Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки
Шрифт:
Конечно, у И. П. Павлова были и другие значительные достижения, кроме выявления условнорефлекторного механизма поведения, и совершенно прогрессивные взгляды, получившие в наше время признание и психологов, и врачей. Одним из них является его положение о единстве психического и соматического: «…для истинно научного понимания наших нервнопатологических симптомов и успешной борьбы с ними нужно расстаться со столь вкоренившимся в нас отграничением психического от соматического» [Павлов, 1951, с. 581]. Это его положение получило реализацию в одном из направлений медицинской психологии – психосоматике.
Общие установки Павлова были бескомпромиссно объективными и материалистическими. Он разделял веру позитивистов в объективный метод как краеугольный камень естественной науки и, следовательно, отвергал любые ссылки на разум. Павлов (1903) писал: «Для натуралиста все – в методе, в шансах добыть непоколебимую, прочную истину; и с этой только, обязательной для него, точки зрения душа, как натуралистический принцип, не только не нужна ему,
Существен вклад Павлова в изучение физиологических основ индивидуальных различий человека и животных (учение о свойствах нервной системы и их связь с типами темперамента). Учение об условных рефлексах внесло вклад в теорию научения, что признают и зарубежные психологи. Однако они же отмечают, что его анализ мышления носил механистический, атомистический и рефлексивный характер.
Страстная натура И. П. Павлова часто приводила к неоправданно завышенным стремлениям, что особенно проявилось в желании объективно изучать психические явления не только животных, но и человека. Его многие оптимистичные высказывания-прогнозы принимались за истину в последней инстанции. Признавая психологию как науку, он рьяно боролся со всеми направлениями психологии, которые противоречили его взглядам и установкам. В почете у него были только психологи-ассоцианисты. Стремление Павлова найти физиологическое объяснение психическим явлениям можно только приветствовать. Но объяснять психические явления – это одно, а подменять их физиологическими явлениями – это другое.
3.1. Стремление И. П. Павлова к объективному изучению психических явлений с помощью условных рефлексов
И. П. Павлов был продолжателем взглядов И. М. Сеченова о детерминированности и рефлекторности поведения животных и человека. Это можно отчетливо видеть в следующем его высказывании: «Хотя еще Левкипп из Милета провозгласил, что нет действия без причины и что все вызвано необходимостью, но не говорится ли и до сих пор, даже исключая человека, о действующих спонтанно силах в живом организме. Что же касается человека, разве мы не слышим и теперь о свободе воли и не вкоренилось ли в массе умов убеждение, что в нас есть нечто, не подлежащее детерминации. Я постоянно встречал и встречаю не мало образованных и умных людей, которые никак не могут понять, каким образом можно было бы когда-нибудь целиком изучить поведение, например, собаки вполне объективно, т. е. только сопоставляя падающие на животное раздражения с ответами на них, следовательно, не принимая во внимание ее предполагаемого по аналогии с нами самими субъективного мира. Конечно, здесь разумеется не временная, пусть грандиозная трудность исследования, а принципиальная невозможность полного детерминизирования. Само собой разумеется, что то же самое, только с гораздо большей убежденностью, принимается и относительно человека. Не будет большим грехом с моей стороны, если я допущу, что это убеждение живет и в части психологов, замаскированное утверждением своеобразности психических явлений, под которым чувствуется, несмотря на все научно-приличные оговорки, все тот же дуализм с анимизмом, непосредственно разделяемый еще массой думающих людей, не говоря о верующих.
Теория рефлекса постоянно теперь, как и с самого начала ее появления, беспрерывно увеличивает число явлений в организме, связанных с определяющими их условиями, т. е. все более детерминизирует целостную деятельность организма. Как же она может быть препятствием прогрессу изучения организма вообще и в частности церебральных функций?» [1951, с. 350].
Хорошо известно, что в XVIII в. Витт [шотландский ученый, 1743. – Е. И.] практически вырабатывал условный рефлекс, показывая лимон испытуемым и учитывая слюноотделение. Однако должна была сложиться новая эпоха, новые факты и обобщения, чтобы условный рефлекс стал частью систематически разрабатываемого научного направления.
…Павлов убедился в бессмысленности и бесплодности своих попыток проникнуть во внутренний мир животных и, подобно зоопсихологам, гадать об их чувствах, желаниях, влечениях и переживаниях. Он убедился в тщетности своих попыток пролить свет на их субъективный мир через призму субъективного же мира человека и понять сущность изучаемых интересных явлений посредством антропоморфических сопоставлений и сравнений…
Но какой же избрать путь? «После настойчивого обдумывания предмета, – писал Павлов, – после нелегкой умственной работы я решил, наконец, перед так называемым психическим возбуждением остаться в роли чистого физиолога и экспериментатора, имеющего дело исключительно с внешними явлениями» (Полное собрание трудов, т. III. С. 17).
