Пуля для бизнес-леди
Шрифт:
— Про разврат мне неинтересно, — сказала Настя.
— Смотрите сами, может быть и действительно к тому, что есть, подробности о девочках будут уже лишними…
— Что вы хотите от меня?
— Чтобы вы написали об этом типе. Его надо остановить.
Настя долго молчала. Ее втягивали в большую игру, и ей приказывали выступать за непонятную ей «команду». Ибо тип, о котором шла речь, сегодня был в списке очень влиятельных персон. И, наверное, кому-то перебежал дорожку.
— Я не занимаюсь
— Теперь будете заниматься, — с нажимом сказал майор. — И поверьте, это не самое скучное занятие.
— Вы говорите со мной так, словно я у вас на службе.
— Стоит ли напоминать, как вас принимали в университет, помогали с работой, с жильем? Кстати, записи ваших задушевных бесед с инспектором отдела кадров университета собраны в аккуратной папке.
— Вы шантажист! — задохнулась от негодования Настя.
— Уж какой есть, — обаятельно улыбнулся Михаил Иванович. — И почему бы вам не посмотреть на все это с иной, профессиональной «кочки» зрения? Есть деятель высокого ранга, который злоупотребляет властью и доверием людей. Разве не долг журналиста взять его за ушко да вытащить на солнышко, на всеобщее обозрение?
«Ну, вот и допрыгалась, птичка, — подумала с тоской Настя, — поймали тебя в силки и не отцепятся теперь, сволочи».
В кафе на них обращали внимание — очень заметная пара. Настя здесь бывала довольно часто и её знали. А на её спутника посматривали с интересом.
— Давайте вашу папку, — сказала Настя. — Я займусь этим, но только во имя давней дружбы с Олегом Петровичем. И не думайте, что вы меня испугали, я вас не боюсь.
— А нам и не надо, чтобы вы нас боялись. Скажу честно, мы эту папку могли дать другим журналистам, они бы только спасибо сказали. Но нам требуется журналист с честным именем и безупречной профессиональной репутацией.
— Я вам кажусь именно такой? — не без любопытства поинтересовалась Настя.
— О вас говорят хорошо.
— Спасибо.
— Да улыбнитесь же вы, черт возьми! — очень тихо сказал Михаил Иванович. — На нас уже обращают внимание. С таким мрачным видом, как у нас, обсуждают условия развода, а не наоборот.
Настя улыбнулась, шутка показалась ей вполне уместной. Этот парень, майор, не очень зашоренный, это уже неплохо.
— Между тем, мы ещё даже не сошлись, — с улыбочкой сказала она. — Кстати, если в вашей папке действительно динамит, наш главный редактор ни за что не решится напечатать материал.
— Нажмите на него. Не мне вас учить — вы умеете это. Но не допустите преждевременной утечки информации. И ни в коем случае в вашей статье не должны торчать чужие, то бишь наши, ушки.
— В ваших документах есть «липа»? — деловито спросила Настя. Она уже смирилась с мыслью, что статью ей придется писать.
— Наши «бумаги» прошли бы самую строгую экспертизу. Не беспокойтесь, в данном случае мы играем чистыми картами. И последнее. Ценю вашу сдержанность и потому отвечу на невысказанный ваш вопрос. Олег Петрович сейчас за рубежом и вы сможете с ним встретиться через месяц-два.
Настя постаралась напустить на себя безразличный вид, а сердечко тревожно забилось…
— Не могу сказать, что сохну от тоски. У меня много забот…
— Ишь какая самостоятельная, — улыбнулся Михаил Иванович. И чуть ли не интимно предложил:
— Посмотрите на меня… Я вам нравлюсь?
— Нет, — строптиво ответила Настя. — Вы не в моем вкусе. Расхожий американизированный тип со славянскими скулами. Таких сейчас развелось множество.
— Очень хорошо! — развеселился Михаил Иванович. — Таким я и хочу смотреться. — И сразу же перешел на серьезный тон: — Настя, нам теперь придется встречаться довольно часто.
— Еще чего!
— Ради Бога, не думайте, что это моя прихоть — так надо. И я хочу, чтобы в вашей редакции считали, что я ваш… гм… поклонник.
— Мне не надо это! — повысила голос Настя. — Что я вам — кукла-марионетка?
— Тише вы… Не думайте, что мне это очень приятно — набиваться к вам в милые друзья. Но это вас ни к чему не обязывает… Так, просто посидим в вашем редакционном кафе, познакомите меня с коллегами, сходим на тусовки, где ваши редакционные бывают…
— И я вас представлю своим знакомым: прошу любить и жаловать, майор Кушкин из КГБ.
— Нет, — ухмыльнулся Михаил Иванович. — Вы скажете что-нибудь вроде этого: это мой давний друг Миша Кушкин, он автогонщик, был даже чемпионом России.
— Правда?
— Ага, чистая правда.
— Ну тогда ещё куда ни шло… Миша.
Кто не рискует — тот растворяется в тишине
Рукопись статьи она отнесла прямо главному редактору. Тот удивился, но согласился прочитать. Настя ждала три дня — Главный молчал. На четвертый она пошла к нему, улучив момент после редакционной планерки.
— Я по поводу своей статьи…
— Прочитал… Но печатать её не будем.
— Почему?
— Вы понимаете, на кого замахнулись?
— Если бы не понимала — не писала бы.
Настя знала, что статья у неё получилась. Когда прочитала все документы, неизвестно как добытые Кушкиным и его «коллегами», её захлестнули злость и ненависть. Злость к типу, портреты которого она видела во всяких «присутственных» местах и ненависть к тем, кто закрывал заплывшие от всевластия глазки на его делишки.