Птенцы соловьиного гнезда
Шрифт:
Роща отрезала звуки города словно ножом. Слегка шелестела под свежеющим ветерком пожухшая трава, перестукивались в вышине полые стволы тикурина, попискивала какая-то ночная птаха. Яна уверенно свернула с асфальтированной дорожки и пошла, подсвечивая дорогу маленьким фонариком-брелоком, по утоптанной земляной стежке. Тори, запинаясь, пробирался за ней. В какой же она глуши живет, что до нее так добираться нужно?
Лестница в гору обнаружилась саженях в тридцати. Покинутая ранее асфальтированная дорожка выходила к ней откуда-то сбоку.
— Вот, теперь
Светлая?
Действительно, несмотря на кромешную темноту каменные ступеньки прекрасно различались в темноте. Казалось, они слегка светились изнутри своим собственным светом, который, однако, не освещал ничего вокруг. Наклонившись, парень поскреб ступень ногтем. Обычный материал. Плоские базальтовые обломки, скрепленные чем-то вроде обычного серого цемента, местами выкрошившегося от времени. Источник свечения оставался совершенно непонятным.
Яна уверенно ступила на лестницу и зашагала вверх. Тори с неохотой последовал за ней. Из-за своей высотобоязни он терпеть не мог лестниц на склонах, а потому совсем не привык по ним ходить. Запыхался он очень быстро, не пройдя и сотни ступеней. Яна спокойно, едва ли не бегом, шагала через две ступеньки уже далеко впереди. Заметив, что ее спутник приотстал, она остановилась, подождала его и пошла сбоку и чуть сзади.
— Саженей на десять мы поднялись. Осталось примерно восемьдесят, — прокомментировала она. — Но саженей через тридцать есть смотровая площадка, там передохнем. Не торопись, некуда.
Тори мысленно застонал. Идиот! Во что он ввязался? Почему он вообще пошел за Яной, которую еще недавно был готов убить на месте? Но отступать поздно. Он старательно отвернулся от левой стороны лестницы, за которой начинался обрыв — панорама раскидывающегося внизу ночного города заставляла его голову идти кругом, а легкие порывы ветерка, казалось, так и подталкивали к пропасти. Спокойно, сказал он сам себе, задушив в зародыше приступ паники. Спокойно. Девчонка может подняться, значит, могу и я. До обрыва полсажени, не меньше. А ну-ка, раз-два, раз-два, ступенька-ступенька-ступенька…
Когда они добрались до обещанной смотровой площадки, тускло освещенной одиноким фонарем, его сердце билось с частотой отбойного молотка.
— Передышка! — решительно сказала Яна, подходя к перилам и облокачиваясь на них. — Ты как хочешь, а я устала. Смотри, какой вид! Сколько раз здесь ходила ночью, а все никак налюбоваться не могу.
— Ну, давай передохнем, если тебе надо, — тоном превосходства согласился Тори, внутри страшно благодарный своей спутнице за перерыв в восхождении. Он отошел к скамье в дальней от перил части площадки и опустился на нее. Яна оглянулась на него, тихо вздохнула, подошла и села рядом.
— Тори, — спросила она, — почему ты мне не сказал, что высоты боишься?
— Ничего я не боюсь! — ощетинился парень. — С чего ты взяла?
— Тори, не ври мне! — решительно сказала девушка. — Я ложь чувствую. Я тебе в тот раз не сказала, но у меня еще одна способность
— А больше у тебя никаких талантов нет? — саркастически осведомился Тори. — Мысли ты читать не умеешь?
— Мысли читать невозможно, — отрезала Яна. — По крайней мере, для человека. А вот эмоции я чувствую. Тори, нет ничего плохого в том, чтобы признаться в слабости. Нет идеальных людей. Я вот змей не переношу, чуть ли не в обморок падаю. Ну и что? Ты же не стыдишься, что не можешь автомобиль поднять, верно?
— Отстань! — буркнул парень. — И чего я вообще с тобой связался? Затащила в какую-то глушь, только что волки не воют…
— А я обаятельная! — сообщила Яна, и Тори увидел, что девушка озорно улыбается. — Тори…
Она замолчала.
— Чего?
— Тори, а хочешь я сделаю так, что ты перестанешь высоты бояться? Совсем.
— Ты и такие штуки умеешь? — против воли поразился парень. — Нет, что, серьезно?
— Серьезно. Это несложно… ну, не очень сложно. Ментоблок первого уровня. Папа говорит, что неэтично в чужих мозгах копаться против воли или незаметно, но если ты сам захочешь, то можно. Тори, хочешь?
Парень заколебался.
— А ментоблок… он безопасный? — осведомился он. — Ты ничего не напортишь?
— Ничего! — решительно сказала Яна. — Соглашайся. Я уже такие штуки не раз делала, так что все будет в ажуре.
— Ну ладно, — пробурчал парень. — И что нужно?
— Пошли! — Яна встала. — Нужно, чтобы твой страх проявился как можно сильнее. Подойди к перилам и посмотри вниз. Ну же, давай. Сейчас, где-то у меня тут подходящий ритм есть…
Тори с неохотой поднялся и, стиснув зубы, подошел к краю смотровой площадки. При взгляде на распростершиеся далеко внизу городские огни он почувствовал знакомое сосущее чувство под ложечкой. Сердце, немного успокоившееся за время сидения, снова забилось с бешеной силой. Он до боли в пальцах вцепился в широкие каменные перила.
Шаги сзади. Тонкая легкая рука, опускающаяся на плечо. Порывы свежего сырого ветра с океана. Едва слышные такты вступления к «Новому лету». И голос — задорный девичий голос, летящий в ночной тишине над кипящим и мятущимся далеко внизу городом…
— Рано проснись, тихо утру улыбнись, Штору отдерни, глубоко вздохни — Жизнь опять прекрасна, день погожий, ясный, Лето нам сулят календари! Блеск в ладони пусть тоску изгонит, Только воду горстью зачерпни! Шелест деревьев, птицы чистят перья, День чудесный нас с собой манит!