираясь на психоаналитический подход к исследованию социальных явлений, многие западные социологи внесли свои коррективы в некоторые фрейдовские концепции, а с другой – сами психоаналитики пересмотрели ряд положений классического психоанализа с учетом культурных и социальных факторов, играющих значительную роль в жизни человека.
Пересмотр некоторых положений классического психоанализа касался главным образом тех психоаналитических идей, которые были двусмысленными или, во всяком случае, затрудняли непосредственное вторжение в сферу политики. Так, например, Э. Фромм реконструирует многие фрейдовские концепции таким образом, что они оказываются применимыми к анализу социально-экономических и политических проблем и процессов современного западного общества. В частности, он пересматривает представления Фрейда о природе и характере человека, феноменах переноса и нарциссизма. Отмечая ограниченность ряда фрейдовских идей, Э. Фромм вводит понятие «социального характера» как «посредника между социоэкономической структурой и идеями, а также идеалами, превалирующими в обществе» (Fromm, 1981, р. 30). Говоря о слишком узком, с его точки зрения, толковании Фрейдом переноса и нарциссизма, Э. Фромм сосредоточивает внимание на рассмотрении «социального переноса» и «группового нарциссизма» и делает вывод о том, что «социальный перенос» является «одним из наиболее важных социальных феноменов», а «групповой нарциссизма» представляет собой «феномен большого политического значения» (Fromm, 1980, р. 42, 51).
Вместе с тем, несмотря на модификацию некоторых психоаналитических концепций Фрейда, современные западные исследователи широко используют сам метод психоаналитического анализа политических проблем. Изучаются личностные аспекты политических процессов, преломленных через призму психоаналитического высвечивания внутреннего мира человека. Выявляются психопатологические черты характера политических деятелей. С позиций психоанализа переосмысливаются содержание и существо самой политики. Словом, в ряде зарубежных исследований политическая проблематика рассматривается с точки зрения применимости к ней психоаналитических идей и концепций. И если одни авторы, включая профессора политических наук Мельбургского университета А. Дэвиса, полагают, что политика – это «символическая проекция коллективных психических напряжений» (Davies, 1980, р. 120), то другие, указывающие на имеющую место подчас переоценку психоаналитического подхода к исследованию политических проблем, недвусмысленно пишут о том, что нельзя и недооценивать применение психоанализа «к политической теории и действию» (Zaleznik, Kets de Vries, 1975, p. 9).