Птицы
Шрифт:
— Случайным?
— Вовсе не случайным, Финч!
Мистер Франки снова принялся бродить по гостиной. Он сложил руки за спиной и сгорбился, будто высматривая что-то у себя под ногами.
— Я узнал, что чета Грейвз, — сказал старик, — поселились здесь относительно недавно — около семи лет назад. Уже после половины исчезновений.
— То есть они не причастны к исчезновениям?
Мистер Франки бросил на мальчика взгляд, полный сомнений:
— Сыщик селится в таком доме… — раздраженно из-за недогадливости Финча проворчал он. — Подумай как следует, мальчишка! Разумеется,
— Так зачем я вам понадобился, сэр?
— Ты пойдешь к Лилли Грейвз и все разузнаешь.
— Я?! — поразился Финч.
— Я не могу надолго покидать квартиру.
— Но почему?
Мистер Франки сдвинул кустистые брови:
— А это уже мое личное дело!
Финч считал это несправедливым. Его заставляют выяснять что-то, но при это не делятся с ним подробностями! К тому же он не представлял, как ему разговорить вдову Лилли — за всю жизнь он перекинулся с ней едва ли дюжиной слов.
— Но как я что-либо узнаю? — спросил он. — Она мне не скажет!
— Скажет, я уверен.
— Но откуда вы знаете?
— Вот откуда, — и мистер Франки протянул мальчику еще одну вырезку, перед этим вытащив ее из-под манжеты шлафрока.
На ней не было снимков, лишь коротенькая заметка:
«ВДОВА ПОЛИЦЕЙСКОГО СЫЩИКА УВЕРЯЕТ, ЧТО ЕЕ МУЖ БЫЛ УБИТ
Вдова полицейского сыщика из Докери, пропавшего во время последней снежной бури заявляет, что ее муж вовсе не исчез, а был убит, расследуя странные исчезновения. При этом она так и не смогла предоставить какие-нибудь убедительные доказательства не только своих слов, но и того, что ее пропавший супруг занимался упомянутым расследованием. Безутешная вдова осаждала полицейский участок, обвиняла коллег своего мужа в безразличии, преследовала господина главного судью района Докери, требуя от него действий, и грозилась привлечь к делу адвокатов.
С прискорбием сообщаем, что докторам пришлось прописать ей меланхолическую микстуру, дабы унять ее острые истерические приступы. История, хоть и печальная, но совершенно не удивительная. Перед нами очередной пример неспособности смириться с потерей: для жителей нашего города не секрет, что снежные бури забирают не только людей, но временами и разум их близких».
— Вы думаете, это о вдове Лилли? — спросил Финч, дочитав.
— Нет, о моей бабушке Беллатрис! — возмущенно воскликнул мистер Франки. — Конечно, речь о вдове Лилли. Все сходится. Она что-то знает. Думаю, тебе не составит труда выяснить подробности, ведь эта женщина так отчаянно хотела все рассказать, так хотела, чтобы ей поверили.
— До меланхолической микстуры, — веско заметил Финч.
— Будем надеяться на лучшее. — Старик ободряюще похлопал мальчика по плечу и мягко, но уверенно потолкал его к выходу. — Тебе не стоит ее бояться — она совершенно безобидна, как мышь с перебитыми лапками. Так что запасись терпением и вниманием, отправляйся вниз и попытайся узнать все как можно подробнее.
—
— И поскорее! — сказал мистер Франки, захлопнул дверь и уже из-за нее добавил: — Это очень важно!
Напоследок показав двери язык, Финч направился на второй этаж…
Дверь квартиры № 2 была синей и потертой. Финч неуверенно потоптался перед ней, взял себя в руки и позвонил. Колокольчики скорее заскрипели, чем зазвенели.
Вдова Лилли открыла дверь. Не сказав ни слова, она развернулась и пошаркала вглубь квартиры.
Да уж, такого Финч точно не ожидал.
Он уставился в темноту прихожей, но все же особого приглашения дожидаться не стал, перешагнул через порог и прикрыл за собой дверь. А затем медленно и осторожно пошел на звук звяканья спиц.
Вдову он нашел в гостиной. Покачиваясь в кресле-качалке, она вязала шаль; рядом с хозяйкой на полу стояла большая корзина с клубками черных ниток.
— Мэм, можно присесть? — спросил мальчик.
Вдова Лилли управлялась со спицами резко и дергано, но при этом на лице ее застыло отсутствующее выражение. Услышав вопрос Финча, она кивнула и указала на пустое место на диване рядом со старым выключенным автоматоном. Тот сидел, опустив голову и сложив латунные руки на коленях. При этом механоид был заботливо укрыт зеленым пледом.
— Наверное, он совсем замерз, — неловко пошутил Финч.
— Макли, — сказала вдова Лилли, не поднимая глаз от спиц. — Как я рада, что ты снова говоришь. Я так давно не слышала твой голос.
— Мэм, я… — Финч хотел было представиться и объяснить, зачем пришел, но вдова Лилли дернула головой и проворчала:
— Ты так давно не говорил со мной. Твой ключ где-то потерялся. Он потерялся вместе с Лайонелом, но ты снова говоришь со мной. Как в старые времена. Ты расскажешь мне что-нибудь, Макли? Ты ведь рассказывал такие чудесные истории. Я так скучала по ним. Расскажи мне что-нибудь, прошу тебя…
Безумная женщина принимала Финча за автоматона, и ему стало так неприятно, словно он стал свидетелем любовного признания. В голосе вдовы было столько неизбывной тоски, будто она встретила давно забытого и потерянного друга, который успел состариться и смертельно заболеть за время их разлуки.
— Я так давно не слышала тебя, — продолжала вдова Лилли. — Мы так давно не говорили. Я так скучаю по нашим беседам, так скучаю по былым временам… как и по нашему дому.
— Но… но вы дома, мэм! — ничего не понимая, сказал Финч.
— Это не мой дом. — Судорожная злая улыбка тронула губы женщины. — Мой дом остался в Докери. Наш дом… А этот проклятый дом я просто ненавижу. — Ненависть женщины была, как и ее голос, вялой и меланхоличной. — У нас была такая хорошая жизнь в Докери, ты помнишь? Но Лайонел и его служба… его проклятая служба до этого довела!
— Служба, мэм? — спросил Финч и осторожно, словно ступая на тонкий лед замерзшего озера, решил подыграть: — Я все забыл. Расскажите мне о его службе.
Движения женщины стали еще более резкими и остервенелыми. Спицы в ее руках замельтешили, как ножи, — вдова словно пыталась вспороть кому-то живот.