В конце XIX в. И. П. Павлов на фистульных собаках установил, что возбуждение пищеварительных желез наблюдается и тогда, когда пища не попадает в рот, но действует на внешние органы чувств своим видом и запахом. Это феномен Павлов называл «психическим моментом». Как пишет М. Г. Ярошевский, по существу уже в 1897 г. Павлов считал, что психическое воздействие по своему объективному характеру является столь же объективным (не зависящим от сознания), как физиологическое. Но здесь возникло противоречие, ввергшее Павлова в состояние “нелегкой умственной борьбы”. Ведь физиологическая реакция возникала автоматически, рефлекторно, в то время как “психический момент” относился к разряду внешних воздействий. Выступая в 1899 г. в Обществе русских врачей, Павлов утверждал, что влияние психики на слюноотделение выражается не только в форме желания, но и в форме мысли.
Важные открытия, сделанные в психофизиологии И. П. Павловым, остались незамеченными им, так как он сознательно отказался принимать в расчет психику. Суть этих открытий заключается в экспериментальном доказательстве прямой связи психического образа, возникающего у животного при изменении внешней реальности, с физиологическим ответом его организма в форме двигательных и вегетативных реакций…
Однако уже через несколько месяцев в мышлении Павлова происходит резкий переворот. Феномены, которые обозначались как желание и мысль, трактуются уже как рефлексы, хотя и качественно отличающиеся от безусловных. Павлов начинает использовать понятие «поведение», основным элементом которого становится условный рефлекс.
Среди моих сотрудников по лаборатории выделялся один молодой доктор. В нем виделся живой ум, понимающий радости и торжество исследующей мысли. Каково же было мое изумление, когда этот верный друг лаборатории обнаружил истинное и глубокое негодование, впервые услыхав о наших планах исследовать душевную деятельность собаки в той же лаборатории и теми же средствами, которыми мы пользовались до сих пор для решения различных физиологических вопросов. Никакие наши убеждения не действовали на него, он сулил и желал нам всяческих неудач. И, как это можно было понять, все это потому, что в его глазах то высокое и своеобразное, что он полагал в духовном мире человека и высших животных, не только не могло быть плодотворно исследовано, а прямо как бы оскорблялось грубостью действий в наших физиологических лабораториях. Пусть это… несколько индивидуально преувеличено, но, как мне кажется, не лишено характерности и типичности. Нельзя закрывать глаза на то, что прикосновение истинного, последовательного естествознания к последней грани жизни не обойдется без крупных недоразумений и противодействия со стороны тех, которые издавна и привычно эту область явлений природы обсуждали с другой точки зрения и только эту точку зрения признавали единственно законной в данном случае.
Связывание И. М. Сеченовым, Ш. Рише (Ch. Richet), Ж. Лёбом (J. Loeb) и другими учеными психической деятельности с большими полушариями головного мозга и с конкретным механизмом обучения и приобретения выученных действий – ассоциативной памятью было только теоретизированием. Назревала, как писал И. П. Павлов, потребность перехода к экспериментальному анализу предмета, и притом с объективной внешней стороны, как во всем остальном естествознании.
Когда в 1901 году И. П. Павлов впервые сформулировал понятие условного рефлекса, он руководствовался одной идеей – создать объективную психологию. Он предполагал, что в основе выработки условных рефлексов лежит тот же механизм, что и в случае ассоциативной деятельности [9] .
9
Принято считать, что именно Павлов впервые стал говорить об условных рефлексах и их выработке путем сочетания одних раздражителей с другими. Поэтому нередко можно встретить утверждение, что В. М. Бехтерев использовал разработанный Павловым метод изучения условных рефлексов. Однако установить первенство по этому вопросу сложно. Вот что писал по этому поводу сам В. М. Бехтерев: «…Метод искусственного сочетания одних раздражений с другими и вызывания сочетательных рефлексов, применявшийся уже давно для специальных физиологических исследований у животных (опыты Goltz,a и мои с подачей лапы у собак, опыты Franz,a с дрессированными животными, позднее опыты И. П. Павлова и его учеников с так называемыми условными рефлексами на слюноотделение и затем наши опыты с сочетательными двигательными рефлексами, опыты Kalischer,a с хватанием собаками при условном тоне мяса и т. п.) вполне применим и к исследованию нервно-психической деятельности человека… [1997, с. 148; выделено мною. – Е. И.]. А вот что писал В. М. Бехтерев в другой работе: «…В физиологической лаборатории проф. И. Павлова производился целый ряд исследований над условиями развития слюноотделительного сочетательного рефлекса (“условного рефлекса” – по терминологии этой лаборатории), который появляется при показывании животному пищевых продуктов и который известен еще с конца позапрошлого столетия (Зибольд). В отношении этого рефлекса еще в 1833 г. Митчерлих (Pogendorf Annalen) сделал интересные исследования на больном с фистулой протока» [1928, с. 215].