Пули отливают из ненависти
Шрифт:
Лунев взглянул в сторону стоящего рядом Михайлова, вопросительно приподнял брови – и что теперь делать? Игорь в ответ покачал рукой у плеча в жесте отрицания – ничего не делаем. Молчим, не лезем. Ждем…
Дубинин открыл глаза неожиданно. Вот, только что, секунду назад, они были закрыты. А уже сейчас осмысленно смотрит в лицо Лунева, подчеркнуто не обращая внимания на стоящего рядом оперативника.
– Пишите, гражданин начальник, – голос уверенный и спокойный. – Около двух месяцев назад я продал пистолет Макарова своему знакомому.
Андрей склонился над протоколом допроса, рука его буквально порхала над бумагой, оставляя за собой ровные синие строки.
– Его зовут Глеб. Фамилия – Кожухов, – продолжал прапорщик. – Раньше он служил в нашей бригаде, командовал взводом спецназа. Потом занимался бизнесом, был судим…
– За что? – кое-как успел вставить вопрос Лунев.
Макар немного помедлил с ответом, потом тихо выдохнул:
– За убийство…
Лунев продолжал допрос, а Игорь выскочил в коридор. Основное, то, что требовалось для начала, ему уже было известно. Теперь – дежурная отработка. Архивы, паспортно-визовая, различные картотеки… По крупице, по капельке собирать личностный портрет главного подозреваемого.
Это и есть работа оперативника уголовного розыска. Не драки, погони и перестрелки, а такая вот, незаметная стороннему взгляду, полностью лишенная всяческой героики возня с пыльными бумажками.
4
– Здорово, – Глеб устало плюхнулся на сиденье машины рядом с водителем. Оглядевшись по сторонам, сказал: – Давай отъедем отсюда. А то сидим, как на витрине…
Действительно. Летний теплый вечер. То время, когда трудящиеся вернулись с работы и, поужинав, выбираются во двор, чтобы в полной мере посвятить немногочисленные свободные часы общению с соседями и приятелями, а не тупо пялиться в «ящик» в душной комнате. Молодые мамашки и уже давно не юные бабушки выволокли на прогулку детские коляски. Солнце уже скрылось, и его прямые лучи теперь не угрожают нежной детской коже, как днем. Любители, а также профессионалы в употреблении крепких алкогольных напитков яростно обшаривают карманы в поисках той самой десятки, которой – как всегда – только и не хватает для приобретения вожделенной емкости нужного размера…
Короче говоря, летним вечером жизнь в городском дворе только начинается. Правда, у Глеба почему-то сложилось впечатление, что при его появлении произошел какой-то «сбой системы». Вроде как на мгновение все замерло, застыло… И тут же опять пришло в движение. Только теперь это движение было не бессистемным, не беспорядочным, а привязанным к определенному центру. И этим центром был он сам, Глеб Кожухов…
Он и так в последнее время чувствовал себя в людных местах очень неуютно. Постоянно казалось, что он является объектом повышенного внимания окружающих. Вплоть до того, что за его спиной, после того, как он пройдет, на него указывают пальцем.
Глеб отказывался признавать очевидное. Что это – всего лишь страх. Что этот страх теперь – его постоянный и самый верный спутник, куда бы он ни пошел и чем бы ни стал заниматься. Что, забирая чью-то чужую жизнь, непременно отдаешь взамен часть своей.
Кожухов происходящее с ним считал последствиями переутомления, общей усталости. Скоро, уже очень скоро все закончится, и вот тогда… Отдохнет, отоспится, приведет себя в порядок. И все изменится, все будет хорошо.
Барикела – а именно к нему и пришел Глеб – молча пожал плечами, запустил двигатель. Почти нежно тронул рычаг переключения скоростей – и «девятка», на ходу набирая скорость, выкатила со двора.
– Куда поедем? – Этот вопрос водитель задал уже после того, как они отъехали от дома на пару кварталов.
– Найди местечко для парковки, где к нам никто не прискребется, – Глеб огляделся по сторонам. – Там и поговорим…
Барикела, отлично знавший город и многие потаенные места в лабиринте улиц и переулков, метров через двести повернул направо, потом – еще раз и еще. Машина остановилась на речном берегу, под мостом. Водитель выключил двигатель и откинулся на спинку сиденья.
– И о чем ты хотел поговорить? – Глеб готов был к тому, что разговор пойдет о деньгах, о том, что пора бы поделить неправедно нажитое. Однако то, что сказал Барикела, одновременно и удивило, и насторожило его.
– Меня менты пасут, – тоном будничным и усталым сообщил водитель, не глядя на главного в их банде.
– Та-ак… – Новость была не то чтобы неприятной. Она была просто убийственной. – А вот тут надо бы поподробнее.
Барикела, особо не распространяясь, не заостряя внимания на лишних, по его мнению, деталях, начал рассказ…
…Этот день – впрочем, как и большинство других дней – начался со скандала. Теща опять сумела найти повод прицепиться к угонщику и завела свою волынку. Обычно Олег старался такие вот разговоры пропускать мимо ушей. А тут как бес в него вселился – начал огрызаться. Настроение было не то… И в процессе этого разговора, чрезмерно увлекшись, теща выдала, что скоро их всех «посодют», что уже приходил оч-чень приятный и грамотный молодой человек из уголовного розыска, что этот молодой человек интересовался и самим Барикелой, и его ближайшими друзьями. И вообще, вот она сейчас снимет трубку телефона, позвонит, и этот молодой человек тут же примчится с ОПОНом и группой захвата.
– Такие вот дела… – закончил свой рассказ Барикела.
– Да-а, брат… – протянул Глеб, лихорадочно соображая, что же ему теперь делать. – Вот это попадалово… Надо тебе линять, падать на дно.
– А пацанам? – поднял голову угонщик. – Они ведь ко мне частенько приходили. Эта старая карга их видела. И даже по именам знает. Да и Лилька… На шашлыки вместе ездили, в кафе ходили… Если менты возьмутся, то раскрутят ее влегкую…
– Пацанам – тоже, – согласился Глеб.
Все. Звонок прозвенел. Больше задерживаться в этом городе нельзя. Пришла пора прощаться с подельниками. И – с Иркой… Все в соответствии с первоначальным планом.
– Короче, сейчас поедем, возьмешь бабла, – Кожухов опередил следующий вопрос подельника. – Себе, ну и пацанам передашь малость… Да, машинку эту тоже придется скинуть – она теперь паленая. Пользоваться ей нельзя…
– Да это-то не вопрос! – Несколько приободрившийся Барикела небрежно отмахнулся. – Все сделаю в лучшем виде…
– Тогда заводи, – решил Глеб. – Съездим за деньгами…
Он присмотрелся к приятелю – а может, тот просто врет? Придумал такую вот сказочку, чтобы под шумок выкрутить свою долю из цепких лап Кожухова? Вроде как нет, правду говорит… Впрочем, это ровным счетом ничего не решает. Только ускоряет ход событий…
Глеб выстрелил через пиджак, из-за спины. В тесном салоне автомобиля вероятность промаха была равна нулю. Барикела ничего не успел понять – просто тупой удар в правый бок швырнул его на дверцу машины. Боль пришла чуть позже.
Угонщик, медленно сползая в щель между сиденьем и дверью, пытался что-то сказать, однако не мог – не хватало воздуха. Да и вообще тело отказывалось подчиняться.
Глеб извлек пистолет из-за спины, откинулся назад, на предельно возможную дистанцию и вытянул руку с оружием к лицу подельника. Барикела в последний момент своей жизни увидел черную дыру дульного среза перед самыми глазами… А потом пришла темнота.