Псы войны. Противостояние
Шрифт:
– Ещё, когда я был в Луисе поведение Мутото мне показалось подозрительным. Он постоянно юлил и всё норовил получить хотя бы часть денег за оружие авансом…
– Я знаю Мутото, – прервал рассказ Окойе. – Он когда-то работал осведомителем в полиции здесь, а потом – в Гвиании. Насколько я слышал, он преуспел и открыл частный бизнес. Как он оказался замешан в наши дела?
– Мне его рекомендовали англичане, прибывшие сюда на переговоры…
– Ну да, ну, да! Естественно, что мой старый знакомец, работал полицейским осведомителем до независимости, потом уехал в Луис, – нахмурился президент. – …он должен был рано или поздно стать агентом МИ-6. Эти не гнушаются ничем. Для них чем дряннее человек, тем ценнее агент…
– Да, такого легче взять на крючок, – закивал Бенъярд. – Так вот, несмотря на гарантии со стороны мистера Смелли и его друзей я сильно засомневался в честности Мутото. Особенно меня насторожила его встреча с одним зеленоглазым европейцем. Он недавно приезжал в Кларенс и интересовался вопросами безопасности.
– Ну и что?
– Всё бы ничего, если бы этот тип не исчез из нашего поля зрения в ночь убийства Морисона.
– Вот как?
– Да. Я предположил, что идёт какая-то двойная игра и не ошибся. Нам противодействовали!
– Вот как? – воскликнул доктор. – Кто это может быть? Русские, китайцы?
– Не могу сказать, но Смелли пообещал поделится информацией после окончания расследования. Учитывая, что Ювелен по национальности француз, я думаю, что это дело рук Фоккара и его людей.
– Чего они добиваются? Включит Зангаро во франко-малагасийское сообщество? Какой смысл?
– Не знаю. Так случилось, что «Гвенко» из-за поломки задержался в море и пришёл в порт на сутки позже, чем планировалось и задержался с разгрузкой. Вечером я сказал Мутото о задержке и изменении условий платежа. Он что-то сильно разнервничался, что мои опасения в его двойной игре только укрепились. Поэтому, я решил не рисковать грузом и погрузить оружие на борт непосредственно перед выходом в море. Ночью «Гвенко» взлетел на воздух – погиб весь каботажный груз и взрывчатка для горных работ…
– А люди?
– Судно охранял Умбала. Помните такого гвардейца?
Окойе кивнул.
– Он и двое матросов были на борту в момент взрыва. Их тела не нашли…
– Жаль.
– Норбиатто и моторист по моему распоряжению ночевали на берегу. Итальянец сейчас занимается оформлением документов по страховке за судно, а моторист сопровождал вместе со мной грузовики с грузом.
– Оружие?
– Нет, – Бенъярд отрицательно покачал головой. – Только трёхдюймовые мины и ракеты «Брандт» для наших «Миниконов». Полторы тысячи штук.
– А где оружие, которое поставил Мутото? То, что было в пакгаузе…
– Его не было. Когда таможенники вскрыли ящики, которые привёз Мутото, там оказалась груда металлического хлама: мотыги, кирки, лопаты…
– Вот таможенники, наверное, удивились? Ведь они ожидали увидеть что-то другое?
– Я думаю, что да. Норбиатто рассказал, что у их начальника глаза на лоб вылезли, – усмехнулся Бенъярд. – Он понял, что кто-то им дал наводку: они явно ожидали найти оружие.
– Получается, что мошенничество Мутото, помогло нам избежать крупного скандала, – – заключил Окойе. – Как ты думаешь, это наши новые друзья-англичане?
– Точно нет, – Бенъярд уверенно замотал головой. – Их агент помог мне с вывозом оружия и сопровождали прямо до нашей границы.
– Даже так, – потянул доктор.
– А где ты взял грузовики?
– Нанял в Уарри через фирму «Соваж». Она принадлежит Мариту Гомаду, отставному подполковнику из Конго. Он работает на англичан. Его люди на четырёх грузовиках сопровождали меня до развилки Равнинной дороги.
– Подожди, как это? Вы нелегально пересекли нашу границу?
– Вовсе нет. Совсем легально. «Соваж» имеет разрешение на пограничную торговлю. Они пересекли границу под предлогом скупки фруктов в Стране Кайя и заплатили налог за пересечение границы лейтенанту Слиту.
– Налог или взятку?
– Честно говоря, не знаю. Пусть разбирается Дусон…
– А почему ты не открылся Слиту?
– А на фиг нам огласка? Гебе решил бы обыскать наши грузовики и задержал нас на пару часов, проверяя остальные машины. А так ни он, ни его люди даже в кузов не заглянули…
– Ну ты даешь, Генри! Не ожидал!
– Я сам не ожидал от себя такого. Кстати грузовики надо будет чем-нибудь загрузить, чтобы не вызвать подозрение на Гвианской границе. Сегодня в полночь там должно быть шесть грузовиков, загруженных нашими продуктами.
– Я думаю, что бананы подойдут?
– Угу, – Бенъярд утвердительно кивнул головой. – Деньги за груз будут перечислены в банк на счёт нашего казначейства. Всё уже согласовано.
– А не обманут?
– А кокой им сейчас в этом смысл?
– Верно. Послушай, а что с Мутото.
– Не знаю, – пожал Бенъярд плечами. – С прошлого утра его никто в Уарри не видел. Думаю, пустился в бега…
– Ну теперь всё более или менее ясно. Только что теперь с поставкой оружия, которое нам обещали англичане.
– Они обещали решить вопрос в кратчайшие сроки.
– Это хорошо. А теперь я хочу с тобой переговорить о новой должности. В результате самоубийства Шеннона место начальника жандармерии вакантно. Я хотел бы предложить его тебе.
– Мне? А почему не назначить на эту должность Пренка? Он гораздо опытнее меня.
– Он – хороший человек, но чистоплюй. Я его, пожалуй, назначу министром внутренних дел. Очень даже хорошо получится. К тому же он сопредседатель Ассамблеи.
– А Хорос?
– Он получит место министра безопасности.
– Зачем тебе это было надо, Вайянт? Зачем плодить министров? Лучше отдай Хоросу внутренние дела, а Кзура сделай вице-президентом. Министерство безопасности вообще не нужно…
– У тебя светлая голова, Генри! Я так и поступлю! Только Пренк не станет вице-президентом. Помнишь то заседание Госсовета, где он устроил обструкцию?
Бенъярд кивнул головой и прикрыл глаза. Он никогда лично не участвовал в этих заседаниях, но прекрасно знал со слов его участников, что произошло. В тот раз Пренк сорвал введение карательных мер против спекулянтов и заставил доктора пойти на попятную. По-видимому, Окойе не смог простить этого своему соратнику. Что же, прямота, честность и профессионализм Пренка сослужат правительству Зангаро отличную службу в тот день, когда он займёт место покойного Шеннона. Задумавшись, Бенъярд потерял нить размышлений своего шефа, который продолжал свой монолог: