Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки
Шрифт:
4.3. Бихевиоризм как попытка объективного изучения поведения
Бихевиоризм (от англ. behavior – поведение) – направление в американской психологии, сводящее психику к различным формам поведения, понимаемого как совокупность реакций организма на стимулы внешней среды, и отрицающее сознание как предмет научного исследования. Он возник вследствие кризиса в психологии интроспекционизма.
В 1913 году американский психолог Д. Уотсон (D. Watson), изучавший поведение животных, издал манифест психологии нового типа – бихевиоризма. В нем он писал: «Психология, как ее видят бихевиористы, является объективной отраслью естественных наук. Ее теоретическая цель – предсказание и контроль поведения. Как интроспекционные формы не являются основной частью ее методического аппарата, так и научная ценность ее данных не зависит от того, насколько они готовы быть проинтерпретированными в терминах сознания. Бихевиорист, пытаясь получить единую схему
В работах по психологии животных Уотсону пришлось столкнуться с серьезными препятствиями – менталистским постулатом о неспособности животных к интроспекции, значительно затруднявшим работу в этой области. Психологам приходилось «конструировать» содержание сознания животных по аналогии с собственным разумом. Более того, традиционная психология была антропоцентричной, т. е. оценивала открытия в области психологии животных лишь в той мере, в какой они касались вопросов психологии человека. Уотсон считал такую ситуацию неприемлемой и ставил перед собой задачу изменить приоритеты…
Вторая причина, по которой Уотсон отвергал интроспекцию, была философской: интроспекция не походила на методы естественных наук и, следовательно, вообще не была научным методом. В естественных науках хорошие методики давали «воспроизводимые результаты», и если их не удавалось получить, то «нападали на условия эксперимента» до тех пор, пока не удавалось добыть надежные данные. Но в психологии сознания мы должны изучать частный мир сознания наблюдателя. Это означает, что в том случае, когда результаты не ясны, вместо нападок на условия эксперимента психологи критикуют наблюдателя, занятого интроспекцией, говоря: «ваша интроспекция плохая» или «нетренированная». Уотсон придерживался той точки зрения, что результаты интроспективной психологии несут в себе личный элемент, не характерный для естественных наук.
Д. Уотсон предложил при изучении поведения человека привлекать те же методы исследования, что и при изучении поведения животных. Таким образом, он призывал не очеловечивать людей, в то время как другие ученые призывали не очеловечивать животных. Уотсон считал, что психология должна отказаться от всех ссылок на сознание. Из-за того, что сознание невозможно изучить достоверно, писал Уотсон, психологам его вообще не нужно изучать. Изучение сознание нужно оставить философам.
Уотсон заявлял, что традиционная психология сознания, как и психоанализ, никогда не имели права называться наукой и поэтому больше не заслуживают внимания. В своих работах он ассоциировал психологию сознания с религией и утверждал, что ее понятия «разума и сознания (души)» были не чем иным, как пережитками церковных догм Средневековья, помогавшими церковникам удерживать общество под своим контролем.
Психологию он определял как науку о приспособительном поведении, в которой нет места таким терминам, как сознание, психические состояния, разум, содержание, воображение и т. п. Вместо этого следует использовать понятия «стимул» и «реакция», «формирование привычки», «интеграция привычек» и т. д. Сутью психологии, по Уотсону, должно быть наблюдаемое поведение.
Д. Уотсон придерживался S – R-формулы, так как применял классическую парадигму выработки условного рефлекса ко всему поведению. Все психические явления сводятся к реакциям организма, преимущественно двигательным; мышление отождествляется с речедвигательными актами, эмоции – с изменениями внутри организма и т. д. За единицу поведения принимается связь стимула и реакции. Зная реакцию, можно предсказать стимул, а зная стимул, можно предсказать реакцию. Законы поведения фиксируют отношения между тем, что происходит на «входе» (стимул) и «выходе» (двигательный ответ) системы организма. Процессы, происходящие внутри этой системы (как психические, так и физиологические), бихевиоризм считает не поддающимися научному анализу, поскольку они недоступны непосредственному наблюдению. Таким образом, при изучении поведения Уотсон исключил не только сознание, которое открыто только для «внутреннего зрения» (интроспекции), но и нейрофизиологические процессы, поскольку они составляют предмет другой науки – нейрофизиологии головного мозга.
