Птицы
Шрифт:
— Как ты мог забыть, Макли? Ты ведь часто помогал ему в расследованиях.
— Это было так давно… — проговорил Финч, опасаясь, что вдова в любой момент вскинет взгляд и поймет, что никакой он не автоматон.
— Давно, да… Но я никогда не забуду, каким он был… Полицейским с полицейской кровью. Не забуду, каким он становился, когда вел свои расследования и искал преступников. Расследования — он жил ими, дышал ими. Ты же помнишь, как внимателен он был к деталям — никто не мог от него скрыться… Лучший в своем деле — у меня в коробке из-под обуви до сих пор хранятся его награды, полученные из
— У вас есть сын, мэм? — спросил Финч. До сего момента он был уверен, что у вдовы Лилли нет детей.
— Нет-нет. Но мы очень хотели ребенка. «После этого дела, — говорил Лайонел. — Нужно немного подождать, дорогая… Я уже вышел на след похитителя».
Финч затаил дыхание.
— Он вышел на след?
— В этом доме пропадали люди. — Вдова Лилли устремила ненавидящий взгляд в потолок. — А ты ведь помнишь, милый Макли, что бедный Лайонел не мог ни о чем другом думать, пока все не выяснит. Он почти не ел, даже не спал. Расследования поглощали его с головой. И это… поглотило.
— Да, мэм, — согласился Финч. — Но как он пропал?
— Это произошло семь лет назад. Я хорошо помню то утро перед бурей, — опустошенно сказала вдова. — Где-то за два часа до того, как поднялась ужасная метель, Лайонел вернулся встревоженный. Он сказал, что узнал, кто стоит за исчезновениями, и ему нужно только получить доказательства.
— Он получил их?
— В последний раз я видела его через это самое окно. — Она ткнула пальцем в круглое окно гостиной, неплотно завешанное выцветшими шторами. — Он шел за человеком, вышедшим из ржавого дирижабля.
— Мистером Хэммом?! — потрясенно прошептал Финч.
— Нет. Другим. Высоким, одетым в черное. Я смогла разобрать только, что лицо у него было бледным, и еще помню длинные черные волосы, похожие на пролитые чернила…
— Мэм, вы бы узнали его, если бы увидели снова? — спросил Финч. Ему очень не нравились догадки, которые начали забираться к нему в голову.
— Я никогда не забуду его, Макли, — ожесточенно проговорила вдова Лилли, и спицы звякнули одна о другую. — Этот человек отнял у меня мужа.
Финч понял, что нужно делать.
— Мэм! Я быстро! Я скоро вернусь!
Вскочив с дивана, он понесся к двери, выбежал на лестницу, а затем и из дома…
Финч действительно вскоре вернулся. За время его отсутствия в квартире вдовы Лилли ничего не изменилось. Она даже сидела в той же позе и все говорила с автоматоном, словно не заметив, что «автоматон» ее больше не слушает:
— …а я так и не попрощалась. Он сказал:
— Мэм, — сказал Финч и протянул ей фотокарточку. — Я принес вам кое-что.
Вдова Лилли взяла картонку, впилась в нее взглядом. На фотокарточке были изображены двое: штурман, который жил в дирижабле на заднем дворе, и домовладелец, так и не вернувшийся из своего путешествия.
— Мэм, — негромко проговорил мальчик. — Вы узнаете его?
Вдова Лилли подняла на него взгляд, полный слез. Фотокарточка в ее руках дрожала.
— Это он, — сказала она. — Он убил моего мужа.
Финч нахмурился. Его мрачные опасения подтвердились.
— Вы видели, как этот человек… — испуганно спросил он, — как он убил вашего мужа?
— Нет, но я знаю… знаю! — Слезы потекли из ее глаз, оставляя в пудре неровные рытвины. — Он… он убил Лайонела.
— Вы не знаете, кто это? — спросил мальчик. — Кто это такой?
— Ужасный человек. Убийца моего мужа.
— Но, мэм, этого не может быть, — сказал Финч и взял у нее фотокарточку. — Этого человека здесь нет уже больше десяти лет.
Вдова Лилли посмотрела прямо на Финча. Ее взгляд вдруг словно обрел резкость.
Финч вздрогнул. Кажется, впервые с начала разговора вдова Лилли все осознавала. Она с удивлением уставилась на мальчика.
— Кто ты такой? — спросила женщина испуганно. — И что делаешь в моей квартире?
Финч растерялся.
— Вы… вы не помните, мэм? Вы меня впустили!
Вдова Лилли покачала головой:
— Боюсь, я сегодня не принимаю гостей. Будь добр, зайди в другой раз. Благодарю…
На стенах вдоль всей лестницы висели часы, но время по ним узнать было невозможно — разве что, время, когда все они однажды остановились.
Поднимаясь по ступеням, Финч глядел на замершие стрелки, пыльные циферблаты и повисшие маятники и обдумывал то, что узнал. Все перемешалось… От новых сведений — невероятных, диких, безумных — голова, казалось, распухла. Финч никак не мог упорядочить, разложить эти сведения по полочкам. Все было слишком странно и этого всего было слишком много.
Когда вдова его выставила, он отправился к мистеру Хэмму, чтобы вернуть ему фотокарточку.
Старый штурман был очень простужен. Он каждого его чиха дирижабль сотрясался, будто от попадания снаряда.
Мистер Хэмм сидел на своем лежаке в кормовой части «Дженни» и кутался в одеяла. На голове его был ночной колпак, в стеклах лётных очков отражались языки пламени в открытой топке чугунной печки. Старик пытался согреться, держа опухшие грубые руки у пламени, и все равно он дрожал от охватившего его озноба.
— Аапчхи-оу-оу! — чихнул мистер Хэмм, и зола из печки поднялась облаком внутри дирижабля, накрыв и самого штурмана, и его постель, и одеяла, и ночной колпак.
Огонь подернулся, словно дрогнувший неприятель, но снова поднял голову и вернул позиции. На печке стояла металлическая кружка с дыркой от пули, в ней подогревалась какая-то зеленая дымящаяся слизь.
— Ну что, — спросил мистер Хэмм, — уже одолел своего убийцу?
— Нет, сэр, — ответил Финч. — Он пока что мне не попадался.