Псы Господни (Domini Canes)
Шрифт:
— О, благословенная тишина сортира! — запел Илья. — Вы, тихие воды смиренного и безропотного унитаза! Вы ушли в землю, не оставив следа!
Мёрси устало улыбнулась. Илье казалось, что он видит насквозь все мысли, мелькнувшие сейчас в этой красивой головке: «Йоптыть! Из этого мужичонки просто сыплются забавные словечки и неожиданные фразы. Ещё бы, в его квартире книг не меньше, чем в школьной библиотеке!» Наверняка, любопытная Мёрси уже сунула нос в стенной шкаф. Кроме зимней куртки, заботливо закутанной сестрой Ленкой в полиэтилен, картонок и пакетов на верхней полке, в шкафу были книги. Много книг. Впрочем, что ещё было делать бедному Илье, кроме, как читать?
Илья
Зато сейчас она улыбнулась! Хорошо, когда хмель гуляет в голове. «Никогда мир не кажется нам таким розовым, как тогда, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена!» — говорил Атос. Илье казалось, что Мёрси посмотрела на него чуть более ласково, чем обычно…
Обычное дело! Мы тоже хотим жить и любить.
Решили посидеть в «чайхане», несмотря на то, что Мёрси померещилась какая-то согбённая фигура на крайней скамейке. Однако когда Сашка прошёл вперёд, тень исчезла. Мёрси присела так, чтобы видеть ближайшие кусты сирени. Она всегда боялась, когда в тумане не было видно никаких ориентиров — хотя бы ветки тополя или телефонного провода, провисающего странной параболой из серой невнятицы тумана.
— Ну, по накатанной! — сказал Илья и достал бутылку водки.
Сашка немедленно вытащил бутылочку «Пепси», отвинтил крышечку и поставил на скамейку под правую руку Ильи. Илья аккуратно налил водку в стаканчик. На глаза его навернулись слёзы. Рядом не было Прошки. Не ерзал на скамейке напротив Лёня-электрик, не орал и не размахивал руками надоедливый дурак Женька. Не видно было подъездов, из которых выходящие и входящие люди поглядывали в их сторону, спеша по своим делам… а часто поднимая руки в мимолётном приветствии. Не бормотал маленький приёмник «Vitek», подаренный пенсионеру Прошке сослуживцами.
Не было никого… кроме тоже погрустневшего Сашки и нахохлившейся Мёрси.
— За присутствующих здесь дам, — пробормотал Илья и торопливо выпил.
Прикольный, конечно, это мужик, Илья! Вроде прошлогоднего учителя Вадима, который проработал всего год на практике, а потом ушёл в менеджеры по продажам… а точнее — просто в продавцы рекламного времени, как позже сказала математичка, поджав губы.
Брюля тогда влюбилась в Вадима без памяти. Она хихикала на его уроках и приходила в школу в юбчонке настолько короткой, что даже Мёрси дивилась. Ноги у Брюли толстоваты… на Мёрсин вкус. Но мужиков постарше они приводят в состояние постоянной эрекции. Они просто теряют остатки разума и начинают тереться около Брюли, видимо, представляя в своих воспалённых мечтах, как трахают эту белокурую красоточку до полного полового изнеможения.
Вадим нравился и Мёрси… но что касается Брюли, то у той просто мозги плавились. Вадим с видимым удовольствием поглядывал на Брюлины прелести, но дальше этого, естественно, никуда не шло. А на выпускном, — не их года, а предыдущего, — куда Мёрси с Брюлей и ещё двумя девчонками просочились мимо бдительной охраны, Брюля умудрилась набраться и пригласить Вадима на танец с криком: «Я хочу тебя! Я вся горю!»
