Пуля в Лоб
Шрифт:
– Нет, Хэйc, не рассказывал, - быстро ответил Шеф.
– И не хочу, чтобы ты рассказывал.
– Так вот, шеф, я гонял шары - в смысле, играл в бильярд, если говорить по-городскому - с одним большим толстым бестолковым парнем-деревенщиной по имени Дэвид Уэллс, и он чертовски хорошо знал, что я более, чем хороший игрок, так что он вызвал меня на поединок, и я говорю: «Сколько ты хочешь поставить?». А он отвечает: «Ну, у меня нет денег с собой, поэтому давай ты поставишь полтинник, а я поставлю свою девчонку Джуди Энн, которая сидит вон там». И показывает на чуть ли не самую горячую телку, которую я только видел на той неделе, босс, сидящую на барном стуле и потягивающую вискарь “Дикель” с водичкой, а у нее большие пухлые сиськи, торчащие из крохотного деревенского лифона, и обрезанные шорты, такие короткие, что, наверняка, натирают ей задницу, шеф, и она даже подмигнула мне! Итак, я говорю Дэйви Уэллсу: «Заметано, друган» и обыгрываю всухую этот жирный кусок дерьма, а следующее, что я помню, это, как я выхожу из того гадюшника с Джуди Энн под руку. Но, прежде чем мы загрузились в мою тачку, я слышу, как это чучело Дэйви Уэллс треплется со своими приятелями Томми Трешем и Стиви Хэмилтоном, и ржет так, что сотрясаются все крыши в городе.
– Ну, ну, - заметил Шеф, - и над чем же он смеялся?
– Скоро узнаете, босс!
– ответил Хэйc.
– Так что тащу я ее офигительную задницу, едрён-батон, в мотель “Дорр” на третьем шоссе - знаете это место, $14,95 за ночь, да, сэр! – и, скажу вам, босс, пока мы идем, весь истекаю слюнками, глядя на ее луковую жопу, если так можно выразиться.
Лицо Шефа скривилось.
– Что, что? Луковая жопа?
– Да, знаете, шеф. Стоит только взглянуть на нее, и сразу хочется плакать от счастья. Как бы то ни было, как только мы вошли внутрь, эта горячая сучка не стала терять времени впустую, едрён-батон, а сняла с меня одежду и как следует вылизала мой член, и я имею в виду, что, действительно, как следует, шеф, она засосала его до самого корня и ее язык бегал вверх и вниз по отверстию моего мочеиспускательного канала, да, да, и она даже пару раз лизанула мою сраку - о-о-дааа!
– она была настоящим солдатом, и, Шеф, потом она сняла свой дурацкий лифон и показала пару сисек, которые выглядели такими пухлыми и безупречными, что напомнили мне яблочные кнедлики в сахарной глазури, что продаются в пекарне на рынке “Граулс” по девяносто девять центов, только у этих яблочных кнедликов были соски, похожие на красные леденцы, торчащие на добрые полдюйма! В любом случае, я так проникся ее женской красотой, шеф, что понял, что мне нужно увидеть еще больше, поэтому я стянул те крохотные шортики прямо с ее задницы, да, да, после чего она садится на кровать и говорит: «Слава Богу, ты выиграл эту игру, Мика! Меня так давно не трахали», а я отвечаю: «А что же ты тогда делаешь со своим парнем, Джуди Энн? Играешь в шашки, едрён-батон?», и она говорит: «О, это просто притворство. Эта толстая свинья Дэйви Уэллс никогда не трахает меня, и он даже не мой парень. Он просто позволяет мне слоняться вокруг него в бильярдной и, когда проигрывает, отдает меня победителю вместо денег», и тогда я начинаю думать, шеф, что, черт возьми, не так с Дэйви Уэллсом, если он не хочет трахать эту вкусняшку. Что? У него нет члена? Он гомик? Это были единственные объяснения, которые я только смог придумать, потому что сучка была горячее, чем камень в костре, и любой нормальный здравомыслящий американский парень захотел бы засунуть свой хрен в такое великолепие, сэр, и даже сейчас, как я только подумаю о ней, мой член становится почти такой же жесткий и твердый, как чертов телефонный столб, босс, но Джуди Энн такая лакомая, что я сначала хочу попробовать на вкус ее прекрасную щелку, и она, должно быть, читает мои мысли, потому что сразу выдает мне эту блядскую ухмылку, затем поднимает ноги и раздвигает так, что становится похожей на гребаную жареную курочку, а я смотрю прямо в ее киску, шеф, и, бля буду, это самая красивая киска на свете, которая только может находиться у сучки между ног, не то, что все эти мясистые и неаккуратные, как у большинства девиц, больше похожие на кучу гребаных мясных нарезок из гастронома, с губами, висящими подобно гребням петухов, нет, сэр, такую письку, как у Джуди Энн надо повесить где-нибудь в музее, босс, вся обрамленная мягкими светло-каштановыми волосами, такими же красивыми, как волосы на голове ребенка, а сама дырка имела этот сочный нежно-розовый цвет, босс, вот какой она была! Так что я не стал тратить время впустую, а уткнулся в нее мордой и начал жадно жевать ее коврик, да, и она стонет, и охает, и выгибает бедра, зарывая пальцы в мои волосы, и - бля-а-а - на вкус она просто превосходна, шеф, именно такой вкус, едрён-батон, и должен быть у телки, соленый, с женским ароматом, и к тому времени мой член настолько затвердел, что я чуть было не выпустил мощную струю на гребаный пол. Клянусь, это была лучшая киска, к которой я только прикладывался, да, сэр.
