Птичка по имени Авелин
Шрифт:
Выпустив мой несчастный палец, Ральф потянулся к губам. Это было мне понятно, я охотно позволила себя целовать. Его язык нежно ласкал мой рот, наше дыхание смешивалось, меня трясло от волнения и страха, но протестовать я не осмеливалась. Наконец, он отстранился и позволил заглянуть ему в глаза: они были почти черные от расширившегося зрачка.
– Какая ты сладкая, - выдохнул он. – Отдыхай, Эва. Я прикажу, чтобы тебе завтрак принесли в постель.
А потом он просто встал и ушел, оставляя меня всю потную, взволнованную и со странным томлением внизу живота. Что это было вообще? Почему он передумал?
Лаборатория теперь еще! Зачем ему лаборатория? Он что, химик? Или какой другой ученый? Пока я в нем страсти к науке не заметила, а я за ним всё же немного следила, пока замок обследовала. Он то на балконе кофий пьет с пирожными, то письма какие-то пишет, то с людьми во дворе беседует. Впрочем, может, он по ночам не спит, а готовит всякие зелья! Я просто обязана попасть в эту его лабораторию! И если для этого придется подняться с постели, охая и стеная, я это сделаю!
Я собой даже гордилась: встала, самостоятельно оделась (все мои новые домашние платья были с пуговицами или шнуровкой спереди – я особенно на этом настаивала) и спустилась к завтраку в столовую. Удивление и одобрение на лице Ральфа стало мне наградой.
– Ты всё же решила подняться, красавица?
– О, только ради вашей… твоей лаборатории, - честно призналась я, щедро насыпая лесную землянику в кашу. Отсутствием аппетита я никогда не страдала. – Очень хочется поглядеть на нее. Ты химик, Ральф?
Тема показалась мне безопасной, из слуг рядом был только лакей мужа, который незаметно убирал опустевшую посуду и подливал чай мне в чашку. Я благодарно ему кивнула и с ожиданием уставилась на мужа.
– Скорее, алхимик, - чуть морщась, признался Ральф. – Увлекаюсь теорией трансмутаций.
– Свинец в золото? Забавно!
– Свинец в золото пока никто не смог обратить, - засмеялся Ральф, покачивая серебряной ложечкой. – Никогда Сатурн не станет Солнцем. А вот новые соединения – это ужасно интересно. К тому же алхимия – это не столько наука, сколько состояние духа. Ты закончила, малышка? Тогда пойдем, мне тоже не терпится заманить тебя в свое логово!
От его двусмысленной фразы я покраснела, но послушно (хоть и не удержав болезненной гримасы) поднялась и последовала за ним: сначала по длинному коридору, потом вверх по лестнице в башню.
– А разве лаборатории делают не в подвалах? – наивно поинтересовалась я, но тут же сама себе ответила. – Хотя, конечно, в светлом и сухом помещении гораздо удобнее! Нужна и вентиляция, и хорошее освещение, и пространство для хранения реагентов.
– Я ведь уже говорил, что ты умница?
– Миллион раз, - улыбнулась я, с некоторым ужасом смотря на еще один лестничный пролет. – Повторяй еще, и я сама в это поверю.
Наконец, мы достигли цели. Лаборатория действительно была волшебной. Как в сказке про колдунов. Большой металлический стол посередине круглого помещения, на котором возвышались незнакомые мне шутки: большая медная колба с исходящей из ее горлышка спиральной трубкой, какие-то стеклянные емкости тонкой работы, соединенные трубочками, горелки разного диаметра, две ступы с пестиком – большая, величиной с миску, и маленькая – как кофейная чашка.
– Это что? – спросила я у мужа, с благоговением разглядывая блестящие медные бока колбы.
– Перегонный куб, - охотно разъяснил Ральф. – Знаешь, что это такое?
– Читала. Устройство для очистки жидкостей.
– Не только. В нем можно повысить концентрацию вещества или полностью выпарить влагу. Смотри, а это кальцинатор - тигель, который превращает металл и другие вещества в пепел.
– Зачем это нужно?
– Кто-то сказал бы: для выявления магических свойств веществ. Но на самом деле для некоторых реакций нужна сажа или оксид какого-то материала. Ну, и прокаливание порошков иногда нужно.
– А что ты тут… делаешь? – я хотела сказать «производишь», но вовремя опомнилась.
– Всякое, - неопределенно махнул рукой Ральф. – Потом расскажу, если захочешь. Могу только уверить, что младенцев не сжигаю, черных петухов в жертву не приношу и вообще… только наука. Ты хотела что-то варить?
– Да, отвар для укрепления мышц, - я закусила губу и растеряно на него посмотрела. – Но нужно будет купить трав.
– У меня много запасов. Погляди в банках, всё подписано. Уверен, ты найдешь всё, что нужно.
Я подошла к полкам и едва удержалась от вульгарного присвистывания. Запасы Ральфа сделали бы честь любой аптеке. Чего тут только не было! Листья и стебли аконита, лютика, веха… Дурман, беладонна… и тут же шалфей, ромашка, морщевик, календула, корень мать-и-мачехи и много чего другого. С Ральфом всё было понятно.
– Ты – специалист по ядам, - ткнула я в него пальцем.
– Не, по противоядиям, - спокойно поправил он меня. – Но да, яды тоже произвожу. Нужно же знать симптомы отравлений. Так ты будешь варить свое зелье, ведьма?
– Буду, - вздохнула я.
– Тогда переодевайся и убирай волосы под косынку.
Он кинул мне в руки серый льняной балахон.
– Здесь ткань пропитана специальным раствором. Не горит, не прожигается кислотой. Не думаю, что у тебя дойдет до такого, но безопасность превыше всего. И перчатки возьми.
Я послушно отошла за ширму в углу, где скинула платье и надела выданный наряд. Волосы спрятала под белую косынку, на руки натянула шелковые перчатки. Мне казалось, что я угодила в сказку про волшебников, и теперь я сама - великий маг. Буду готовить свои зелья!
Ральф стоял за моей спиной, внимательно наблюдая, как я отмеряю нужное количество листьев толокнянки на весах, как измельчаю в маленькой ступе корень валерианы, как осторожно доливаю воды в котелок. Я всё делала по памяти, потому что это был один из самых продаваемых отваров в нашей аптеке. Его использовали и при родах, и после серьезных лихорадок. Отличная вещь!
Присутствие зрителя раздражало, но кто я такая, чтобы спорить с хозяином лаборатории? К тому же я всегда умела сосредоточиться.