Уотсон утверждал, что головной мозг не вовлечен в процесс мышления (не существует «центрально инициируемых процессов»), но состоит из «слабого повторного воспроизведения… мышечных актов», особенно «двигательных привычек гортани». Он говорил: «Везде, где есть процессы мышления, имеются слабые сокращения мускулатуры, участвующей в открытом воспроизведении привычного действия, и особенно в еще более тонкой системе мускулатуры, участвующей в речи… Образность становится психической роскошью (даже если она на самом деле существует), лишенной какого-либо функционального значения» (1913, с. 174). Призывы Уотсона могут шокировать рядового читателя, но мы должны понимать, что его выводы представляли собой логическое следствие моторной теории сознания… Согласно моторной теории, содержание сознания просто отражает связи «стимул-реакция», никак не затрагивая их; Уотсон просто указал, что, поскольку психическое содержание «не имеет функционального значения», нет никакого смысла, за исключением существующих предрассудков, заниматься его изучением: «Наш разум извращен пятьюдесятью годами, напрасно истраченными на исследование сознания». Периферическая теория как доктрина набирала силу в психологии, по крайней мере, со времен И. М. Сеченова, и уотсоновскую версию этой теории необходимо искать в самых влиятельных и важных формах бихевиоризма…
Обучение, согласно Уотсону, происходит путем «обусловливания»: в результате повторных сочетаний двигательная реакция связывается с определенным стимулом, который в дальнейшем начинает ее вызывать. При этом он опирался на учение И. П. Павлова об условных рефлексах, однако понимал его схематически, игнорируя роль процессов и механизмов высшей нервной деятельности. Опыт, по Уотсону, – это биологическое приспособление, лишенное психологического смысла и содержания.
Уотсон неоднократно повторял, что не существует центрально инициированных процессов, их инициация определяется внешними стимулами. Не существует функциональных психических процессов, играющих роль причин поведения. Существуют лишь цепи поведения, некоторые из них труднодоступны наблюдению, например мышление, являющееся лишь скрытым поведением (происходящим по большей части в гортани; с точки зрения современной психологии это внутренняя речь), которое иногда имеет место между стимулом и ответной реакцией.
Уотсон писал, что те, кто верит в существование центрально инициированных процессов, т. е. в то, что поведение начинается в головном мозге, а не инициируется некими внешними стимулами, на самом деле верит в существование души. Его позиция была крайне радикальной, так как он отрицал не только существование души, но и утверждал, что кора головного мозга не делает ничего, что выходит за рамки работы трансляционной станции, соединяющей стимул и реакцию.
Уотсон считал, будто богатая эмоциональная жизнь взрослого человека – всего лишь энное количество условных рефлексов, выработанных на протяжении многих лет его развития.
Уотсон рассматривал бихевиоризм как средство избавления от невежества и предрассудков в жизни человека, расчищая, таким образом, путь для более рационального и осмысленного существования. Он полагал, что понимание принципов поведения станет первым шагом к подобной жизни.
Работы Уотсона и бихевиористов имели положительное значение, так как стимулировали разработку объективных методов изучения психики и были направлены против идеалистической интроспективной психологии. Кроме того, благодаря Уотсону в круг психологических проблем было включено поведение. В то же время идеи бихевиористов содержали и крупные недостатки: отрицание сознания, сведение поведения к внешним приспособительным актам, отождествление поведения человека и животных и др., о которых говорилось выше. Бихевиоризм Уотсона отвергал религию и нравственный контроль над поведением. Целью Уотсона было заменить их наукой и технологическим контролем.
Поэтому кроме положительных откликов на воззрения Уотсона были и критические выступления его современников. Р. Йеркс, например, писал, что Уотсон «вышвырнул за борт» метод самонаблюдения, который отделил психологию от биологии, и что при бихевиоризме психология станет просто фрагментом физиологии. Г. Маршалл считал, что отождествление исследований поведения и физиологии является поразительной путаницей в мыслях и что надо продолжать изучать сознание, каковыми бы ни были успехи бихевиоризма. Ряд ученых (А. Джонс, Э. Титченер) относили бихевиоризм как метод изучения поведения не к психологии, а к биологии.
На основании разнообразных наблюдений над антропоидами Йеркс (1927) дает следующий список особенностей, характеризующих решение проблемы с помощью понимания: 1. Общий обзор, более детальное рассмотрение и настойчивое обследование проблемной ситуации. 2. Колебания, остановки, поза сосредоточенного внимания. 3. Попытки более или менее адекватного реагирования. 4. В случае, если первоначальный способ реагирования окажется неадекватным, испытание других способов реагирования, причем переход от одного способа к другому резок и часто внезапен. 5. Постоянное или часто возобновляющееся внимание к конечной цели; оно же является и мотивирующим фактором. 6. Наступление критического пункта, когда организм внезапно, прямо и определенно совершает требуемое приспособительное действие. 7. Легкость повторения однажды уже произведенной приспособительной реакции. 8. Замечательная способность обнаруживать существенные стороны или отношения проблемной ситуации и обращать сравнительно мало внимания на изменение несущественных моментов.