Психология господства и подчинения
Шрифт:
Первым врачом, который поставил Сталину диагноз "паранойя", был ленинградский невропатолог профессор Владимир Бехтерев. Во время международного конгресса, состоявшегося в конце декабря 1927 года, он побывал у Сталина. Своими взрывоопасными наблюдениями профессор Бехтерев поделился со своим ассистентом доктором Мнухиным и при этом сказал, что в лице Сталина, однозначно страдающего паранойей, "во главе Советского Союза оказался опасный человек". То обстоятельство, что сразу же после этого профессор Бехтерев скончался в номере московской гостиницы от внезапной болезни, очень напоминает почерк Сталина, пусть даже мы и не располагаем никакими доказательствами такого предположения. Диагноз Бехтерева в сентябре 1988 года был целиком и полностью подтвержден советским психиатром Е. А. Личко в "Литературной газете". Автор публикации дополнил сказанное указанием на то, что, как правило, приступы параноидального психоза провоцируются различными перегрузками и необычными психическими ситуациями, и в типичном случае течение заболевания носит периодический характер. Проанализировав
Алан Буллок справедливо указывает на то, что у Сталина, так же, как и у Гитлера, не было органического психического заболевания по типу истинной шизофрении, а имела место параноидальная структура личности, чем и объясняются абсолютно все его действия. С точки зрения современной психиатрии, у подобной параноидальной личности имеет место "сформировавшаяся и непоколебимая система бредовых идей", которая, как правило, проявляется только в среднем возрасте. Эта система строго отграничена от всех прочих когнитивных функций, и личность остается неограниченно жизнеспособной и продолжает соответствовать всем требованиям, предъявляемым жизнью. Уже известный психиатр Краффт-Эббинг указывал на то, что при параноидальных психозах наряду с бредовой стадией наблюдается стадия "просветления", во время которой такой субъект способен к ничем не примечательному нормальному поведению, за счет чего у окружающих не возникает никаких подозрений.
Наиважнейшим признаком параноидального психоза является мания преследования, проявляющаяся в болезненной подозрительности и в конечном итоге принимающая форму навязчивой идеи о том, что субъект со всех сторон окружен врагами и предателями. У Сталина параноидальный бред дошел до того, что он в конце концов ликвидировал почти всех бывших соратников вплоть до занимавших самые высокие посты, обвинив их в подрывной деятельности и террористических заговорах и не пощадив в ходе чисток ни своих друзей, ни членов собственной семьи. Во многих случаях достаточно было того, что человек "слишком много знал" о прошлом Сталина. Растущий страх перед покушением принес гротескные плоды: он спал на даче, превращенной в настоящую крепость, за бронированной дверью, открыть которую можно было только изнутри, приведя в действие сложный механизм, в окружении несметного количества бдительных чекистов, которых он, движимый подозрительностью, мог внезапно заменить в самый неподходящий момент. Он всегда носил при себе пистолет, который ночью клал под подушку. Весь короткий путь в Кремль кишел сотнями агентов тайной полиции, и каждый раз он садился в другой из пяти лимузинов, так что даже собственные его телохранители не знали, в какой из машин он сидит за зашторенными серыми окнами. Как уже говорилось выше, пищу ему готовили в специальных кухнях, а перед подачей на стол специально обученные токсикологи проверяли блюда на наличие вредных веществ или ядов. И, наконец, был найден двойник Сталина, позволявший самому Сталину в определенных случаях не подвергать себя опасности.
Едва ли Сталина когда-либо мучили сильные угрызения совести за совершенные им преступления, однако столь крайняя форма мании преследования могла быть связана также и со страхом, что в один прекрасный день его настигнет рука мстителя.
Еще одним существенным обстоятельством является здесь многовековая традиция политических заговоров в истории России, побуждавшая Сталина при малейшем намеке на возможность заговора на всякий случай ликвидировать возможных его участников. Прочно закрепившаяся система его бредовых идей требовала "подтверждения" правильности параноидальных домыслов, для чего у обвиняемых, в большинстве случаев полностью невиновных, добывались "чистосердечные признания". Организованные Вышинским показательные процессы, на которых Сталин по собственной прихоти мог посадить на скамью подсудимых кого вздумается, доставляли ему садистское наслаждение, состоявшее в том, что он мог наглядно показать своим согражданам, кто в действительности является господином над их жизнью и смертью. Подобное опьянение властью прекрасно вписывается в картину предельно параноидальной личности.