Хохочущую и весело матерящуюся Брюлю выволокли из зала под белые руки. Какое-то время было слышно, как она орала: «Не выдам никого, фашисты! Я одна пришла! Вадим! Вадик! Спаси меня! Я хочу тебя!» — и хохотала при этом так, что, в итоге, её затошнило. В это время Мёрси и девчонки скрывались на втором этаже, в кабинете зоологии, ключ от которого удалось заранее стырить на вахте. Пацаны усердно накачивали их водкой, но Мёрси отвертелась от такого поворота событий. Знаем мы эти дела! Выпускник Пикачу обслюнявит тебе всю физиономию, исщиплет все бёдра, грудь и промежность… а потом кое-как кончит, забрызгав все ноги, и, как обычно, не позаботившись о презервативе. А то спьяну не сможет кончить и начнёт ныть… ну, вы понимаете… насчёт минета… а через час начнёт блевать, нажравшись водяры.
Мёрси удрала, весело прыгая по ступенькам. Чинно прошагала мимо охраны и родителей, втолковала им, что пока ещё не является выпускницей и выскочила со смехом на улицу, где уже парочка знакомых ребят прикидывала, как бы трахнуть пьяненькую Брюлю… да ещё и выклянчить у неё денег на выпивку.
Мёрси поболтала с халявщиками и повела рыдающую Брюлю домой. Куда ей гулять… в таком-то состоянии? Брюля шла плохо, норовя упасть. Пришлось звонить её отцу и просить, чтобы тот прислал водителя Алексеича… Алексеич приехал. В восторг от вида Брюли он не пришёл, но спокойно развёз подружек по домам. А довезя Мёрси до подъезда, он, помявшись, сказал:
— Жаль конечно…
— Чего жаль, — спросила задрёмывающая Мёрси.
— Красивые вы обе. Чисто модели. А жизнь ваша несчастною будет.
Мораль была ясна. Мёрси, смиренно поблагодарила Алексеича, одарила его невинной улыбкой и выскочила из машины, стараясь целомудренно сжимать коленки, а не «раскорячиваться, как сексуальная кобыла», как в сердцах однажды сказала физрук.
Да, Илья был чем-то похож на весёлого Вадима. А старый Алексеич был, оказывается, кругом прав. Нечастная жизнь… ей-богу, несчастная. Во всяком случае, сияющей эта жизнь для Мёрси сейчас не была. Вот она, длинноногая спортивная девушка, — сидит сейчас на скамеечке, где обычно квасят старые пердуны, ругают Ельцина и поминают советскую власть. Сидит. И будет сидеть… быть может, долгие годы…
— Я в туалет… — Мёрси встала. Терпеть до дома не было никакого смысла. Всё-таки, их было трое и воды на смыв уходило — не меряно. Правда, Мёрси набрала сегодня в магазине освежителей воздуха, но к чему заморачиваться? Присядет сейчас в кустах сирени… «обсиренилась»? — спрашивала в таких случаях Ключникова Лариска, в просторечии Клюка. Хорошо, что тут недалеко. Одной нырять в туман страшно, а кусты — вот они, темнеют в тумане.
— Счастья вам и удачи! — сказал Илья.
Сжимая в руках аккуратно сложенную ленту туалетной бумаги, заранее оторванную перед выходом и припрятанную в кармане, Мёрси зашагала к сирени. Надеюсь, местные алкаши не обгадили удобное место? О, смотри-ка! Чистенько и уютно!
Мёрси стянула с себя штаны и пристроилась поудобнее. Дело минутное… но всё равно — страшновато. Чёртов туман поглотил все звуки и разыгравшееся воображение гнусно шептало Мёрси, что, вернувшись, она обнаружит пустые скамейки…
Торопливо застёгиваясь, она услышала шуршание… ага! Напился всё-таки, наш Илья… и лезет теперь с какой-нибудь дурацкой шуточкой в стиле Хэлловина! Мёрси раздвинула двумя руками ветви сирени, приготовившись крикнуть: «Брысь!» прямо в физиономию пьяного. От увиденного она осеклась… голос её перехватило, а ноги непроизвольно дёрнулись…