Психология зла
Шрифт:
Однако в здоровых условиях они просто не знали как себя вести и не понимали доброго отношения к себе. С ними было почти невозможно найти общий язык.
Каждое доброе слово они вполне серьезно воспринимали как начало нового хитрого издевательства. Классный руководитель теперь уже седьмого класса ненавидела большинство своих учеников и часто срывала на них зло. Теперь и она начала получать удовольствие от издевательств над слабыми.
В этом случае два негодяя испортили целое десятилетие жизни тридцати нормальным детям и, возможно, исковеркали будущую судьбу многих из них. Не тридцать влияют на двоих, а наоборот. Не здоровые заражают больных своим здоровьем, а больные здоровых. Один человек может погубить десятки и сотни ни в чем не повинных других. Случай, приведенный в качестве примера, отнюдь не единичный. Подобные вещи – скорее нормальная практика, чем исключения. Подобное творится – где-то сильнее, где-то слабее – во всех шлолах или других коллективах, где детей принуждают находиться рядом друг с другом. И если любое законодательство считает преступлением небольшую карманную кражу, то почему не считается преступлением – это? А если это преступление – то кто виноват? И до каких пор мы еще будем подставлять невинных детей под этот молот?
Попробуем сформулировать основную идею.
Человек, специально причиняющий зло, морально болен. Причем сюда же относится и случай слепого зла, когда человек не понимает, что творит, но действует намеренно.
Целенаправленное причинение зла есть моральная болезнь. Человек, способный к такому поведению морально болен.
Гораздо более сложная проблема состоит в том, чтобы сформулировать, что такое моральное здоровье. Интуитивно это ясно, но на самом деле это понятие зависит от социальных норм общества. Считается, что если субьект нарушает определенные социальные нормы, то он болен, либо морально, либо психически – и его нужно наказывать или лечить. Но многие нормы устанавливались морально (а порой и психически) больными людьми. Собственно, так же обстоит дело и с понятием психического здоровья – разные страны имеют разные нормы. В гораздо меньшей степени, однако все-таки можно сказать это же и о здоровье телесном: страны с более эффективной системой здравоохранения будут устанавливать более высокие нормы.
Кого считать морально здоровым? С точки зрения сектанта – это тот, кто верен принципам секты. С точки зрения националиста – это тот, кто верен нации, причем, сколько наций, столько и вариантов "истины". С точки зрения приверженца диктатора – это тот, кто считает добром и истиной любое слово вождя, а все остальное злом и подлежащей истреблению ересью. Предпринимались уже не раз попытки выработать моральный кодекс, объяснить, что такое хорошо и что такое плохо, но я не знаю ни одной достаточно успешной. Авторы такого кодекса должны быть абсолютно здоровы сами, в моральном плане, что практически недостижимо.
Но, даже если бы такой автор нашелся, ему бы пришлось убедить остальных, не вполне здоровых, в том что он прав. Сомнительно, чтобы ему удалось это сделать.
Дело еще и в том, что невозможно определить, что такое зло. Если математик не может определить, что такое точка или плоскость, но тем не менее свободно пользуется этими понятиями, его действия признаются законными и верными. Когда же речь заходит о зле, сразу просят сказать, что это такое. Но этого невозможно сделать, можно лишь пользоваться понятием зла, как математик пользуется понятием точки. По этому поводу существует огромное количество софизмов, домыслов, спекуляций и теорий "для личного пользования", но мы не будем углубляться в это болото, потому что твердой почвы здесь просто нет и опереться нам будет не на что. Но важный факт состоит в том, что некоторые наши представления о зле настолько извращены, что сами являются злом. Это зло предается из поколения в поколение, как чудовищная моральная слепота, КАК НАСЛЕДСТВЕННАЯ БОЛЕЗНЬ и мешает нам видеть вещи такими, какие они есть. Особенно много таких болезненных измышлений в области половой морали.
Однако ситуация не вполне тупиковая. К эталону морального здоровья можно приближаться постепенно. Существуют (и время от времени появляются новые) морально здоровые документы (или более здоровые, чем предыдущие аналоги).
