Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1
Шрифт:
– Надобно подарить старшину Федотова, – говорил Пугачев, – за то, что он не хочет меня посылать в Черкасск, а определить для заслужения вины моей в службу.
– На, возьми, – сказал Денисов, давая деньги, – и отнеси их; это хорошо, если он запишет тебя в службу.
Пугачев понес деньги Федотову.
– Где ты деньги эти занял? – спросил Федотов.
– У Карпа Петровича Денисова.
– Нет, если эти деньги ты занял у него, то я их у тебя не возьму; он свой брат, полковник, как только сведает, что с тебя взял, так донесет, и меня за это разжалуют. Поди вон.
Пугачев отнес деньги обратно Денисову, по тот взял только 40 рублей, а 10 подарил арестованному.
– В Черкасске пригодятся, – сказал Денисов.
В
– Разорил меня Роман Пименов (старшина) и ограбил, – говорил Пугачев Худякову, – отнял у меня два камня да лук и меня же в Черкасск послал не знаю за что, но спасибо, везут меня без колодки. Горе мое в том, что везут меня с колодниками водой, так ведь не скоро довезут, а пора приходит сеять пшеницу. Знаю я, что прав буду и меня отпустят из Черкасска, за меня и старшина Иловлинский Михайло Макаров старается и писал войсковому есаулу письмо, да та моя беда, что идет время к посеву, и я совсем разорюсь. Пожалуй, Бога ради, возьми меня на свои поруки и скажи, что ты меня в Черкасск отвезешь, я тебе шесть рублей заплачу.
Пугачев клялся, что за ним никакого серьезного дела нет, одна только напасть Пименова. Худяков поверил клятве, пошел в станичную избу и сказал старшине, что сам, за своей порукой, отвезет Пугачева в Черкасск.
На другой день, под вечер, приказал Худяков сыну своему оседлать две лошади и ехать с Пугачевым в Черкасск.
Отъехав от станицы на такое расстояние, с которого никакая погоня или преследование были невозможны, Пугачев не считал нужным скрывать своих намерений, бросил сына Худякова, ударил по лошади и ускакал в степь. Молодой Худяков хоть и гнался за ним версты с три, но догнать не мог [220] . Пока он вернулся в станицу, чтобы сказать отцу о постигшем его несчастье, Пугачев был уже на реке Койсухе, где поселены были выведенные из Польши беглые раскольники. Остановившись в слободе Черниговке, Пугачев спросил у одного мужика, не наймется ли кто из их селения отвезти его к казачьей команде, которая, как ему было известно, шла тогда впереди под начальством Краснощекова.
220
Показание казака Лукьяна Худякова // Гос. архив, VI, д. № 512. За то, что упустил Пугачева, Худяков, по распоряжению войсковой канцелярии, был высечен плетьми, а старшина за то, что отдал на поруки, посажен на месяц на хлеб и воду.
– Есть здесь такой человек, – отвечал мужик, – который вашу братию возит, – и назвал раскольника Ивана Коверина.
Остановившись по отводу сотника Дементьева в доме Коверина, Пугачев объявил ему, что едет из Черкасска для сопровождения обоза отряда Краснощекова, и так как лошадь у него устала, то не наймется ли он довезти его до села Протопоповки (в 30 верстах от города Изюма), где ему надобно застать Краснощекова обоз [221] . «Про Краснощекова говорил, – показывал впоследствии Пугачев, – чтобы не подумали, что он беглец» [222] . Пасынок Коверина Алексей взялся отвезти Пугачева за три рубля с полтиной, впряг своих двух лошадей в телегу, а лошадь Пугачева шла на поводу.
221
Показание Ивана Коверина 11 декабря 1774 г. // Гос. архив, VI, д. № 512.
222
Показание
Наступил вечер, и путешественники, остановившись в поле, развели огонь и стали варить кашу.
– Ведь я не за обозом Краснощекова еду, а мне хочется, добрый человек, – говорил вкрадчиво Пугачев Алексею, зная, что он раскольник, – хочется пожить для Бога, да не знаю, где бы сыскать таких богобоязливых людей.
– Я знаю такого человека набожного, – отвечал Алексей, – который таких людей принимает.
– Пожалуй, Бога ради, отвези меня к нему. Что это за богобоязливый человек и где он живет?
– Оный человек казачьей Кабаньей слободы [223] , живет на своем хуторе и прозывается Осип Коровка.
Наутро Пугачев и Алексей отправились к Коровке, куда и приехали вечером. Не доезжая до хутора, Пугачев послал Алексея спросить, примет ли их Коровка. Алексей пошел, хотя сам никогда не видал в лицо Коровку, а слышал об его гостеприимстве от других.
– Что ты за человек? – спросил Коровка.
– Я выходец из Польши, раскольник, житель Белогородской губернии, Валуйского уезда, дворцовой раскольнической слободы Черниговки, с реки Койсухи, Алексей Иванов, сын Коверин. Я привел сюда такого человека, который хочет пожить для единого Бога.
223
Кабанья слобода находилась тогда в Изюмском полку.
Алексей просил Коровку принять его спутника.
– А где тот человек? – спросил Коровка.
– Он стоит за хутором.
Коровка и Алексей отправились за Пугачевым.
– Вот, Осип Иванович, тот человек, – говорил Алексей, указывая на Пугачева, лежавшего в телеге, – который желает пожить Бога ради.
– Пожалуй, Осип Иванович, – повторил Пугачев, вставая, – прими меня к себе.
– Какого ты чина, – спросил Коровка, – и как тебя зовут?
– Я донской казак Емельян Иванов, сын Пугачев, иду за обозом Краснощекова, но хочется мне пожить для Бога ради, пусти меня пожить; на службе никак угодить Богу не можно.
– Я бы рад, – отвечал Коровка, – да не можно: я держал таких людей, да они меня часто грабили и совсем разорили; я боюсь.
Пугачев просил принять его хотя на несколько дней.
– Милости прошу, – отвечал на это Коровка, – поди, брат, за мной.
Путешественники прожили у него два дня. Пугачев снова просил позволения остаться, но Коровка не соглашался.
– Ну, делать нечего, – говорил Пугачев, – теперь поеду я за Кременчуг, там у меня осталось, когда шел из-под Бендер, много серебра и платья, потому что тогда за язвой ничего не пропускали. Взяв оное, поеду к Бендерам; слышно, что там генерал Каменский поселяет всякого и там жить будет свободно.
– Да, здесь вашей братии староверам жить нельзя, – заметил Коровка. – Вот я за крест и бороду страдал в Белгороде и с сыном лет семь, да дай Бог здоровья милостивой государыне, она дала свой о кресте и бороде указ, так меня и освободили. Я и тебя держать опасаюсь потому, что приезжают часто сюда команды. Когда ты в Кременчуг поедешь, наведайся Бога ради, и коли точно принимают, так когда поедешь назад, заезжай и скажи мне, я бы сам со всем домом туда поехал.
Пугачев обещал и отправился в Протопоповку. Там он отпустил Алексея Коверина и, оставшись один, стал думать о том, как бы достать себе паспорт. Коровка был его единственный знакомый в тех местах, и потому Пугачев решился извлечь из этого знакомства возможную пользу. Чтобы протянуть время и иметь возможность сказать, что был под Бендерами, Пугачев поехал из Протопоповки опять в Черниговку, но, встретив на дороге карантин, через несколько дней вернулся опять к Коровке.