«Птицы», «Не позже полуночи» и другие истории
Шрифт:
Если бы вы случайно встретили Лоренсов, то сразу бы поняли: перед вами самая обыкновенная семья. Наверное, именно из этого-то все и приключилось. Слишком уж они были типичные. Жизнь их текла вольготно и безоблачно, что было, конечно же, очень приятно.
Вот и канун Рождества Лоренсы проводили примерно так же, как и все другие семьи. Мистер Лоренс пораньше вернулся из города, чтобы присутствовать при том, как семейство готовится к празднику. Он улыбался чаще обычного, засовывал руки в карманы, а когда споткнулся о собаку, спрятавшуюся за ветки омелы и остролиста, рявкнул: «Да чтоб тебя, чертяка!»
– А что мне завтра подарят? А мне подарят поезд? А мне подарят куклу?
В конце концов мистеру Лоренсу это надоело, и он сказал:
– Если не прекратите галдеж, вообще ничего не получите.
Впрочем, по тону было ясно, что он это не всерьез, и обмануть детишек не удалось.
Когда детям уже пора было идти спать, миссис Лоренс позвали к телефону. «Черт!» – сказала она и снова пустила мальчишке-садовнику в глаза струю дыма. Мистер Лоренс поднял с пола ветку и засунул за раму картины. Потом бодро засвистел.
Миссис Лоренс отсутствовала минут пять; когда она вернулась, ее голубые глаза метали искры, а волосы были взъерошены. Ну точь-в-точь котенок. Такой, которого хочется взять на руки, сказать: «Ах ты, киска!» – и сразу же отпустить снова.
– Только этого не хватало, – вымолвила она, и детям показалось, что она вот-вот заплачет.
– Что там за чертовщина? – осведомился мистер Лоренс.
– Это из комитета по приему беженцев, – сообщила миссис Лоренс. – Не зря я тебе говорила, что здесь теперь не протолкнуться от беженцев. Когда все это только начиналось, мне, как и всем, пришлось внести нашу фамилию в список тех, кто готов их принять, – я думала, это просто формальность и никого принимать не понадобится. А вот теперь понадобилось. Мы должны поселить у себя супружескую пару, причем уже сегодня.
Мистер Лоренс перестал улыбаться.
– Погоди-ка, – сказал он. – Не имеет этот самый комитет никакого права так с нами поступать, нас должны были известить заранее. Почему ты не послала их подальше?
– Я послала, – ответствовала миссис Лоренс с возмущением, – но мне сказали, что им очень жаль, но все в одинаковом положении, они кого-то направляют в каждый дом, а еще добавили что-то про «ответственность в случае отказа» – я до конца не поняла, но звучало очень неприятно.
– Они не имеют права, – заявил мистер Лоренс, вздернув подбородок. – Я сейчас же позвоню кому-нибудь наверху. Уж я позабочусь, чтобы сотрудника, который с тобой разговаривал, уволили, я лично поеду в город, я…
– Господи, да какой смысл? – возразила миссис Лоренс. – Давай не будем так переживать по этому поводу. Не забывай, сегодня сочельник, все давно разъехались. Да и вообще, эти, как их там, уже едут, не можем же мы от них запереться. Видимо, нужно поставить в известность прислугу.
– А что беженцы будут делать? – стали допытываться взбудораженные
– Конечно нет, – резко ответила миссис Лоренс. – Не притворяйтесь совсем-то уж недоумками.
– А куда мы их поместим? – спросил мистер Лоренс. – У нас ни одной комнаты свободной, ведь завтра приедут Дейли и Коллинсы. Ты ведь не предлагаешь отменить приглашения?
– Не переживай, – сказала миссис Лоренс, и ее голубые глазки лукаво сверкнули. – Единственное утешение – мы можем честно сказать, что в доме места нет. Давай поселим их в комнату над гаражом. Погода пока стоит сухая, так что в ней не слишком сыро. Там есть кровать – помнишь, два месяца назад мы вынесли ее из дома, уж больно пружины просели. А так она еще вполне крепкая. У прислуги, кажется, был масляный обогреватель, которым никто не пользуется.
Мистер Лоренс улыбнулся.
– Да ты, похоже, все продумала? – сказал он. – Уж моего Котенка не проведешь. Ну что ж, если они не будут нам мешать, я не против. – Он наклонился и на радостях подхватил на руки Мэриголд. – В любом случае испортить нам Рождество мы не позволим, верно, детка? – спросил он дочку.
И подкинул ее в воздух, а она взвизгнула от восторга.
– Так нечестно, – заявил Боб Лоренс, побагровев всем своим круглым личиком. – Мэриголд меня младше, а чулок хочет повесить такой же. Я ведь старший, и чулок мне полагается больше, правда?
Мистер Лоренс взъерошил сыну волосы.
– Ты же мужчина, Боб, – сказал он. – Давай не обижай сестру. Завтра я подарю тебе кое-что получше того, что обычно кладут в чулок.
Боб тут же перестал дуться.
– Что-нибудь для моей железной дороги? – спросил он с жаром.
Мистер Лоренс только подмигнул и ничего не ответил.
Тогда Боб запрыгал на кровати.
– А у меня подарок будет больше, чем у Мэриголд! – вопил он в восторге. – Больше, гораздо больше!
– Вот и нет, вот и нет! – выкрикнула Мэриголд, готовая разреветься. – Мой подарок будет ничем не хуже твоего, правда, папа?
Мистер Лоренс кликнул няньку:
– Детей успокойте, ладно? А то они, похоже, совсем разошлись.
Он засмеялся и зашагал вниз.
Миссис Лоренс перехватила его на полдороге.
– Прибыли, – доложила она. Голос звучал натянуто.
– И? – уточнил он.
Она пожала плечами и скорчила рожицу.
– Евреи, – произнесла она кратко и скрылась в детской.
Мистер Лоренс произнес нечто невнятное, потом поправил галстук и состроил выражение лица, которое считал подходящим для встречи беженцев: смесь строгости и бравады. Он прошел по подъездной дорожке к гаражу и вскарабкался по шаткой лесенке.
– Ну-ну, добрый вечер! – произнес он громко и жизнерадостно, входя в комнату. – Вы тут как, устроились?
В комнате было темновато – единственную электрическую лампочку не протирали уже много месяцев, да и висела она в углу, далеко от кровати, стола и обогревателя. В первый момент беженцы просто без слов смотрели на вошедшего. Женщина сидела у стола и распаковывала корзину – достала оттуда каравай и две чашки. Мужчина расстилал на кровати одеяло; когда мистер Лоренс заговорил, он распрямился и повернулся к хозяину.