Псы над пропастью
Шрифт:
Кусты закрывали видимость, и Лопухин перебежал к дорожке, которая разрезала кусты на два участка. Там он залег под крайним кустом. Младший сержант Задонский последовал за товарищем.
Кажется, по благословению комбата дела начали развиваться стремительно. При этом не следовало оставлять без действия основные силы взвода. Виктор Юрьевич вытащил мобильник и набрал номер телефона старшего сержанта Матюшина.
— Как дела, Николай?
— Полицию вооружили. Менты в бой рвутся. Хотят знать, где бандиты, и готовы их на куски порвать. Командует ими подполковник. Он может меня не послушать и двинуться в сторону корпусов. У меня нет власти подполковниками полиции командовать.
— Дай ему, Коля, трубку.
— Пару секунд,
Прошло около минуты, когда в трубке послышался голос с сильным акцентом:
— Подполковник полиции Орусбиев. Слушаю вас.
— Здравия желаю, товарищ подполковник. Старший лейтенант спецназа ГРУ Ослябя. Я на данном этапе операции командую освобождением заложников и захватом эмира Батырби Харунова. Рад, что вас прислали нам в помощь. У меня не хватает людей для оцепления. Потому что скоро бандиты побегут и задержать их, когда разбегутся, будет трудно. Поэтому я попрошу вас отослать ко мне остатки моего взвода вместе со старшим сержантом, который передал вам трубку, а вас попрошу организовать около ворот засады, чтобы никто из бандитов не прорвался. Каждую тропу необходимо контролировать. Хочу особо предупредить, что на верхней тропе, ведущей в горы, чуть в стороне от нее, находится окоп с моими солдатами. Старший сержант объяснит вам, где это. Солдатам дан приказ стрелять по всем, кто покажется там с оружием в руках. Поэтому во избежание эксцессов…
Ослябя намеренно говорил таким тоном, словно все вопросы уже давно решены. Это должно было убедить подполковника действовать так, как он требует. Но подполковнику, видимо, хотелось воинской славы и наград.
— А кто вас уполномочил проводить эту операцию?
— Оперативный штаб антитеррористического комитета. Я с ними постоянно на связи, и они сейчас слышат наш разговор, потому что мой телефон под контролем спутника. Сообщите, пожалуйста, номер своего мобильника, чтобы нам координировать действия.
Подполковник сообщил номер телефона, но упрямо продолжал гнуть свою тему.
— Я прибыл сюда с целью освобождения заложников и задержания Харунова, — настаивал он. — И не понимаю, почему я должен подчиняться старшему лейтенанту. Пусть даже он представляет спецназ ГРУ.
— Думаю, вам через несколько минут позвонят и сообщат, что вы рискуете своими погонами, отказываясь выполнять план оперативного штаба. И домой вы вернетесь уже в звании рядового полицейского. Потому советую вам, во избежание проблем, занять позицию у ворот и выставить засады. Это все, на что вы в данном случае можете рассчитывать. По крайней мере, вы не сорвете продуманную операцию.
Ослябя резко сменил тон разговора, понимая, что гордость подполковника не может поддаться уговорам и только страх за свои погоны может удержать его на положенном ему по боевому статусу месте.
— Ну что же, я подожду звонка из оперативного штаба.
— А пока верните мобильник старшему сержанту, я должен дать ему указания.
Матюшин, видимо, стоял рядом, потому что отозвался сразу:
— Слушаю, товарищ старший лейтенант.
— Объясни товарищу подполковнику, где мы выставили окоп с Ивановым и Славичем, и предупреди, что сидят в окопе стрелки отменные, которые не промахиваются. Пусть на ту тропу не выходят. Говори с ним построже. После этого аккуратно, по кустам и газонам, никому не показываясь, все вместе проходите до середины центральной аллеи. Мы будем там. Увидим тебя или ты нас увидишь. Делай все в темпе.
— Понял, товарищ старший лейтенант. Спешу…
Виктор Юрьевич отключился от разговора и набрал номер телефона комбата, желая попросить того организовать звонок подполковнику Орусбиеву. Но номер мобильника комбата был постоянно занят. После третьего звонка старший лейтенант отвлекся. Из-под кустов у боковой аллеи раздались три едва различимых выстрела — один за другим с минимальным интервалом. Младший сержант Лопухин свое
— Готовы. Все трое.
— Проверять не будешь?
— Таким-то калибром [10] пуля в голову — раненых не бывает.
В это время Виктору Юрьевичу позвонили. Теперь уже звонил сам комбат…
Глава двенадцатая
— Слышал твой разговор, Виктор Юрьевич, с подполковником Орусбиевым. Не уважаешь ты субординацию, не уважаешь. Это не приветствуется руководством. Особенно местным. Кое-кто здесь считает, что ты много на себя берешь…
10
Винторез стреляет патронами «СП-5» и «СП-6» калибра 9 миллиметров.
— Просто, товарищ подполковник, стараюсь выполнить поставленную задачу. Субординацию я не нарушил, ни разу даже не заматерился и вообще проявил уважение к старшему по званию. Разговаривал строго на «вы». Мне необходим простор и свобода действий. А если менты вмешаются, все дело обязательно испортят. Они иначе не умеют. Я несколько раз номер вашего телефона, товарищ подполковник, набирал, все занято было.
— Я как раз с подполковником полиции беседовал. Полностью поддержал твои слова и высказался более категорично, пообещал ему отставку не только без звездочек на погонах, но и без пенсии. Мне показалось, что убедил. Тут еще и руководство оперативного штаба пару слов добавило. Правда, только один человек, но с авторитетом. Но ты сам, Виктор Юрьевич, понимаешь хоть, какую на себя берешь ответственность?
— Так точно, товарищ подполковник. Все взвесил и все понимаю. Действия продумал и вижу возможность реального успеха. Готов работать.
— Справишься?
— Без сомнений. Главное, чтобы полиция не мешала. Со стороны полиции, — Ослябя посмотрел на слушающего его разговор Чолахова, — моему взводу помогает старший прапорщик Чолахов. Мне этого достаточно. Он очень толковый и ценный кадр, к тому же прекрасно разбирающийся в местной обстановке. Других помощников, приехавших пострелять, как на охоту или в тир, мне просто не надо. Иначе будут многочисленные потери с обеих сторон, а я хочу допустить потери только с одной. Мне будет достаточно моего взвода. Солдаты уже на подходе. А бандитов становится все меньше. Мой снайпер еще троих положил. Это уже существенно — девятнадцать человек. Практически Харунов уже потерял больше трети личного состава, хотя еще и ничего об этом не знает. Но я постараюсь как можно быстрее доложить ему. Вот, товарищ подполковник, вижу свой взвод. Соединяется со мной. Сразу выходим к вип-корпусу, одновременно блокируем столовую. Я займусь Харуновым, а мой замкомвзвода попробует помочь заложникам. По крайней мере, подготовит почву до моего возвращения. Надеюсь, работать по заложникам тоже буду сам. У меня все, товарищ подполковник.
— Имей в виду, Ослябя, я на тебя надеюсь и доверяю тебе не только твою судьбу и судьбу заложников, но и свою. Я за тебя поручился, хотя здесь много противников моего мнения, которые хотят дождаться, когда прибудут антитеррористические подразделения, которые сразу вступят в переговоры. Но когда говорят автоматы, лингвисты должны молчать, даже если они крупные специалисты по нейролингвистическому программированию. А они к вам смогут прибыть не раньше одиннадцати утра. Это самый оптимистичный график. То есть через час после расстрела первой партии заложников. Только это заставляет моих оппонентов соглашаться. Но при первом твоем промахе они активизируются и встанут на дыбы. Вот я сейчас говорю с тобой, а они меня внимательно слушают. И пусть слушают. Я не просто верю, я знаю, что ты дело сделаешь.