Пуля для следователя

Незнанский Фридрих Евсеевич

Выстрел Турецкого сразил бандита наповал — пуля попала в висок. После этого все присутствующие на какое-то мгновение застыли. Так бывает после сильного напряжения. Водитель, Мамаев и московский «важняк» перенервничали от погони. Вероника и Кувшинов — от невиданно жестокой драки со своим озверевшим преследователем. Все находились в прострации.

Первым пришел в себя Турецкий. Подойдя к убитому, он нагнулся и посмотрел на выпавший из рук того кортик со сточенным клинком. Так и есть — номер 4095164.

Эпилог Власть не всласть

Будучи по делам в Москве, Кристина Лазаревская позвонила Турецкому — хотела

зайти, поделиться новостями. Александр Борисович охотно встретился с ней. Кристина рассказала, что в их прокуратуре быстрыми темпами идет внеплановая проверка. Уже отмечено падение раскрываемости преступлений. Теперь многие из них уже выявлены и дополнительно поставлены на учет. Обнаружены и противоположные «просчеты» Селихова: некоторые люди подвергались уголовному преследованию без всяких причин. Для этого прокурор нашел в ведомстве слепых исполнителей своей воли. В первую очередь такими являлись бездарнейшие специалисты Касаткин и Позолотин, которых сейчас уже уволили.

Еще Лазаревская не без смеха рассказывала о том, как Анатолий Гордиенко готовился вступить с ней в брак. Это выяснилось случайно. Оказывается, он сулил священнику местного прихода баснословно большие деньги, если тот обвенчает его и Кристину, в каком бы состоянии женщина ни находилась. На удивленный вопрос отца Филарета младший Гордиенко объяснил, что она может быть спящей или даже связанной по рукам и ногам. От подобного предложения служитель культа отказался.

С каким бы выражением лица ни говорила Кристина, глаза у нее оставались грустными. Помимо всего прочего, она была обижена тем, что Юрий спрятал документы у первой жены, то есть ее считал надежным человеком. Правда, он предупреждал Кристину, что не рассказывает подробностей следствия исключительно для безопасности возлюбленной. Она же мечтала о полном доверии. И вот ирония судьбы — люди Гордиенко-старшего устроили в ее квартире обыск, искали те документы. Значит, со стороны казалось, что самый надежный человек для Юрия именно она. И Павел Игнатьевич, очевидно, поэтому доверился ей, когда пытался найти виновников гибели сына.

Из других новостей Кристина сообщила, что бизнесмен Лагман, друг Поливановых, дал большие деньги на общий памятник Юрию и Павлу Игнатьевичу.

Сейчас, на допросах, начальник УВД пытался свалить вину за убийство Поливанова-старшего на мэра. Мол, зеленодольцы раскусили гнилую сущность корыстного властолюбца Владимирцева, который пуще огня боялся конкуренции на следующих выборах. Поэтому он заказал своего заместителя. Однако несколько очных ставок быстро поставили все на свои места. Когда же Гордиенко узнал о гибели своего сына, он вообще сник и махнул рукой на всякие уловки. Что касается компромата на Владимирцева, этого добра и без него хватало. Каждый обыск приносил большое количество улик, одна хлеще другой. Теперь на какие-то мелочи, вроде того, кто выяснял в салоне связи, чем интересовался Турецкий, махнули рукой. Установление четверки, избившей в электричке Светлану Перову и ее нового знакомого Антона, отложили на потом.

Прорваться на вершину власти Евгению Афанасьевичу было недостаточно. Ему хотелось здесь еще и закрепиться. А для этого, по его мнению, существует один путь — уничтожить основных противников. Поэтому Владимирцев организовал настоящее «бюро заказов» — он приказал киллерам убить двоих своих основных конкурентов, один работал в соседнем городе, другой был директором одного из зеленодольских заводов. Евгений Афанасьевич лично снабдил потенциальных убийц пистолетами,

дал им подробный распорядок дня жертв. Сначала согласившись, потом преступники неожиданно отказались выполнять задание мэра. Они боялись, что, убив двух человек, станут слишком опасными свидетелями и Владимирцев обязательно захочет убрать их самих.

Узнав об их отказе, мэр пришел в ярость. Потенциальные киллеры поспешно скрылись из города. Узнав об аресте Владимирцева, они добровольно явились, чтобы дать показания. После очной ставки суд выдал санкцию на его арест, и мэр оказался в камере ИВС на Петровке.

Хотя Ладошкин почем зря ругал Анатолия за то, что тот не избавился от кортика, сам он вел себя тоже по-дурацки — не выбросил свой заветный пистолет ТК. Что касается фальшивых денег, то Оксана согласилась манипулировать ими в обменном пункте. Для этого ее и пригласили из Северограда. Юрий Поливанов был близок к успешному завершению этого дела, но прокурор Селихов направил следствие в ложное русло.

Меркулов похвалил всю следственную бригаду за успешное раскрытие дела. Сделал это не то чтобы формально, однако без большого воодушевления. Слишком много горя принесли виновные окружающим. Турецкий вообще ходил мрачнее тучи, его тяготило не только большое количество задержанных по этому делу, но и разношерстный состав преступников.

Иногда Александр Борисович был способен сочувствовать людям, совершившим преступление. Когда люди поставлены в тяжелые жизненные условия, криминал является для них спасительной соломинкой, за которую хватается утопающий. Неблагополучная семья, каждодневное, лишенное перспектив прозябание, красивые посулы ложной романтики. Понятно, кое-кого это может сбить с пути истинного. Когда же перед Турецким появлялся сановный ублюдок, который все имел, нахапал уже до десятого колена, но продолжал творить свои кровавые делишки, тут Александру Борисовичу стоило огромных усилий сдерживать свое негодование. О жалости к таким подонкам и речи быть не могло. Но они все же продолжали подчеркивать свою исключительность. Уже были оторваны от внешнего мира Оксана, Бергер и собровцы зеленодольской милиции. У этих арестованных нет существенных средств, им придется довольствоваться назначенным адвокатом. Вокруг же бывшей городской верхушки защитники вьются стаями, на виду у всех ссорятся из-за клиентов — ведь обломятся нешуточные гонорары. Ко всему прочему, элитные арестанты изрядно успели потрезвонить по высоким кабинетам. Теперь Александра Борисовича угнетали многочисленные депутатские обращения с просьбами сделать послабление для мэра, начальника УВД и прокурора, которые не принимали непосредственного участия в убийствах. При этом просящие, не зная существа дела, упирали на то, что тех якобы усиленно оговаривают, мстят им за активную гражданскую позицию. Обычно Александр Борисович пропускал такие слова мимо ушей. Но одного такого доброхота, депутата, чья холеная рожа мозолит глаза на телеэкране, спросил:

— Что вы подразумеваете под активной гражданской позицией?

Неожиданно тот стушевался, понес чистую околесицу насчет демократических ценностей, защиты Белого дома, рецидивов прошлого. Почувствовав, что забрался в такие интеллектуальные дебри, из которых уже не выбраться, депутат перешел в наступление, истошно закричав:

— Вы ведете себя прямолинейно, словно персонаж дешевого детектива!

— Вам видней, — ответил Турецкий. — Я дешевых детективов не читаю. Другим тоже советую читать что-нибудь посерьезней.

И бросил трубку.