Пуля справедливости
Шрифт:
– Не верю я тебе. И знаешь, почему? – спросил Колян, чуть прищурившись.
Сурин промолчал. Посчитал, что не стоит действовать ему на нервы.
– Потому что сразу после этого ограбления, ты убежал. И я жопой чувствую, что убежал ты не просто так. А, дядя? Убежал с денежками. Теми самыми, которые должны были лежать в мешках.
– Нет. Ты ошибаешься, молодой человек. Я этих денег не видел. Но то, что ты рассказал, меня очень заинтересовало. У меня даже появились кой, какие сомнения, в которых не терпится разобраться самому. Знаешь что, – Сурин
Парень встал с дивана. Сурин тоже хотел встать со стула, но парень жестко сказал:
– Сиди. Не надо меня провожать. Где дверь, я знаю. И смотри, если при следующей встрече ты мне опять ничего не прояснишь, я тебя на куски порежу.
Он вышел из комнаты. В прихожей чуть задержался. Еще когда входил, приметил ключи. Скорее всего, это были запасные ключи от квартиры, которые лежали на тумбочке за дипломатом. Теперь, выходя, Колян прихватил их с собой. И вышел, громко хлопнув дверью.
После его ухода Сурин еще долго сидел все также на стуле, тупо уставившись в то место на диване, где только что сидел наглый парень. Ему все еще казалось, что наглец здесь, а их неприятная беседа продолжается. И Сурина не столько интересовали напавшие на «Газель» друзья этого наглеца, в конце концов, они получили то, что заслужили, сколько известие о бумаге в мешках. Такого не могло быть, если…
Он поднял с пола свой помятый пиджак, сунул руку в карман, где всегда лежал сотовый. Вспомнил, что наглец забрал его мобильник, поморщился. Потом подошел к старому телефонному аппарату, стоящему на столе. Снял трубку. Набрал номер Вадима Щавелева.
– Вадим, это я, – сказал Сурин в трубку. Щавелев узнал его голос, но давнего расположения теперь Сурин в нем не заметил. Скорее, что-то отдаленно напоминавшее разочарование.
– Ты вернулся? Где ты сейчас? – спросил Щавелев, скрывая разочарование.
– В квартире Молчанова… – ответил Сурин.
– Ты что, продолжаешь жить по его документам? – несколько озабоченно спросил Вадим. Сурин замялся, стараясь уйти от прямого ответа, но потом, сообразив, что не получится, признался:
– Так получилось. Понимаешь, у меня сейчас напряженка с деньгами. Я хотел продать квартиру Молчанова… – он замолчал, и это Щавелева насторожило.
– Что-то случилось? Почему ты замолчал? – настороженно спросил банкир.
– Да понимаешь… Тут, в общем-то, вот какое дело. Только что ко мне приходил парень…
– На квартиру Молчанова? – уточнил Щавелев.
– Ну да. На квартиру Молчанова. Так вот он ищет того, кто убил его друзей…
– Постой, постой, Валентин. Чего ты городишь? Каких друзей? Ребят, которые тогда напали на охранников «Газели» и забрали наши деньги?
– Да, – вздохнув, ответил Сурин и заметил в голосе банкира тревогу.
– Парень? Откуда он взялся? Ничего не пойму, – голос у Щавелева слегка дрогнул. И Сурин это тоже заметил. Сам был встревожен не меньше Вадима.
– Я и сам толком ничего не пойму. Сегодня этот парень заявился ко мне с претензиями. Будто это я заказал то ограбление. А потом убил его друзей.
– Его друзей, – несколько задумчиво повторил Щавелев.
– Ну да. Их сожгли в каком-то подвале. Там у них было что-то наподобие спортклуба. Какая-то качалка. Так вот их там заперли, облили бензином и подожгли. Какая-то чушь. Но в случившемся, этот идиот обвиняет меня.
Кажется, Щавелев тихонько усмехнулся. Потом сказал:
– Ну и поделом им. Они ведь убили охранников и твою бухгалтершу. Выходит, получили по заслугам.
– Правильно, – согласился Сурин. – Все правильно. Получили по заслугам. Только один из них перед смертью успел позвонить этому парню. И знаешь, что он сказал? – спросил Сурин и замолчал, вслушиваясь в трубку. Почувствовал, как сразу взволновался Щавелев. Даже дыхание стало прерывистым.
– Откуда же мне знать, – скрывая волнение, отговорился Щавелев.
Не обращая внимания на это несколько ироничное замечание, Сурин сказал:
– Он сказал, что в мешках вместо долларов, была резаная бумага…
– Что? Бумага? – Щавелев прыснул в трубку недоверчивым смешком. – Ну ты даешь, Валек. Бред сивой кобылы. Какая бумага? Там были доллары.
– Вадим, это не я даю. Я сам в это не могу поверить, потому и звоню тебе… – Сурин замолчал. Молчал и Щавелев, что-то обдумывая. И, наконец обдумав, вдруг предложил встретиться.
– Знаешь что, Валентин, нам надо встретиться, – сказал он, помолчав.
– Тоже самое я хотел предложить тебе, – поддержал идею Сурин.
– Давай… давай завтра вечерком подъезжай к ресторану «Камос». Не забыл, где он находится? – спросил Щавелев.
– О чем ты? Мы же там с тобой пару раз были, – напомнил Сурин.
– Ну вот. Приезжай, там и поговорим обо всем. О таких делах, Валентин, по телефону много не наговоришь. А вообще, я тобой недоволен. Я же тебе говорил, чтобы ты избавился от документов Молчанова. А ты меня не послушал. Пожадничал. Квартирку его захотел толкнуть. Эх, Валя, Валя.
– Да я… – начал было оправдываться Сурин, но сослаться на нехватку денег не успел. Щавелев опередил его, сказав резко:
– Ну попросил бы у меня. Разве я отказал бы старому другу. Ну ладно, завтра потолкуем. А сейчас извини, у меня полно дел. Пока.
– Пока, – медленно и тихо проговорил Сурин в трубку, в которой уже слышались частые гудки. Настроение у Валентина Сурина было паршивым.
Сославшись на занятость, будто у него полно неотложных дел, Вадим Щавелев откровенно врал. Он был не занят ни чем. С некоторых пор, он вообще перестал думать о своем давнем приятели. И вдруг этот звонок. Он был неприятен Щавелеву. Неприятен весь этот разговор. Он настораживал и одновременно пугал. А еще он заставлял кой, о чем задуматься. Поэтому, едва поговорив с Суриным, Вадим Щавелев тут же набрал междугородний номер. А когда там ответили, сказал: