Пуля в Лоб
Шрифт:
– Не то что наш городской сверху, ага? О, д-а-а-а, - победоносно вскрикнул Халл.
– Да он, когда сосал, я думал, что даже воздух из жопы моей затягивает.
Джори заржал и опустил топор.
– Жаль, ты не любитель дуплить, Халл. Потому что у этого парня тама так узко, будто цыпленка долбишь. Я те точно говорю.
Джори нагнулся и принялся укладывать нарубленные куски тела на натянутое брезентовое полотно. Рука, голень, кисти, ступни. Голову оставил напоследок.
И… Грэй видел это лицо.
Это же тот самый колхозник, что подобрал девчонку за
И тут из гаража показалась Кэйри Энн, обнаженная по пояс. Смуглый ребенок звучно пил материнское молоко, прильнув к ее соску.
Халл, все еще державший в руке пульверизатор, одарил сестру свирепым взглядом.
– Убери с глаз моих эту малую. Че, не вишь, я работаю!
Грэй присмотрелся повнимательнее к ребенку, который принялся кричать. Голенькая, меньше года на вид, почти совсем черная, но…
Не может быть…
Более пристальное визуальное ознакомление выявило неутешительные пороки. Судя по форме головы, у ребенка был синдром Дауна. Одна нога короче другой, разного размера уши, глаза косят. Кэйри Энн воткнула оттопыренный сосок в ротик дочурки, но та не утихала. Девушка в свою очередь, судя по всему, над чем-то размышляла, отстраненно смотря в землю.
– Но, Халл, мне нужно с тобой поговорить. Нам, это, реально нада этого городского завалить? Может просто, типа, отпустим его, а?
– Ща по башке получишь. Нет бабы тупее тя.
– Нам нужно будет его завалить, Кэйри Энн, - вмешался Джори.
– Если отпустим, сдаст нас мусорам.
Губа девушки задергалась.
– А если пообещает никому не рассказывать?
– Када мозги раздавали, ты точно в не в ту очередь встала. Те гoвно в башку твою вместо них залили, - прорычал Халл.
– Покажи-ка ей.
Джори схватил отрубленную голову за волосы и поднес к лицу сестры.
– Эй, Кэйри Энн. Поцелуй любимого.
– Убери эту голову от меня, - взвизгнула девушка.
– Бьюсь об заклад, была б ниггерская башка, засосала бы, - предположил Халл.
Джори зашелся хохотом, голова затряслась от смеха.
– Ну же! Вытяни губки, - Джори принялся бегать за сестрой по двору, держа в руке голову трупа.
– Халл, скажи ему чтоб остановился, - кричала девушка.
– Хватит! Не нужно! Он пугает малую!
– Да прям. Ща!
– усмехнулся Халл в ответ.
– Разве что-то может испугать эту отсталую дебилку? Скорее, она кого угодно до усрачки стреманет.
– Бьюсь об заклад, она сама себя бы только испугать может, Халл!
Джори гонялся за визжащей Кэйри Энн по двору, пока, наконец, девушка не забежала в дом, ребенок продолжал вопить. Снаружи уже гоготал Халл.
Да, сэр, - пронеслось в голове Грэя.
– Прекрасен день на Примроуз Лэйн[4].
– Эй, Халл! Лови момент!
Джори с завидной сноровкой подкинул отрубленную голову ударом ноги и запулил ее в сторону забора. Голова ударилась об ограду и отлетела точнехонько на брезент, к остальным частям расчлененного тела.
– Гоооооол, Халл! Виел, как я! Я забил!
– Вижу, пацан, - отметил Халл, кивая.
– Ты - это что-то. Ну все, пока мы здесь закончили. Нужно подождать, пока лак подсохнет, чтоб накрыть машину.
– А че с этим терпилой, которого я сейчас разделал? Может, упакуем его и скинем, типа?
– Не, подождет. Этот чудила с “Камаро” больно тощий, - возразил Халл, глядя на груду костей и мяса на брезентовом настиле.
– Городского когда завалим, тогда вместе их упакуем. По ходу, оба поместятся. И скинем сразу обоих, типа, завхтрах.
Завхтрах, - подумал Грэй.
– Завтра.
Говорили о нем. Мужчина даже видел железный короб во дворе. Достаточно просторный, чтобы вместить два расчлененных трупа. Живот пронзила судорога.
Они разрубят меня на части и упакуют в тот короб. Завтра.
* * *
Однако «завтра» длилось еще два дня и две ночи. Грэй посчитал, это было счастливым стечением обстоятельств. Халл сказал, что у него закончился лак, а он хотел, чтобы было готово десять машин. Это были хорошие новости.
А вот нехорошие заключались в том, что Грэю приходилось проводить эту отсрочку приговора. Каждую ночь Джори трахал его в зад, одновременно мужчине приходилось полировать громадный шланг Халла ртом. Братья устроили грандиозных размахов фестиваль содомии, где главными звездами стали анус и рот Грэя. Но тот воспринял это стоически, как настоящий мужчина: в позе раком, выполняя то, что от него требовалось.
Также каждую ночь его заставляли есть вареную тыкву. Грэй предположил, что, вероятно, делалось это не из чистой жестокости, желания его унизить. Дело в том, что вареная тыква способствовала постоянному жидкому стулу и влажности в анусе, что облегчало проникновение. После каждого акта надругательств Грэй сидел на горшке и продолжал запруживать его бледными поносными массами, сдобренными спермой Джори. Мужчину терзал ужасающий вопрос: а что случится, когда горшок будет полон? Возьмет ли Кэйри Энн этот горшок, чтобы опустошить? А может, ему и вовсе не дожить до этого момента?
На вторую ночь Грэй заметил в жиже своих фекалий кровавые следы. Нечему удивляться после того, что ночами с ним проделывал Джори. Он был очень груб, очень возбужден, и работал своим поршнем в его заднице, как вантузом в сливном отверстии унитаза. Сосать Халлов член и массировать его очко было не многим легче. При этом Халл пытался держаться как можно дольше, прилагая все возможные силы, лишь бы отсрочить оргазм изо всех сил. Поди, сейчас представляет себе образ сраного Рэнди Джонсона[5], - думал Грэй.
– Ну и как успехи, Халл? А? Получается? Блять! Под ногтем у Грэя уже въелась корка Халловского кала. Очистить было нереально. Мыть руки не давали (мужчина даже не исключал, что его мучители и сами этим не занимаются). И этот грязный палец просто доканывал. Стоило почесать нос, как тут же этот кошмарный запах застарелой смеси дерьма и слюны. И у него никаких шансов.