Третьим характерным признаком параноидальной личности, наряду с манией власти и манией преследования, является мания величия (мегаломания). Сталин, как и Гитлер, жил в бредовом убеждении о том, что он "как индивидуум превосходит по силе духа окружающий мир". На пике культа партия превратила Сталина в "сверхчеловека, обладающего божественными, сверхъестественными качествами, человека, который якобы все знает, все видит, за всех думает и ни в чем и никогда не ошибается". Это прославление не было продуктом почитания фанатичных приверженцев - в подобных выражениях о себе писал сам Сталин в "Краткой биографии". В этой автобиографии он называет себя величайшим теоретиком, руководящей силой партии и государства, гением, определившим пути развития передовой советской военной науки, полководцем с гениальной интуицией и мастером оперативного искусства. Этот труд Сталина гораздо лучше, чем та книга, которую
В сталинском бреде величия ведущую роль играли не метафизические идеи, а единственно и исключительно мания власти. Будучи убежденным в своих сверхъестественных способностях и в том, что он избран судьбой для выполнения некоей всемирно-исторической миссии, Сталин считал, что для выполнения этой миссии он должен обеспечить себе абсолютную власть над Советским Союзом. Основой для этого должно было послужить превращение ленинского большевизма в сталинизм, рожденный его бредовыми идеями. Такой план вполне соответствовал его мышлению, основными характерными чертами которого были аутизм, мегаломания и мания власти, равно как и крайнему нарциссизму его личности, сконцентрированной исключительно на себе и давно утратившей связи с действительностью и потерявшей способность реально видеть других людей. Для того чтобы подвести под роль "вождя" солидный идеологический фундамент, и была издана не раз цитированная нами выше "Краткая биография", отредактированная самим "вождем", которую в обязательном порядке должен был прорабатывать не только каждый член партии, но и каждый студент каждого вуза страны. С построением столь совершенного культа личности восточного образца вступил в силу радикальный запрет на любой свободный обмен мнениями в партии, что допускалось при Ленине. Сталин понимал единство партии, как беспрекословное выполнение директив и бездумное повиновение произволу "вождя". Опасное уже само по себе сочетание мании наличия и мании власти дополнялось у Сталина крайним несексуальным садизмом, что позволило ему безнаказанно получать пьянящее наслаждение от коварной игры с жизнью и смертью людей.
Можно усмотреть противоречие в том, что в самый критический момент истории Советского Союза - в дни немецкого вторжения в июне 1941 года "сверхчеловек" столь высокого стиля проявил полнейшую беспомощность и полную психическую капитуляцию. Охваченный паникой Сталин забился в бронированный лабиринт своей крепости-дачи, не забыв перед этим огульно обвинить командование Красной Армии в измене и трусости. Здесь мы также имеем дело с типичным проявлением параноидальной личности, которая стремится перенести на других те качества, с существованием которых у себя она не желает смириться. Сталин перенес собственную трусость и измену народу на руководство армии.
Сталин был не только трусом - как известно, в его присутствии нельзя было заводить разговоры о смерти - он был еще и раболепным. Это свойство также типично сопутствует синдрому садизма. Наиболее выпукло это свойство проявилось в гибком приспособленчестве к Ленину во время революции и непосредственно в послереволюционные годы. Между садизмом и мазохизмом существует тесная взаимосвязь, почему правомернее было бы говорить о садомазохистском характере, помня о том, что у конкретного индивидуума может преобладать та или иная сторона этого явления. Согласно Эриху Фромму, садомазохиста можно также назвать "авторитарным характером", если соотнести черты такого характера с его отношением к политике. Действительно, у людей, проявляющих в политической деятельности "авторитарный характер", часто имеют место садомазохистские элементы характера, а именно, желание повелевать подчиненными, с одной стороны, и раболепствование перед начальством, с другой.
Как и положено личности параноидального типа, Сталин реагировал на собственное позорное трусливое поведение и собственную практически полную неспособность к действию в первые дни войны весьма болезненно, ибо это подрывало в нем самоуважение и оказывало разрушительное действие на его выдуманный нарциссически завышенный образ. Для того чтобы дать понять народу, что победа стала возможной только благодаря Сталину и его "выдающимся талантам полководца", он снова пошел по пути неадекватных реакций, удалив из высшего руководства тех людей, которые в самые трудные моменты удержали на плаву государственный корабль и не дали ему опрокинуться, и отправив этих людей в места, отдаленные от столицы. Когда же речь шла о якобы трусости других людей перед лицом врага, то здесь он, в который уже раз подчиняясь проективному механизму, проявлял твердость, достойную лучшего применения: сотни тысяч бывших советских военнопленных, выживших в немецких концлагерях, были брошены в сибирские лагеря только за то, что предпочли плен смерти.
Подобные неадекватные гипертрофированные реакции явились следствием чрезвычайно низкого барьера фрустрации. В практике судебной психиатрии это часто дает ключ к пониманию аномального поведения преступников. Под низким барьером фрустрации принято понимать неспособность личности воспринимать разочарования, неудачи, обиды и унижения без гипертрофированных реакций на них. Поэтому люди с низким барьером фрустрации всегда склонны к агрессивным действиям. Неспособность переносить фрустрации типична для социально незрелых личностей, к-которым следует отнести и Сталина. При этом данное свойство его характера - постоянную готовность к агрессивным реакциям - еще более усиливала неспособность вступать в нормальные человеческие контакты.