Псы войны. Противостояние
Шрифт:
– Полковник скоро прибудет, – ответил за Брегму подошедший откуда-то сбоку Куома. – Извините, господа. Я должен лишить Вас общества нашей очаровательной дамы. Мадмуазель, Вас срочно хочет видеть президент!
– Извините, господа! – мягко произнесла секретарь и посмотрела на антикварные часы, висевшие между окнами. Это произведение работы Густава Беккера чудом уцелело во время штурма. Их стрелки показывали без пяти минут пять. – Я Вас покину на несколько минут…
– Да, мадмуазель, – хором произнесли фороны и слегка поклонились ей.
– Может Вы, Кзур, знаете причины нашего сбора? – спросил Пир.
– Да, в некоторой степени, коллеги.
– Можете нас просветить по этому вопросу?
– Я думаю, что через пять минут Вы всё сами узнаете, господа…
– Но всё-таки, просветите нас, – Верда распирало любопытство. – Хотя бы в общих чертах…
– Хорошо. Это касается конституционной реформы…
Тут снизу раздался громкий гудок автомобиля. Стоявшие у окна бакайя невольно выглянули в окно:
– Полковник Нис приехал, – на весь зал произнёс Хорос.
– Вероятно, все теперь в сборе, – пробормотал Пир.
– Да, – кивнул головой Пренк и отошёл к группе советников. Фороны остались в одиночестве и стали потягивать аперитив, который им услужливо поднес стюард.
Мозес Нис, поджарый молодой человек лет двадцати пяти, легко взлетел по дворцовой лестнице и уже через минуту оказался в зале заседаний. На нём была полевая форма, которую привёз Шеннон – пятнистая куртка и брюки, профессионально ушитые под его небольшой рост. С любопытством он оглянулся вокруг, сопровождая свой взгляд лёгкими кивками. Увидев одиноко стоявших форонов, он подошёл к ним и протянул руку для пожатия.
– Я немного задержался, господа! Надеюсь без меня ещё не начали!
Фороны вяло поздоровались и как-бы нехотя ответили на рукопожатие. Хотя Нис был бавинду и управлял вторым по величине город Зангаро, они не считали его равным: он был всего лишь сыном лодочника, взлетевшим к вершине власти на гребне революции. Нис будто не бы замечал их поведения и стал расспрашивать о причине столь неожиданного собрания. Он так и сыпал словами:
– В чём причина, господа? У меня полно дел в Туреке…
– Пренк сказал, что президент хочет провести конституционную реформу…
– Зачем ему это? Он выбран на шесть лет вполне законно! Лучше бы занялся экономическим развитием, мне нужно открыть торговлю! А ещё идут слухи о том, что бавинду в Загорье снова восстали! Это правда?
– К сожалению, да, – кивнул Верд. – Повстанцы снова заняли бому Коро.
– Откуда они берутся? Ведь Шеннон разогнал остатки армии…
– Разогнать-то разогнал, но кое-кто из них укрылся в Богане…
– А Буасса? Этот жирный боров! Разве он может нам угрожать?
– Молодой человек, там не только Буасса, но и министры Кимбы Оббе. Флет, Куин! Им помогают местные коммунисты, за которыми стоят русские.
– Они что, нам угрожают? – нахмурился Нис.
– Спросите Синка, – последовал ответ. – Он заведует иностранными делами…
Тираду Верда прервал бой настенных часов. Под их звук распахнулись двери в кабинет президента и через несколько мгновений в них появился доктор Окойе, одетый в безупречный кремовый костюм. Сзади его шла Кати Брегма в платье такого же цвета.
– Здравствуйте, господа, – громко произнёс он. – Рад Вас видеть в добром здравии!
Присутствующие ему ответили нестройным гулом голосов. Выдержав паузу, президент развёл руками и произнёс:
– Присаживайтесь, господа. Чувствуйте себя как дома. Нам надо очень серьёзно поговорить!
Раздался звук двигаемых стульев, и вскоре все участники встречи расселились вокруг обеденного стола. После первого тоста за республику все приступили к трапезе. Некоторое время звенели приборы и звучали реплики, перемежаемые чавканьем и другими звуками, сопровождающими приём пищи. Президент осматривал своих коллег, периодически притрагиваясь к бокалу вина или тому, что было в его тарелке. Из всех присутствующих подобно ему вели только четверо: епископ, профессор и оба юриста. Постепенно звуки вилок и ножей замирали, советники и вожди откидывались на спинки стульев и поднимали глаза. Приём пищи перерос в короткие разговоры, сопровождавшиеся редкими тостами и репликами. Прошёл примерно час, когда президент поднялся со своего места и призвал всех к тишине. Он поднял бокал и торжественно произнёс:
– Господа, я рад приветствовать основателей демократического Зангаро. За Вас!
– За Вас, господин президент! – повскакивали с мест все присутствующие. Тем временем, Окойе до дна осушил свой бока и сел. Его примеру последовали все остальные. В ожидании чего-то нового их лица напряглись.
Окойе сделал знак и слуги, стали убирать грязную посуду и сервировать стол к десерту.
– Если кто хочет покурить, то курите прямо здесь, – произнёс президент и закурил. Многие из присутствующих последовали его примеру. Когда слуги, наконец, очистили зал, Окойе заговорил вновь:
– Нам предстоит долгий разговор, господа. Он касается судьбы Зангаро, ну и, естественно, всех нас.
Тут президент обвёл рукой всех присутствующих. Массивные золотые часы на его руки поймали солнечный луч. Солнечный зайчик перескочил с одной стены на другую и пропал. Многие из присутствовавших знали или, по-видимому, догадывались о планах президента и согласно кивали головами, другие – хмурились, не понимая в чём дело. Безмятежный вид оставался только на лице Ниса, он не понял ровно ничего из сказанного.
– Разве сейчас всё плохо? – спросил он. – Выборы проведены, наше правительство у власти. Кто нам угрожает? Может, внешние враги? Повстанцы? Кто?
– Вы, молодой человек, видимо, не представляете всей сложности нашего положения, – нахмурив брови произнёс Дусон. – Основные проблемы Зангаро заключаются в отсутствии прочной экономической основы…
Но Нис не сдавался. Он был явно обижен, что его величали «молодым человеком», а не полковником:
– Как это нет? А плантации, а рыба, а красное дерево, а торговля! Мой Турек спокойно может себя прокормить. Просто работать надо больше!