Псы господни
Шрифт:
Капитан, торопясь, записывал с их слов короткое изложение событий, Руслан с готовностью подтвердил все факты. Обозленные водители, толпясь вокруг, подавали по-узбекски реплики, перемежая их русской бранью в адрес обезвреженных бандитов.
— Все, вопросов пока нет, — захлопнул блокнот капитан. — Он протянул руку Боцману. — Спасибо, вы их красиво сделали. Мои аплодисменты. Не сердитесь за подозрительность: в частных агентствах сейчас, сами знаете кто в основном работает. Такие же «братки», как эти...
Арбузно-дынный «караван» тяжело, как ртуть,
Глава вторая. 666 тысяч долларов
Человек в военной рубашке, чей полковничий китель висел на спинке стула, оторвался от монитора персоналки и устало закрыл глаза. На экране, защищенном поляризованным стеклом, панелька информировала, что файлы сархивированы и копируются с диска "D" на диск "А". Тридцать секунд отдыха. Все. Полковник быстро поднял веки, протянул руку и, вынув дискету из дисковода, положил ее во внутренний карман кителя.
— Хватит, — сказал себе человек. — Это становится бессмысленным.
Он закурил и, покачиваясь, продолжал рассуждать сам с собою о том, что давно уже было решено. Оставалось только выполнить.
— Пора, — убеждал он себя. — Иначе окажется, что ты способен только играть в игрушки, а на самом деле ничего не стоишь в этой жизни.
По давней привычке он прикурил вторую сигарету от первой, поднялся и начал ходить из угла в угол по диагонали комнаты.
— Бери ручку и пиши, — понукал он себя. — Другого такого удачного случая не будет. Именно сегодня. И ты ни у кого не вызовешь ни малейших подозрений.
Вперед.
Он подошел к зарешеченному окну и выглянул наружу. Солнце щедро и весело заливало светом автостоянку, где сытые личные водители прохлаждались возле иномарок, переговаривались и, казалось ему, самими фигурами выказывали довольство собой и своими хозяевами. Лицо полковника побледнело.
— Ты же презираешь эту сволочь — до физической тошноты, до язвы в желудке, — сказал он, почти ненавидя и самого себя, и тупую гастритную боль под ложечкой. — Сдохнешь, а они так и будут продолжать жиреть, только спишут тебя на мыло, как потерявшую нюх служебную собаку.
Этому лысоватому человеку с широким затылком и недостатком решительности, по-видимому, все же удалось себя убедить. Он резко оборвал надоевший внутренний диалог, отвернулся от окна, подошел к письменному столу, взял лист бумаги из пачки с надписью «DATA COPY. Бумага для лазерных принтеров» и уверенно вывел аккуратным, почти каллиграфическим почерком:
Начальнику отдела стратегического планирования Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения генерал-лейтенанту Рябцеву Д.Ф. полковника Дудчика Виталия Петровича РАПОРТ Прошу предоставить мне неоплачиваемый отпуск на пять дней в связи со смертью жены моего родного брата, майора Дудчика А.П., проходящего службу в 206-й мотострелковой дивизии на территории Таджикистана.
Приложение:
1. Телеграмма о смерти, заверенная печатью.
Более не медля, покуда решимость не оставила его, полковник
— Мне надо срочно попасть к Дмитрию Федоровичу, Галина.
— Зачем? — бесцеремонно спросила она.
Полковника снова окатило холодной яростью, однако ссылаться на военную тайну и приструнивать эту вольнонаемную девчонку было бы неосмотрительно. Обидится и мало ли что наплетет про тебя, закрывшись в генеральском кабинете на ключ.
— Рапорт об отпуске, — мягко ответил Дудчик.
— Давайте его сюда, я подам на подпись. — И Галочка открыла папку.
— Это связано со смертью близкого родственника. Вечером надо вылетать, — просяще пояснил полковник.
— А, хорошо. — Галочка нажала на селектор. — Дмитрий Федорович, к вам полковник Дудчик, у него семейное горе, рапорт подписать.
«Да, пусть войдет», — ответил селектор.
— Пожалуйста.
Пройдя двойной тамбур, Дудчик оказался в просторном кабинете с ковровыми дорожками, столом заседаний, стоящим в стороне от рабочего, и мягким кожаным диваном.
— Что случилось, Виталий Петрович?
— У брата в Душанбе умерла жена, Дмитрий Федорович. Разрушена печень, желтуха. — Он положил на стол-аэродром свой рапорт. — Надо похоронить. И ребенка забрать у него, привезти в Москву. Ему теперь будет трудно за дочкой досматривать. Еще если бы сын был, то...
— Понимаю, понимаю, — перебил его, проявляя сочувствие, генерал. — Желтуха теперь стала страшная, отправляет на юге на тот свет за здорово живешь. Там почти все с этим гепатитом... — Он постучал карандашом по столу. — Таджикистан.
Сложности есть, Виталий Петрович.
— Я понимаю, — согласился Дудчик.
Сложности, которые имелись в виду, были связаны с разрешением выезда за границу лицам с его допуском секретности.
— Ладно, Дудчик, — решил генерал. — Части наши там стоят, и вообще, никакая это не заграница, пока ее охраняют наши пограничники. В общем, в исключительных случаях выезд разрешен. Хотя к исключительным случаям относится только смерть близкого родственника, но, тем не менее, слава богу, что не брат у тебя умер.
Поезжай.
— Спасибо, — поблагодарил Дудчик, получая визу и ретируясь из кабинета.
— Смотри, сам не заразись там. Водкой получше дезинфицируйся.
— Есть, — позволил себе ответить на мрачноватую шутку полковник.
Вот и все, надо ехать. Назад дороги нет.
Полковник заказал по телефону билет на самолет и оформил документы, передав текущие дела майору Семенцову.
Свою карьеру Дудчик начал лейтенантом в отделе криптографии в Западной группе войск, а затем — в отделе технического обеспечения и застал самую зарю современной компьютеризации, когда, посмотрев с недоверием на систему управления ракетными силами НАТО, генералы наконец принялись за электронное дело и в родной армии.