Псы господни
Шрифт:
Дудчик заказал его по электронной почте и объяснил Амиру, что теперь надо часок подождать, пока файл пришлют.
Виталий Петрович достаточно остроумно продумал свою «страховку». Он осуществлял кодировку разнообразными программными средствами по принципу, который помнил наизусть, а программы для декодирования спрятал на нескольких файловых серверах по всей территории России. В огромных архивах хранились тысячи и тысячи прикладных программ, к которым мог обратиться по электронной сети всякий пользователь. Дудчик просто заказывал свою собственную программку, которую когда-то предоставил
Покуда шло ожидание, они снова беседовали, на этот раз достаточно спокойно.
Дудчик попытался услышать ответ, в чем он может видеть гарантии того, что имеет шанс выйти из сложившейся ситуации живым и свободным.
Он получил объяснение: господин Дудчик плохо понимает положение, в котором находится. Он сам предложил на продажу товар, который не является его собственностью. Он поставил себя в положение, когда за ним начали охоту разные спецслужбы. Господин Дудчик напрасно думает, что ему было бы сейчас лучше в застенках ФСБ или на допросе где-нибудь в Европе или Америке. Когда речь идет об интересах сильных мира сего, маленькому человеку всегда приходится очень плохо.
Али Амир запил свои слова соком из холодильника и продолжил говорить о том, что господин Дудчик самоуверенно полагает себя равноправным партнером в сделке, в то время как он не способен сам сохранить свою жизнь. Если его отпустить сейчас, он погибнет в сибирских лагерях. Если положить на его счет деньги и даже высадить в Гонконге или Швейцарии, то он тут же попадет в руки ЦРУ, или российской разведки, или в любые другие заинтересованные руки. Он не сможет воспользоваться своими деньгами, когда его ищут по всему миру. Поэтому господину Дудчику надо искать себе защиту.
Господину Дудчику надо подольше отсидеться в безопасном месте, пока его не перестанут активно разыскивать. Только тогда можно будет попробовать переправить его в какую-нибудь спокойную страну. В Новую Зеландию, например. Или на Багамы.
У него будет время подумать и выбрать.
Настроение Дудчика стремительно падало, он лишался последних иллюзий. На самом же деле — Али это прекрасно видел — он только лишался решимости сражаться за принцип: «Или все — или ничего».
Господину Дудчику заплатят все деньги, как обещано, потому что господин Бен Ладен никогда не меняет своего слова. Но для этого господин Дудчик должен предоставить товар. В настоящее время мы имеем дискету, наполненную закодированной информацией. Это имущество, которое совершенно не пригодно ни для каких целей, и никогда не шло речи, чтобы платить огромные деньги именно за это.
А поскольку речь все-таки идет об оплате стратегически важных сведений, поэтому он предлагает простой вариант: Амир переправит господина Дудчика за границу, где господин Дудчик сядет за компьютер и в спокойной, безопасной обстановке начнет декодировать свои материалы. Оплата будет производиться пропорционально, за каждую готовую часть.
— Много ли времени займет полная дешифровка? — уточнил он.
Дудчик прикинул, что бы ему сказать:
— Я не думал об этом. Может быть, месяц.
— Хорошо. Будете расшифровывать каждый день одну тридцатую часть материалов, за что вам будет каждый день переводиться на счет сто тысяч в любой банк.
Проследить за этим будет совсем нетрудно.
Наконец в почтовом ящике электронной почты появилась заказанная программка, и Виталий Петрович принялся дешифровывать собственный труд. Он не слишком торопился, всячески демонстрируя сложность работы, но в конце концов показал Амиру готовый к прочтению текст.
Сверив его содержание с оглавлением, Амир поверил, что действительно владеет диском с архивом стратегических сведений.
Тут возник Ибрагим, сообщил, что обед на столе, и они перешли на кухню. Амир с удовлетворением отметил, что Дудчик стал вести себя раскованнее. Очень трудно будет вывозить из страны человека, если он не обретет хотя бы относительное спокойствие и уверенность. Его либо просто задержит любой таможенник, либо он сам совершит по дороге какую-нибудь глупость.
— Долго мы здесь просидим? — спросил Дудчик.
— Не думаю, — ответил Амир. — Я жду паспортов. Вы же не собираетесь путешествовать под собственной фамилией, известной на весь мир, правда, в очень специфических кругах.
— И куда мы отправимся?
— Я не могу пока назвать страну. Скажу только, что отправимся в тихую Европу.
— Не понимаю, как вы собираетесь использовать эту информацию...
— По крайней мере, не для нападения на вашу страну — в отличие от тех, кому вы собирались ее продать. У ислама много интересов в России. Вас действительно интересует эта тема?
Дудчик пожал плечами.
— Больше всего мне бы хотелось «поплясать на могилах» тех подонков, которые довели страну до небывалого позора, развалили армию, лишили меня и моих детей будущего.
— Вы хотите восторжествовать над ними? Что ж, это вам удастся. Если вы назовете мне имена тех конкретных личностей в армии, кому бы вы хотели доставить неприятности, мы сможем начать именно с них — и они будут знать, кому обязаны своими проблемами.
Дудчик задумался. По-видимому, речь шла о мощном шантаже.
— Понимаю, — сказал он. — Я готов рассказать об этих людях все, что знаю, хоть сейчас.
— Вам надо изменить внешность, приобрести отпускной вид. Давайте после нашего обеда первым делом займемся именно этим, а потом уже побеседуем и о ваших генералах. — Амир наконец понял слабую струнку этого человека, и она очень вписывалась в его планы.
Зато Дудчику не доставила никакого удовольствия операция по изменению прически, формы щек и носа, не понравилась новая одежда, купленная Ибрагимом. Личная значительность, к которой он все-таки подспудно стремился, обернулась вдруг своей теневой стороной: как всякая «знаменитость», он был вынужден скрываться от публики. Учитывая «всемирный» размах его популярности, эта необходимость теперь будет преследовать его всегда и везде.
Пастухов, который по приезде из Таджикистана все еще не был дома, а только успел позвонить и успокоить Ольгу, докладывал полковнику Голубкову о полевом допросе майора Стрельчинского с применением тактики устрашения: