Птицы в воздухе. Строки напевные
Шрифт:
На Небесах, в исподах Ада,
И по Земле, и по Воде.
Глядящий пристально, и стройный,
Не гнется в край добра, ни зла,
Но, жизнь любя, он любит войны,
И хочет, чтоб жила стрела.
И потому он дух раздора,
И он дразнитель двух сторон,
Чтоб блеском вспыхнувшего взора
Был миг текущий озарен.
Чтоб трепетало пламя гнева
Чтоб в звуках бранного напева
Был стук мечей, и свист копья.
Чтобы рыдала звонко дева
Над красным цветом Бытия.
ТЛАЛОК
Тлалок, Тлалок,
Стада привлек,
Стада туманов сбил и спутал.
Небесный свод был пуст, широк,
Но встало облачко, намек,
И тучей весь он мир облек,
И он грозой весь мир окутал,
И у цветов, румянясь, рты
Раскрылись жаркие от жажды,
И пили жадные цветы,
И был в блестящих брызгах каждый,
Был в страсти красочный цветок,
Был в счастьи каждый лепесток,—
И, влажный, в молниях смеялся,
Отважный, в мире быстро мчался,
В лугах и в Небе расцвечался
Тлалок, Тлалок
КВЕТЦАЛЬКОАТЛЬ
Изумрудно-перистый Змей,
Изумрудно-перистый,
Рождающий дождь голосистый,
Сверкание ценных камней,
Пролетающий в роще сквозистой,
Среди засиявших ветвей,
Веселый, росистый,
Змей!
Обвивающий звеньями рвущейся тучи,
Необъятный, весь небосклон,
Властелин четырех сторон,
Затемняющий горные кручи,
Озаряющий молнией их,
Крестообразным огнем,
Смехом секунд огневых,
Смехом, звучащим как гром,
Рождающий между ветвей
Шелесты, шорох, и звон,
Властелин четырех сторон,
Изумрудно-перистый Змей!
Мировой Чародей,
Возжеланьем своим
Ты на Север, на Юг,
На Восток и Закат,
Заковавши их в круг,
Чарованье пошлешь, в темных тучах агат
Загорится — и чу,
Полновесные капли, в их пляске гремят,
Точно выслал ты в мир саранчу,
Веселятся все страны,
Обсидианы,
Заостренных в разрывах, густых облаков
Разъялись в сверканьи лазурно-зеленом
Под звеньями Змея, который летит небосклоном.
Мировой Чародей,
Дуновеньем своим
Ты дорогу метешь для Богов Воды,
И скопив облака, их сгустивши как дым,
Одеваешься в яркость Вечерней Звезды,
Возвещаешь слиянье двух светов земных,
Изумрудно-перистый, зеленый,
Ты поешь лучезарным дрожанием стих,
И на вешние склоны
Вечер спускается, нежен и тих,
Ночи рождаются дальние звоны,
Дня завершаются ропоты, шепоты,
сказки огней и теней,
Светится жемчуг, зеркальность, затоны,
Зыби отшедшего Дня все темней,
Ночь все ясней от небесных огней,
Бог лучезарный двойного начала,
Бог проплывает в озерах опала,
Змей!
ОН КОТОРЫЙ
Он, который опрокинул
Свой лучистый лик,
Он, который мир раздвинул,
В час как к Ночи День поник,
Он, который мир Пустыни,
Мир Небес, где вечно, ныне,
Вечно тонет каждый крик,
Превратил во храм глубокий,
В свод святыни звездоокой,
Взором пристальным проник,
Он, что в шапке звездочета
Ясно видит Верх и Низ,
Он, всемирный, звездный Кто-то,
Перед кем миры зажглись,
Он, волшебный, он, который
Видит глубь, и видит взоры,
Глянул. Тише. Глянь. Молись.
ГОЛУБАЯ ЗМЕЯ
Голубая Змея с золотой чешуей,
Для чего ты волнуешь меня?
Почему ты как Море владеешь Землей,
И кругом предстаешь как Эфир мировой,
С бесконечной игрою Огня?
Почему, для чего, Голубая Змея,
Ты горишь миллионами глаз?
Почему бесконечная сказка твоя,
Эти звенья, горенье, и мгла Бытия
Удушают, возжаждавших, нас?
Мы едва захотим. Голубая Змея,
Как желанью ты ставишь предел.
Зашуршит, загорится твоя чешуя,
И окончилось — Мы, или Он, или Я,
Ты костер зажигаешь из тел.
Голубая Змея с золотой чешуей,
Я еще не забыл Вавилон.
Не забыл теокалли с кровавою мглой
Над родимой моею, над Майской землей,
Где возлюблен был сердцем Дракон.
Я еще не забыл ни Египет родной,
Ни подсолнечник вечный, Китай.
Ни того, как я в Индии, мучим Судьбой,
Лотос Будды взрастил, мой расцвет голубой,
Чтоб взойти в нетревожимый Рай.
Голубая змея с золотой чешуей,
Я тревожиться буду всегда.
Но зачем я тебе, о, Дракон мировой?
Или ты лишь тогда и бываешь живой,
Как во мне океаном — Беда?
ЗОЛОТО-МОРЕ
Есть Золото-Море.
На Золоте-Море,
Которое молча горит,
Есть Золото-Древо,
Оно одиноко