Пуля для следователя
Шрифт:
Как только горожане узнали о бесплатном проезде, у многих зеленодольцев появились фальшивые пенсионные удостоверения. Определить обладателя подделки можно было сравнительно просто. Тем более что ими обзаводились некоторые наглецы, которым до выхода на заслуженный отдых оставалось еще лет двадцать. Но в основном фальшивки приобретали люди, которым до пенсии оставалось совсем немного. Контролеры — а эти накачанные молодые люди выглядели в соответствии со своим цветущим возрастом, причем на работе напускали на себя такую строгость, что о сопротивлении никто и не помышлял, — отводили жуликов в милицию, где сразу составлялся протокол. Изъятые документы служили вещественным доказательством. Стражи порядка говорили не только об использовании фальшивых документов, но и их подделке, поэтому виновным грозил тюремный срок или большой штраф. Естественно, всякий здравомыслящий человек предпочитал отделаться штрафом. Люди впадали в панику, добывали спасительные деньги. Милиционеры делились добычей с поставщиками виновных, то есть с контролерами. Так у Анатолия Гордиенко появился первоначальный капитал для организации кооператива по выпуску наклеек для школьных ранцев. Потом он разнообразил свой бизнес и стал очень состоятельным человеком. Но Кристина по-прежнему не обращала на Анатолия никакого внимания. А вот с Юрием Поливановым иногда стала появляться на людях. Вот и на шестидесятилетии начальника ГУВД, том самом, когда Альберту Васильевичу подарили золотую рыбку, они за столом сидели рядом. Теперь же, когда Юрия нет, Кристина, возможно, поведет себя по-другому.
Альберт Васильевич сыпанул своей любимице еще щепотку корма — премиальную — и подумал: «Хорошо тебе, рыбка, живется — никаких забот, знай набивай брюхо себе в удовольствие. Если бы ты умела исполнять чужие желания, тебе цены не было бы».
Глава 3 Перемена власти
Светлана очень удивилась, когда Турецкий велел ей срочно съездить на металлургический завод. Она предложила вызвать директора в прокуратуру повесткой. Но Александр Борисович запротестовал — на это уйдет много времени, да еще неизвестно, как директор отреагирует на повестку. Может, он проигнорирует ее, сославшись на занятость, или — что еще хуже — пустится в бега? Лучше нагрянуть как снег на голову. Тем более всякая подготовка к визиту в прокуратуру — это своего рода лакировка действительности. Только застав человека врасплох, можно оценить его без прикрас.
— Может, мне вообще поехать к нему без предупреждения? — спросила Перова.
— Это идеальный вариант. Только тогда можно съездить впустую. Наверняка директор отлучается по разным делам, порой надолго. Поэтому предварительно нужно выяснить, будет ли он на месте.
Светлана поговорила с молоденькой секретаршей, сказала, что она следователь прокуратуры, и просила не предупреждать об этом директора. Та, словно ребенок, обрадовалась возможности вести тайную игру против своего начальника и охотно согласилась.
Но генеральный директор был в отъезде, и ее принял исполнительный директор Всеволод Михайлович Запольский, флегматичный на вид человек. На все вопросы он отвечал вяло. Если Светлана проявляла непонятливость, он раздражался и повышал голос. Ему было около пятидесяти, он носил очки с толстыми стеклами, из нагрудного кармана пиджака торчали расческа и авторучка. То обстоятельство, что Перова является следователем Генеральной прокуратуры, его нисколько не смутило. Из материалов дела, которое начинал вести Юрий Поливанов, она уже знала, что в конце прошлого года на этом заводе произошла смена генерального директора. Запольский же старослужащий и оставался сейчас исполнительным директором.
— Просветите меня, пожалуйста, чем один директор отличается от другого, — попросила Светлана.
— Генеральный — хозяин предприятия, владелец, а исполнительный выполняет его волю. Это наемный работник.
— А если у владельца нет воли? Если предприятие купил человек, ничего в этой отрасли не понимающий?
— Буду делать что захочу. Генеральный может быть дилетантом, как, собственно, и происходит в нашем случае. А исполнительный должен быть профессионалом, он руководит работой завода.
— То есть лично для вас безразлично, кто владелец завода?
— Не совсем. Если хозяин не разбирается в производственном процессе, то не сует нос не в свое дело. Мне спокойнее работать, — признался Всеволод Михайлович.
— Предыдущий разбирался в производственном процессе?
— Более или менее. По образованию Дулепин энергетик, однако он неплохо изучил наше производство.
— А каков механизм замены директора? Как это происходило?
— Элементарно. В одно прекрасное утро в мой кабинет ворвались несколько амбалов и спросили: «Вы директор?» Я ответил, что работаю исполнительным директором. Они тоже не знали, что существует разница…
— Очевидно, это были судебные приставы, — вставила Перова.
— Я им растолковал. Но поскольку Дулепин на заводе отсутствовал, они стали все бумаги показывать мне. Первым делом дали постановление суда. Там было написано, что во исполнение решения мирового судьи из маленького заштатного сибирского городка Ананьевска генеральный директор Дулепин должен передать все права на управление предприятием настоящему и законному директору Григорию Савельевичу Балясникову. Конечно, я был удивлен — ведь у Дулепина был контрольный пакет акций, шестьдесят шесть процентов. Вдобавок речь шла о каком-то забытом богом Ананьевске. Почему дело о зеленодольском заводе рассматривается за тридевять земель отсюда? Они объяснили, что это делается по месту проживания истца, и показали справку о решении общего собрания акционеров холдинга.
— Всеволод Михайлович, что имеется в виду под холдингом?
— В данном случае это объединение трех неоднотипных, но родственных предприятий. Два маленьких завода постоянно поставляли нам комплектующие детали. Потом, чтобы не распыляться по мелочам, решили объединиться. Укрупнение имеет ряд преимуществ, появляется дополнительный плацдарм для маневра, становится проще сосредоточивать силы в направлении главного удара и так далее. Так что наш холдинг представляет собой объединение трех заводов, и все их директора в течение короткого промежутка времени погибли — их застрелили.
Перова вздохнула:
— Это дело мы тоже не оставим без внимания. Надеюсь, разберемся. Однако сейчас я хочу вернуться непосредственно к моменту захвата — где в то время находился прежний директор?
— Евгений Трофимович ездил по делам в Москву. Мы сразу позвонили ему, и он вернулся.
— Как Дулепин реагировал на происходящее?
— Он, конечно, здорово психанул. Орал почем зря. Потом успокоился, посоветовался с юристом. В тот же день он послал извещение в налоговую инспекцию и в банк, обслуживающий наш холдинг, о незаконном захвате. Само собой, сообщил, что на многих документах, относящихся к заводу, фальшивая печать. Она не зафиксирована в Регистрационной палате печатей, что является уголовно наказуемым преступлением. Еще он направил письма в прокуратуру и милицию. И через несколько дней получил отовсюду официальные ответы. Что, дескать, настоящим владельцем холдинга является тот самый, никому не известный господин Балясников. А он, Дулепин, теперь никто и звать его никак.
— Его удивили такие ответы?
— Не скажу, чтобы очень, — подумав, ответил Запольский. — Подобные чудеса в наши дни случаются сплошь и рядом. Иногда бандиты просят по-хорошему, а иногда и по-плохому. По соседству с нами есть маленький завод стройматериалов. Там сотрудники оборонялись от захватчиков, и несколько человек получили ранения. У нас хотя бы захват прошел без эксцессов.
— Но ведь Дулепина потом убили.
— Это уже последствия. Когда Евгения Трофимовича убили, он фактически уже не имел отношения к заводу.