Примером может служить хотя бы Декларация прав человека.
2.6. АНАЛОГИЯ С ИЗВЕСТНЫМИ ЗАБОЛЕВАНИЯМИ
Моральных болезней должно быть множество, так же как телесных или психических. Сотни или тысячи. Но ни одна из них еще не названа и не описана.
Тут недолго и растеряться. С чего начать? Как обозначить безымянное? Как разложить громадные объемы информации по полочкам с каллиграфическими надписями, если полочек пока не существует, а тем более нет надписей на них? Есть, впрочем, религиозные толкования некоторых из моральных болезней, как грехов. Но любая религия это чрезвычайно утонченная духовная и интеллектуальная постройка – и чтобы дать в ней новое суждение, вы должны быть гением особенного рода –
Фомой Аквинским, например, или Августином. Да и в этом случае не все сказанное вами будет верным.
На первый взгляд кажется интересным провести аналогию между уже известными болезнями и моральными. Тем более, что существуют определенные черты сходства. Например, фанатизм можно толковать, как моральную опухоль – иногда злокачественную, толкающую фанатика к гибели от переизбытка и выпячивания некоторого частного морального суждения, а иногда доброкачественную, просто делающую фанатика посмешищем или предметом осуждения.
Можно было бы говорить о моральной амнезии – в том случае, когда мы забываем то, что нам невыгодно помнить. Психоанализ имеет дело в первую очередь с этой болезнью. Можно говорить о старческих моральных расстройствах, аналогичных старческим телесным и психическим болезням. Моральный идиотизм или моральное слабоумие будет означать неспособность к правильному моральному суждению. Моральная анорексия (при анорексии женщина отказывается от пищи, чтобы похудеть и, таким образом, соответствовать некоторому идеалу) есть лишение себя определенных благ по моральным причинам, это например вегератианство из-за того, что "плохо убивать животных" или потому что, животные перед смертью чувствуют страх и он передается едоку. Это отказ от сексуальных отношений из-за их предполагаемой греховности и так далее.
Исходя из этой аналогии, возможен, например, моральный метеоризм (метеоризм – скопление газов в кишечнике, больной метеоризмом производит неприятный для окружающих запах, которые они вынуждены терпеть) – больной, уверовав в примитивную и вздорную идейку, начинает нести ее всем окружающим, против их воли. Нечто подобное произошло с Гоголем, хорошим писателем, но не очень хорошим мыслителем.
Возможна моральная зависимость от некоторого авторитета, образца или священного текста; она аналогична наркотической или алкогольной зависимости и подобным же образом туманит и разрушает сознание.
Но это только аналогия и не больше. Она пригодна лишь как иллюстрация и не имеет объяснительной силы, а тем более, предсказательной. Это «сорная» идея, которая никуда нас не приведет. Может быть, она и годится – но только на первых порах, как первое и очень неточное приближение к истине.
Существуют болезни, под эту аналогию не подходящие. Например бюрократия (или бюрократизм). Имеется ввиду не бюрократия, как полезный для государства слой чиновников, а бюрократия, как особенное извращение здравого смысла, выражающееся в том, что на месте всякого прямого хода обязательно строится лабиринт.
Отдельно нужно остановиться на слабости морального иммунитета: то есть болезни, при которой человек следует свободно зарождающимся идеям зла.
Однажды мы с братом навестили нашу мать, которая лежала в больнице после операции. Она была уже почти здорова и вскоре должна была выписаться. Мы достали нож и начали резать хлеб. Это был обычный большой кухонный нож. Когда мать повернулась ко мне спиной и склонилась над постелью, у меня в руках был этот нож и мне захотелось вонзить его ей в спину. При этом я не испытывал к ней ни малейших неприятных чувств. Просто такая странная мысль всплыла в моем мозгу и мне стоило определенных усилий сдержаться. Я положил нож и еще несколько дней не прикасался к нему. Мне казалось что он излучает непонятную силу, и я был не уверен, смогу ли преодолеть ее в следующий раз.