Птица солнца
Шрифт:
Больше никаких соображений не было, и мы от теорий перешли к фактам. В конце шестой недели нас впервые за все это время навестил Лорен Стервесант. Все раскопки и прочие работы были прекращены, мы провели двухдневный семинар со мной в качестве председателя и предъявили Лорену все наши достижения и выводы.
А они были внушительны. Только список различных предметов, обломков керамики и других находок занял 127 страниц машинописи. Большая часть находок принадлежала Питеру и Хетер, они и открыли семинар.
– До сих пор наши раскопки вне стен города велись к северу от него примерно в тысяче футов
Питер подробно описывал этот район, указывая средний размер помещений и точное положение каждого найденного предмета. Лорен уже начал ерзать на стуле и вертеть в пальцах сигару. В своем отношении к работе Питер педантичен, как старая дева. Наконец он добрался до заключения: «Таким образом, на этой территории предположительно находился базар или рынок» – и отвел нас на склад, чтобы ознакомить с находками. Здесь были куски сильно проржавевшего железа, бронзовый гребень, ручка ножа в форме женского тела, четырнадцать бронзовых розеток – мы предположили, что это отделка щита, – двадцать пять фунтов бронзовых дисков, предметы в форме солнца и звезд, очевидно, украшения, шестнадцать изогнутых и измятых бронзовых пластин, которые, как мы полагали, представляли собой элемент защитного вооружения – часть нагрудника; великолепное бронзовое блюдо двадцати четырех дюймов в диаметре, с изображением солнца в центре и сложным узором по краям и еще примерно сорок фунтов бронзовых обломков, настолько поврежденных, что определить их назначение не представлялось возможным.
– Здесь все обнаруженные на данный момент бронзовые предметы, – сказал Питер Лорену. – Обработка грубая, но ни замысел, ни исполнение не принадлежат банту. Ближе всего финикийская работа. В отличие от римлян и греков финикийцы уделяли искусству мало внимания. Их артефакты, как и их здания, тяжелы и грубо исполнены. С другой стороны, привлекает внимание преклонение перед солнцем. Очевидно, это было политеистическое общество, но с явным преобладанием культа солнца. Представляется, что в этом поселении главный финикийский бог Баал персонифицировался в виде солнечного диска.
Хотя Питер допустил обычную ошибку профессионала, пустившись в рассуждения о неинтересных другим тонкостях, я не вмешался и позволил ему продолжать. Обсудив каждый предмет отдельно, Питер подвел нас к следующему ряду столов, где были расставлены стекло и керамика.
– Стеклянные бусы весом сто двадцать пять фунтов, всех цветов, но преимущественно синего и красного. Финикийские цвета, причем зеленые, белые и желтые обнаруживаются только в уровнях один и два. Иными словами, после пятидесятого года нашей эры, что приблизительно совпадает с последней фазой ассимиляции финикийской цивилизации римлянами в Средиземноморье и последующим исчезновением этой цивилизации.
Я вмешался:
– Римляне так тщательно ассимилировали финикийцев и все их достижения, что мы о них почти ничего не знаем.
Я обратил внимание на Салли. Она была в великолепном настроении – разительная перемена по сравнению с предшествующими шестью неделями, когда она оставалась неразговорчивой и отчужденной. Она промыла волосы, и они стали мягкими и блестящими.
– …а также обнаруженная керамика, – говорил Питер. Он указал на большую выставку фрагментов, частей и иногда почти целых предметов. – На всех предметах, за одним исключением, нет ни единой надписи. А вот и исключение. – Он взял обломок, лежавший на почетном месте, и протянул его Лорену. Хотя мы все уже много раз видели его, мы столпились вокруг Лорена. На обожженной глине виднелась буква. – Обломок вазы или чаши. Буква, предположительно, пуническое «Т».
Наконец нетерпение Лорена дало о себе знать. Он повернулся ко мне и положил руку мне на плечо.
– Делай вывод, Бен. Признают это?
– Конечно, нет, Ло. – Я с сожалением покачал головой. – Будут кричать: «Привнесено». Старый трюк: все, что не можешь объяснить, все, что не укладывается в твои теории, объявляй привозным или полученным посредством торговли.
– Похоже, тебе не выиграть, Бен, – с сочувствием сказал Лорен, и я улыбнулся.
– По крайней мере нам не попалась китайская керамика четырнадцатого века или ночной горшок с портретом королевы Виктории.
Смеясь, мы перешли к выставке меди. Тут были браслеты и броши, позеленевшие и полусгнившие. Связки медной проволоки и слитки в форме андреевского креста, каждый в двенадцать фунтов весом.
– Это не ново, – заметил Лорен.
– Конечно, – согласился я. – Их находят по всей Центральной и Южной Африке. Но форма слитков точь-в-точь, как на финикийских шахтах в Корнуэлле и у медных слитков в древних копях Кипра.
– И это не бесспорное доказательство? – спросил Лорен. Я покачал головой и повел его к находкам из железа. Все они настолько проржавели и были повреждены, что об их первоначальной форме и назначении оставалось только догадываться. Тут были сотни наконечников стрел, в основном найденные на уровнях 1 и 2, наконечники копий, мечи, головки топоров и ножи.
– Судя по количеству оружия или того, что мы принимаем за оружие, древние были воинственным народом. Или, напротив, боялись нападения и успешно защищались от него, – предположил я, вызвав общий ропот несогласия. От секции железа мы перешли к выставке моих фотографий – все стадии раскопок, виды нижнего города, акрополя, храма и пещеры.
– Очень хорошо, Бен, – признал Лорен. – Это все?
– Самое хорошее напоследок, – я не мог удержаться от драматических эффектов и специально отгородил конец склада. Я провел Лорена за первую ширму. Вся моя команда с беспокойством следила за его реакцией. И не была разочарована.
– Боже! – Лорен остановился перед фаллическими колоннами с их орнаментальными вершинами. – Птицы Зимбабве!
Их было три. Хоть и частично разрушенные, они достигали пяти футов в высоту и тридцати дюймов в окружности. Только одна сохранилась относительно неповрежденной, две другие сильно пострадали и опознать их можно было с трудом. Резная вершина каждой колонны, по-видимому, первоначально представляла собой изображение нахохлившегося грифа с тяжелым клювом и хищными когтями. Точно таких же птиц нашли в Зимбабве Холл, Макайвер и другие.