Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь
Шрифт:
А дальше мы просидели не двигаясь часа два, пролистав книгу от начала до конца раз пятнадцать. Тогда, наверное, я и понял, что есть любовь: трепет и свет, леденец, тающий во рту, жар и лед, ужас и восторг, воровство, растянувшееся четвертование, еж в горле, немота, воздушная яма. Озноб.
Когда после лета, во время которого мы не виделись (она куда-то уехала, а я три смены оттрубил в спортивном лагере), мне сказали, что она умерла, озноб перешел в затяжную хроническую болезнь…
С годами я научился заглушать ее множеством вещей – неумело разбавленным спиртом, гитарой, автостопом, спортом, драками. С каждым годом я нащупывал
…Подали кальмары, пиво, хрустящие булочки, серебряные пакетики с маслом, соусы, бутылку «Камильери». Солнечные пятна лежали на скатерти, как желтки пасхальных яиц. Я подумал, что давно не слышал колокольного звона, даже сегодня, когда повсюду должны звонить колокола. Рядом за столиками сидели люди и тихо переговаривались, фотографировали друг друга, и я машинально оглядывал женщин: может быть, и постоялица из 713-го обедает в одной из этих компаний. Женщины были разные. Иностранок я отличал сразу по минимуму макияжа на лице и невзрачным футболкам. Нет, она должна быть совсем другой.
И вдруг я отставил бокал с вином. Мне пришла в голову мысль, от которой я даже задохнулся. Моя жизнь на острове показалась мне нереальной, потусторонней, как будто бы я, а не Бо, оказался на дне моря и каким-то чудом просочился в иной мир, где жизнь никогда не заканчивалась. А незнакомка из 713-го была… той девочкой, которой я нес «Сирень». Лоб мой покрылся испариной. А ведь действительно, что я знал о ее смерти? Только то, что она утонула, гостя у бабушки в деревне. А потом больше ничего не хотел знать. Кроме того, меня перевели в другую школу с математическим уклоном. А вдруг она оказалась жива? Или наоборот – я пришел к ней таким вот странным образом. Иначе, откуда это дежа вю, которое я испытывал, убирая 713-й?! Это узнавание запахов, привычек, мелочей. Эти белые носочки на подоконнике, эти леденцы, эти кораблики из фантиков. Этот пунктир, который вел меня в глубь самого себя. Я жутко разозлился. Как я мог сегодня подвергнуться опасности быть уволенным, как раз в то время, когда начинал нащупывать нечто наподобие выхода?
Я быстро расправился с обедом и поспешил вернуться в Сент-Джулианс.
Конечно же, едва я переступил порог дома, Стефания сообщила, что меня искал господин Николас де Пиро и требовал, чтобы я немедленно явился в отель.
Господин Николас был на посту. В отличие от горничных, он отбывал на службе полный рабочий день. Увидев меня, он нахмурился и поправил на носу дужку очков в тонкой позолоченной оправе.
– Кажется, Майкл, вы здорово влипли. Что это вы себе позволяете? Я от вас не ожидал ничего подобного! Я бы уволил вас в пять минут, но хозяйка хочет поговорить с вами лично. Идите немедленно – она пока у себя.
Я побрел в служебную часть помещения, где был кабинет Моники. Настроен я был решительно. Я не мог быть уволенным! Мне нужно было собрать всю свою волю, фантазию и красноречие, нащупать все потайные рычажки, включая и давний роман хозяйки с Джейком Стейнбеком и их совместное марихуанистое прошлое, чтобы эти аргументы перевесили жалкую пощечину, которую я имел несчастье отвесить нашему дорогому постояльцу.
Я вошел в приемную, и секретарша, приятного вида мулаточка с огромными золотыми кольцами в ушах, тотчас доложила хозяйке о моем приходе. До этого я видел Монику всего несколько раз. Она казалась мне деловой дамой, застегнутой на все пуговицы. Я даже не представлял, как это она, эта добропорядочная леди, могла наставить Джейку столько синяков, которые он демонстрировал после нашей первой встречи в пабе.
Я вошел в прохладный кабинет и огляделся. Красивая дама в безукоризненном голубом костюме английского покроя сидела за широким столом и просматривала бумаги. За ее спиной висел огромный портрет седовласого мужчины во фраке, написанный в каком-то модерном стиле, – его лицо почему-то отливало синевой. Я подошел ближе и не знал, присесть ли мне на стул или подождать приглашения. Женщина оторвалась от бумаг и с любопытством посмотрела на меня.
– Так это вас рекомендовал Джейк Стейнбек? – после некоторой паузы спросила она.
– Отпираться бесполезно, мэм… – Я обреченно развел руками.
– Присаживайтесь, – сказала Моника. – Как это говорят у вас – «в ногах правды нет»?
– Боюсь, что ее нет и в словах… – Я решил быть наглым и напористым, как настоящий неотесанный медведь, которому может сойти с рук его тупая неуклюжесть.
– …и поэтому вы прибегли к кулакам? – Если я не ошибался, если меня не подводила интуиция, ее глаза улыбались. – И часто вы вот так избиваете моих гостей?
– Только по пятницам, мэм…
– Вы издеваетесь?
– Разве что над собой. Я ведь «горничная», мэм, разве это не повод посмеяться?
– Значит, – задумчиво произнесла она, – вы пришли просить повышения…
Такого поворота разговора я не ожидал.
– Нет, мэм, меня все устраивает. Я пришел попросить прощения за сегодняшний инцидент. Это получилось случайно, поверьте.
Она наконец-то улыбнулась по-настоящему.
– Никогда! Никогда я не поверю, что приятель Джейка бьет первым только по случайности. Как он вас назвал? В чем вы провинились?
Она определенно начинала мне нравиться. Даже в этом английском костюме.
– Мэм, мы разошлись в суждениях о сороковой симфонии Моцарта.
Она вздохнула и покачала головой.
– Я скажу Николасу, чтобы он перевел вас на другие этажи. И не дай вам бог показаться на глаза этому клиенту.
Нет, только не это. Я напрягся и готов был биться до последнего.
– Мэм, прошу вас, оставьте все, как есть. Обещаю, что завтра я выдраю его номер зубной щеткой и лично от себя пришлю букет магнолий! Разве расхождение во мнениях о Моцарте повод для неприязни? У меня болезнь: привычка к месту. На другом этаже я просто зачахну, и вам действительно придется меня уволить из-за полной уборщицкой несостоятельности…
– Хм… – Она еще раз внимательно оглядела меня. Из-за ее лощеного фасада проглянула лисья мордочка блудной «дочери цветов». – Ну как знаете. Но если завтра вы окажетесь в госпитале с переломом ключицы или еще чего-нибудь, не вздумайте скачать с отеля медицинскую страховку!
– Хм… – Я так же пристально уставился на нее. – Перелом ключицы, мэм? Это уж вряд ли, уверяю вас… – и машинально потер свой кулак.
– Опять издеваетесь? Можете быть свободным… – Она надела очки, которые лежали рядом, на столе, и лисья мордочка приобрела хищное выражение настоящей бизнес-леди.