Птичка по имени Авелин
Шрифт:
– Мне это не нужно!
– Это нужно мне, птичка. Прекрати трепыхаться и прими это как данность.
– А замуж... когда это кончится, ты возьмёшь меня замуж?
– Если ты все ещё будешь этого хотеть.
– Прости меня, - я провела пальцами по его лицу и нежно прикоснулась губами к губам.
– За что?
– Не знаю. Но я чувствую себя виноватой перед тобой.
– Зря. Вот что, ласточка моя. Если ты собираешься воевать, то тебе нужно уметь себя защищать. Я, конечно, буду рядом, но мало ли что... Ты умеешь фехтовать?
– Ральф учил.
–
– Шпагой. И училась кинжалом.
– Прекрасно. Полезный навык. Кинжала, как я понимаю, у тебя нет. Я подарю.
– Хиро... спасибо.
Я прижалась к нему изо всех сил.
– И я думаю, нам не стоит спать вместе.
– Что-о-о?
– Ты графиня, ты непогрешима. А я всего лишь твой телохранитель. Никому не стоит знать. Свободная графиня - это ещё и трофей. Тебя должны не только жалеть, на жалости далеко не уедешь. Тебя должны желать, восхищаться тобой, мечтать о твоём благоволении.
– Ты сейчас бросаешь меня?
– Дурочка, я сейчас объясняю тебе мужской характер. Ты красавица, это твой козырь.
Я замолчала. Он, конечно, был прав, но как мне это не нравилось! Впрочем, я в любой момент могу выйти из игры. Наверное, рано паниковать.
Но не спать вместе! Хотя... он ведь только про "спать" говорил. А про занятия любовью нет. Я прищурилась и улыбнулась довольно. Никуда ты от меня не денешься. Ты мой.
34. Первая победа
В замке Шантора хозяйничал барон Регнар. Он вроде бы был соратником Люциуса, но уже сам факт, что барон покинул двор и поселился на севере, внушал Вазилевсу надежду. Никто в здравом уме не будет жить здесь, если только не планирует свое собственное восстание. Потому что войско у Регнара было, но не столь большое, чтобы всерьез помешать планам принца.
Вазилевс не хотел сражаться с бароном Регнаром. Во-первых, ему было жалко замок Шантора. Во-вторых, людей у него хоть и достаточно для того, чтобы победить Регнара, но терять время и силы он был не намерен. На всякий случай он взял замок в осаду, но в осаду благородную: периодически люди принца оставляли перед воротами замка провиант. И напасть никто не пытался, хоть и из замка никого не выпускали. В «битве королей» ситуацию назвали бы патовой.
Я не знала, почему Вазилевс решил, что именно я смогу преломить ход переговоров, но вариантов у меня не было: штандарт графа Волорье с красной лисой на белом фоне уже трепыхался на ветру рядом с остальными. К слову, я была в лагере единственной женщиной. Мне даже выделили шатер – принц уступил свой.
Я выехала как была – верхом и в мужской одежде. Женской я не брала, да ее у меня и не было. Только юбки и блузки, которые могла надеть горожанка, но совсем не подобало носить графине. На шею я повязала белый шелковый шарф – символ парламентеров. К замку подъехала совсем одна, даже без Хиро. Пока в парламентеров ни разу не стреляли, я надеялась, что барон не станет изменять своей традиции.
– Что надо? – крикнули мне с башни у ворот.
– Я – графиня Волорье! – звонким голосом ответила я. – Хочу переговорить с бароном Регнаром. Я одна и без оружия.
Мне не ответили, только послышались голоса и шум. Спустя некоторое время с башни выглянула черноволосая голова.
– Графиня Волорье мертва, - заявил мне приятный мужской баритон.
– Вы видели ее тело?
– Нет, но… Хорошо. Чем докажете, что вы – графиня?
– Могу показать ноги, - незамедлительно ответила я. – Говорят, они у меня самые красивые во всем Ранолевсе.
– Что ж, тогда мне придется вас впустить, чтобы проверить, не так ли? – кивнула голова. – Проезжайте. Но учтите: если сунется кто-то еще – я прикажу стрелять во всех.
– Я здесь одна, слово чести.
Заскрипели цепи, загудели канаты. Большие деревянные двери распахнулись передо мной. Я оценила – могли ведь просто открыть калитку, но нет, оказали честь, чтобы я могла проехать, не спешиваясь. И одновременно это был жест доверия.
Барона Регнара я знала не слишком хорошо. Он был из тех людей, кто к нам на вечера не приходил, к тому же он военный и при дворе бывал не часто. Однако мы были представлены друг другу и, смею надеяться, я была куда более публичной персоной когда-то. Словом, он меня узнал.
– Это и в самом деле вы, - констатировал факт барон – красивый мужчина с черными волосами и бандитскими усиками. – Как вы смогли выжить? Люциус говорил, что вы сбежали, но ему не поверили…
– Как видите, в этот раз он не врал, - усмехнулась я, прыгая в протянутые руки мужчины. – Так тоже бывает.
– Допустим, - барон сделал шаг назад, даже не пытаясь удержать меня в объятиях дольше, чем того требовали приличия. – Добро пожаловать в замок Шантора, графиня. Кофе? Чай? Вина?
– Умыться и ужин, если можно. Замок Шантора? Не ваш?
– Шантор был последний в своем роду. Убивать его было крайне расточительно. Герцогов было всего двенадцать. Осталось одиннадцать. Но у него, как я слышал, остались вдова и ребенок. Когда увидите их, передайте герцогине – ей здесь всегда рады.
– Вы уверены, что я увижу?
Барон снял у меня с плеч тяжелый мужской плащ и предложил локоть, словно мы были в столичной гостиной. Я не возражала.
– Ходят слухи, что герцогиня Шантор – весьма решительная леди. Уверен, что она сама вас найдет. Вы ведь были дружны?
– Да, я была близка с Адой, как с сестрой…
– Вот и я об этом.
Мы присели на диван у камина. Здесь всё было не так, как при Шанторе: и обивка стен другая, и мебель, и гобеленов старинных нет. Даже пол заменен.
– Крови было много, - заметил мой взгляд барон. – Пришлось всё менять. В замке вырезали всех.
Я побледнела. Слуг у Шантора всегда было много. Он говорил – замок не только его дом, но еще и многих семей, служивших тут десятилетиями.
– Скажите, графиня, - Регнар наклонился ко мне, сверкая глазами. – Каково это – чувствовать себя спусковым крючком?