ПТ - 2
Шрифт:
– На кол его за такое непотребство! – вскричал в гневе Бахус, оскорбленный в лучших чувствах.
– Не успели на кол, сбежал за границу. Опустился совсем, лепешками торгует в пицерии. Но до сих пор самый проклинаемый царь в истории народа.
– Нет в жизни справедливости. Такой народ замечательный пропадает, а я здесь в заточении, – взгрустнул господин Бахус. – Меня бы туда, я бы такой эгрегор сделал бы, всем на зависить.
– Забей. Давай, лучше поговорим про категорический императив Канта! – дозрел я до вопросов филосовии. Тьфу, философии. На шестом литре всего лишь. Эх, мне бы такую печень в студенчестве! –
– Это некромант из Беррольма? Так сожгли его десять лет назад. На коронации местного правителя додумался оживить его тещу, отравленную накануне. И поделом ему.
– Не, это другой Шопенгауэр. Однофамилец наверное. За это надо выпить. А потом мы споем. Про коня. Расторгуеву ты как относишься?
– Никак не отношусь. Не было у меня в роду таких.
В общем и целом, вечер удался на славу. А может и день, тут все одинаковое.
И песни дуэтом спели и о философии поговорили, и политику обсудили. Сошлись во мнении что за океаном сволочи и гады живут,и мы им все равно наваляем.
Зато утро выдалось на редкость омерзительным. Утро конечно условное, зато дебаф абстинентный вполне себе реальный, даже по игровым меркам.
Удивительно, но оказалось, что Бахус точно также мучается головной болью.
– Согласно традиции, – пояснил страдалец полубожественного уровня. – невместно мне от паствы своей отделяться ни в употреблении ни в последствиях.
После чего предложил опохмелиться. Отказываться я не стал, все равно пить придется сегодня и еще год минимум. Командор просветил меня, что сбежать из чертогов Подземного алконавта невозможно, даже респавн не поможет. Только если он сам отпустит, но это случится не раньше, чем через год, а если сильно не повезет, что и два просидеть здесь можно. Но в здравом рассудке никто этот срок обычно не выдерживает, на его памяти лишь один дварф лет десять назад отсюда выбрался и умом не сильно повредился. Но спился так, что вылечить лучшие маги и лекари не смогли.
– Похмелиться с утра – верный путь к алкоголизму, – изрек я истинну, известную в моей стране любому отроку старше четырнадцати лет.
– Ты прав, Волхх. Эта напасть меня преследует как проклятие. Все мои адепты спиваются и кончают жизнь в подворотне, как свиньи. Жрецы – конченные алкоголики, даже украшения из храма пропивают. Ничего не помогает. Да что там говорить, я сам – алкаш натуральный, неизлечимый.
– Это ты зря на себя наговариваешь. Если чело... божественная сущность признает проблему с алкоголем, то она излечима. То есть, ты – не алкоголик. У меня знакомый с детства бухал, а потом раз и бросил. Между прочим, моя методика, сам сочинил.
– Что вот так прямо, взял и бросил? После десяти лет запоя?
– Что тут сложного? Хочешь и тебя научу.
Идея закодировать божественного алконафта мне определенно понравилась. Если он пить не будет, то и собутыльники ему тут не нужны будут.
Причем способ борьбы с курением, изобретенный мной для друга, идеально подходит для избавления от любой дурной привычки. Хоть от алкоголя, хоть от шопинга.
Рецепт прост. Как только ты хочешь закурить, достаешь из кармана сторублевую купюру и сжигаешь ее. После этого спокойно выкуриваешь сигарету. Все! Конец процедуры. Метод насколько простой, настолько же гениальный. Понятно, что 100 рублей – это оптимальная сумма для студента, для бизнесмена нужно жечь пятисотки. Для олигархов этот метод не подходит.
Серега Шеин, который не мог бросить курить десять лет, спекся через четыре дня. Как он мне рассказывал, его начинала бить нервная дрожь, когда он только думал о курении, а когда поджигал сотки ему плакать хотелось конвульсии начинались.
Вот так и вырабатывается безусловный рефлекс на курение, или на алкоголь, как вариант. Главное, держаться и жечь деньги каждый раз, не давая себе поблажек и не пропуская ни одной стопки или цигарки.
Оказывается человек не может спокойно жечь свои деньги, это причиняет страдание, сравнимое с удовольствием от курения, и даже превышающее его по ощущениям. В результате курение начинает ассоциироваться с настоящим мучением.
Кто не верит, попробуйте сжечь хотя бы одну купюру прямо сейчас – убедитесь, как это сложно и неприятно :)
– Все просто. Хочешь выпить – разбей один фужер из коллекции.
– Это еще зачем? Я эту коллекцию по всем мирам собирал, она мне дорога как память!
– Поэтому и бей. Надо чем-нибудь жертвовать. Для начала расколоти ту чашку, которых у тебя много и не очень жалко. Главное, что не останавливайся. Возьми за правило: хочется выпить – разбей стакан из которого пьешь. Дай себе слово, то самое божественное, которое нарушить нельзя. Что будешь пить только так и никак иначе.
– Ээээ! Ненужная посуда быстро закончится. Потом что бить стану?
– В этом и суть. Твое божественное подсознание будет на тебя давить, тебе будет жалко свою коллекцию и очень обидно, что сам своими руками ее уничтожаешь. И пить тебе резко перехочется.
Бахус надолго задумался, вздыхая и жалобно осматривая свои сокровища, выставленные вокруг. Наверное представляет комоды пустыми и кровью сердце обливается.
– Не печалься напрасно. Поверь опытному потребителю напитков типа "Столичная", если сделать перерыв, то она вкуснее в разы становится. Ты просто никогда не пробовал ее после недельного воздержания.
– Правда что ли? – искренне удивился Бахус.
– Офигеть! Конечно правда. Это у нас даже дети знают. Чем чаще пьещь, тех хуже вкус становится.
На самом деле вкус ухудшается обычно вместе с платежеспособностью, но не будем вникать в такие тонкости.
Короче, убедил Бахуса уйти в завязку. За это и выпили. Расколотив первый фужер.
Второй хрустальный сосуд постигла та же участь, но аж через целый час.
– Вино вкуснее стало! – завопил кодируемый, истязаемый до этого жаждой целый бесконечный час. Еще бы! По себе знаю. Когда нельзя, то хочется еще больше.
– Особо не налегай. Продержись два часа, спиртус станет еще вдвое прекраснее. А если день продержишься, то к нему вернется настоящий божественный вкус.
Следующие два дня прошли на грани срыва. Бахус метался, стонал, призывал проклятия на мою голову, вытаскивал фужеры из серванта, расставлял, убирал обратно. Бился головой о каменный тейбл, мутным взглядом прожигал во мне виртуальные дыры, но все же держался. И таки выдержал.
– Я уже забыл какой у вина настоящий вкус. Спасибо что вернул мне его. Проси что хочешь.