Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Есть. Жорж принеси!
Шеннон уселся за стойку и вынул из своей полевой сумки кипу документов. Некоторые из них имели звезды, другие - львов, третьи -- ликторский пучок. Сверху легли два исписанных листа. Гомез внимательно наблюдал за наёмником, раскладывавшим свои документы на две неравные кипы. Жорж вернулся через несколько минут с большим желтоватым конвертом. Шеннон в него положил тонкую кипу, запечатал и стал старательно надписывать адрес, который дал ему Маршан. Затем он положил остальные документы обратно и положил на барную стойку ящик.
– Подержите пока это у себя, Гомез, - Шеннон положил на стойку бара папку.
– Что это?
– Так, всякая ерунда. Если вдруг со мной что-то случится нехорошее отдайте это Алексу, он знает, что с этим сделать.
– Журналисту?
– Ему самому. Прощайте, мне надо ещё успеть в аэропорт.
– Ваши вещи будут доставлены по назначению, а девочку, если что, я пристрою!
– Спасибо, мон шер! Завтра я обязательно к Вам заскочу, может быть...
– добавил Шеннон многозначительно и улыбнулся. Он вышел из отеля улыбаясь и насвистывая.
"Конвэр" улетал из Кларенса ровно в час дня, поэтому Шеннон приказал Кану ехать к Бевэ на квартиру. Он
был уверен, что комендант ещё находится у себя дома и не ошибся.
– Здравствуйте, Симон! Я за -- Вами! Вот решил лично проводить Вас в аэропорт!
– Вы такси ещё не вызывали?
– Какое там такси, - махнул рукой экс-комендант.
– За мной Аб обещал заехать. Он думал взять в госпитале трицикл.
– И как?
Бевэ посмотрел на часы:
– Задерживается.
– Подождём его здесь. Фортус домчит нас с ветерком за десять минут.
– Да, мон колонель.
– Прощайтесь с родными, лейтенант, и пойдём в машину. У меня к Вам будет важное поручение.
– Уже попрощался, - сказал Бевэ, подхватывая большую дорожную сумку.
– Я готов, мон колонель!
Под хлюпанье носами и женские причитания они вышли из флигеля, в котором жила семья коменданта.
– А я и не знал, что у Вас такая большая семья.
– Что Вы, мсье у меня здесь только жена и дочка. Остальные -- дети сестры.
– А где она сама?
– Как где? На рынке, торгует. Сэр, а моим будут выплачивать пособие?
– Конечно. Когда устроитесь сможете присылать им своё жалование тоже!
– Вы очень добры, мсье! Так что вы от меня хотели.
Шеннон достал пергаментный конверт.
– Здесь находятся очень важные документы. Вы их должны отправить из завтра Дакара курьерской почтой по указанному адресу. Вот деньги для оплаты. Их хватит с избытком, - полковник вручил своему подчинённому двадцать долларов.
– Остальное оставьте себе, пригодятся...
– Спасибо, сэр.
– Корешок об отправке пошлёшь Гомезу в "Индепенденс". В письме укажешь, чтобы он передал вот это мсье Маршану.
– он достал два вчетверо сложенных листка. Их вложишь в конверт.
– Что это?
– Моя эпитафия...- мрачно улыбнулся Шеннон.
– Не понял, мон колонель? Эпи... что?
– Тебе и не надо понимать. Это - инструкции мсье Маршану. Ясно!
– Так точно. Вон едет Аб, - из-за поворота показался трицикл. Шеннон посмотрел на часы. Они показывали четверть первого. От постоянного пребывания под солнцем ему напекло голову и она заболела. Ныла рука.
– Эй, Аб, привет, - закричал наёмник.
– Как поживаешь?
– Прекрасно, сэр,- заулыбался бывший кузнец.
– Ты впервые летишь на самолёте?
– Да, мон колонель.
– И не боишься?
– Нет, мсье. Ведь я увижу новые страны. Там, должно быть, много интересного.
– Надеюсь ты там не останешься?
– Нет, сэр. Я обязательно вернусь.
– Ну, ну, - скептически произнёс Шеннон. Вдруг на улице, ведущей к флигелю появился монах. Он был небольшого роста и быстро семенил кожаными сандалиями. Его вытянутое смуглое от загара лицо было покрыто потом. Было видно, что он спешил.
– Мсье, полковник, мсье, полковник,- затараторил он издалека.
– Вас ждёт отец Гийом! Срочное дело!
– Зачем я понадобился Вашему аббату, - проворчал Шеннон.
– Что действительно срочно?
– Да, он просит безотлагательно приехать в нашу миссию. Безотлагательно, - монах встревоженно глядел на офицера, будто ожидал, что его просьбу сейчас проигнорируют и придётся увещевать. Он немного отдышался и произнёс уже более спокойно: - Дело касается одной нашей сестры...
– Беатрис?
– Нет, мсье, Изабеллы!
– С ней что-то случилось?
– Да, мсье, она умерла...
– Вот как? Бевэ, пожалуй, с Вами не поеду в аэропорт, Бевэ. Нечего мне там делать. Грузите вещи на трицикл и езжайте...
Насвистывая "Испанский Гарлем", он следил, как Симон пристраивает свои вещи в трицикл. Когда процедура погрузки закончилась, он пожал руки обоим своим протеже.
– Возвращайтесь побыстрее. Без вас, ребята, тут будет совсем туго. Особенно как кончится Большой Дождь.
– Конечно, мон колонель. Мы понимаем, - ответил Аб, состроив серьёзную мину.
– Поезжайте, - Шеннон сел в джип, положив на сиденье свою полевую сумку. Увидев одиноко стоящего монаха, он ему крикнул.
– Эй, брат мой во Христе, залезай в машину.
Джип и трицикл отъехали от флигеля, в котором обитала семья Бевэ почти одновременно.
– Как так вышло с Изабо?
– обеспокоенно спросил наёмник.
– Она болела? Ожет упала?
– Нет, полковник, - грустно ответил монах.
– Её зарезали, зарезали во сне кухонным ножом...