Не то, чтобы у Шефа Киниона было какое-либо желание слушать истории Хэйcа, но даже он, то есть Шеф, не совсем догнал.
– Что? Как так? Ты только что целых десять минут расписывал мне эту горячую девицу, и на этом хочешь закончить?
– Ох, блядь, шеф, - махнул рукой Хэйc, - это совсем не все. Еще далеко не все. Видите ли, как я только что сказал, дырка у Джуди Энн была лучшей, в которую я когда-либо засовывал язык… или, по крайней мере, как я думал. Ну вот, я набрасываюсь на ее письку, как жаждущая лошадь на корыто, думая, что вот сейчас через секунду-другую она кончит, после чего можно заняться тем, чтобы заткнуть ее дырку по самые яйца, а затем наполнить в большом количестве всем тем, что выйдет из моего петуха, босс, но внезапно она отстраняет мое лицо от своей дыры и говорит, вся такая разгоряченная и тяжело дышащая, она говорит: «О, Мика, дорогой, ты самый лучший пиздолиз во всем штате!», а я отвечаю: «Да, я знаю, но почему тогда ты оттолкнула мое лицо?», и она продолжает: «Потому что мне нужно, чтобы ты сделал остальное, дорогой, я имею в виду, что мне очень сильно нужно это!», а потом я почесал свою башку и уточняю: «Джуди Энн, что значит, что тебе нужно, чтобы я сделал все остальное? Ты подразумеваешь, чтобы я запузырил в тебя свой шланг, да, верно? Чтобы он поднял тебя до небес?». «Нет, нет, - отвечает она, - я покажу тебе. Видишь ли, я немного отличаюсь от большинства девушек, но это не так уж и страшно, так что не волнуйся из-за этого, как делают большинство парней…». И, конечно, я думаю, о чем, черт возьми, говорит эта деревенщина, но затем, босс, она показывает мне. Вот, что она делает, понимаете, она засовывает пальцы в свою дырку и копается там, будто потеряла кольцо, или что-то в этом роде, а потом, в конце концов, она… ну, она кое-что вытаскивает оттуда, и это кое-что…
Хэйc театрально посмотрел на Шефа.
– Что это было?
– рявкнул Шеф, глядя на свое сердитое лицо, отражающееся в зеркальных солнечных очках своего помощника.
Мика Хэйc ухмыльнулся.
– Я рад, что вы спросили об этом, шеф, потому что то, что она вытащила из своей дырки, былo… ее маленьким петушкoм!
Кинион вздрогнул в замешательстве.
– Ты имеешь в виду, хуй?
– Точняк, босс, это был именно хуй, который она вытащила из своей киски, - не вру!
– только он был очень маленьким, размером не больше окурка, и у него имелся ствол с венами и маленькая головка на конце, и у него даже была малюсенькая пара яичек внизу!
Кинион ухмыльнулся.
– Ты пиздишь, Хэйc.
– Клянусь Библией, шеф, это правда! А потом я говорю ей - или ему - или, как там - я говорю: «Джуди Энн! Как так получилось, что девчонка с самой классной киской, которую я когда-либо видел, вытащила из нее маленький хуй?», а она отвечает: «Это такая прикольная штука, которую называют врожденным зи-го-ти-чес-ким герма-фроди-тизмом и би-го-на-дным эм-бри-оти-чес-ким синдромом. Смотри, я в основном девчонка, но, когда я находилась в материнской утробе, что-то случилось, и у меня начал расти петушок, как у мальчика, однако затем мои клетки, как будто изменили свое решение и сделали меня девочкой, а маленький петушок остался. Моя мама показывала мне журнал «Лайф», где сказано, что каждый год рождаются четыре или пять девчонок, подобных мне, а сейчас, Мика, мне очень нужно, чтобы ты пососал моего маленького дружка!», и потом, шеф, клянусь, она начинает наяривать, да, да, она начинает наяривать свой крошечный член, зажав его между большим и указательным пальцами. Не шучу, босс, у этой девочки он даже встал! И знаете, что я тогда сделал?
Нет, Кинион не знал, и, на самом деле, не хотел знать, но все равно спросил:
– Ты имеешь в виду, что… что пососал ей этого маленького петушка?
– Бляяяяяяядь, нет! Чё-eрт, босс, я не сосал ее петушка! Я перевернул эту сучку и оттрахал ее в жопу, пока она не завизжала, затем плюнул в ее дерьмо и ушел, но, разумеется, толстяк Дэйви Уэллс и его приятели все стояли снаружи, согнувшись от смеха, как гребанные гиены, и к тому времени я уже знал, над чем они смеялись. Но вы должны признать, шеф, что это была довольно интересная история, не так ли?
Шеф Кинион застонал.
– Хэйc, просто заткнись и веди машину.
Дом Дока Уиллиса находился чуть в стороне от окружной дороги №3, являясь фактически единственным на этом направлении. Он представлял собой большое двухэтажное ветхое здание с крытым крыльцом, множеством деревьев и парой, как мог бы их назвать городской житель, «садовых гномов», другими словами, парой маленьких статуй чёрных парней с фонариками, одетых, точно гребанные жокеи. Шеф Кинион никогда не понимал эту херь.
Но Док Уиллис - он был совсем другой песней. Очень уважаемым в городе. Известным. Таким доктором, к которому вы всегда хотели бы попасть на прием… ну, не то, чтобы он занимался практикой; сказать по правде, он ей не занимался все те десять лет, что жил здесь. Просто наслаждался жизнью на пенсии, и здесь мы подходим к еще одному важному моменту - у Дока имелась красавица-жена, с которой наслаждаться жизнью на пенсии представлялось еще приятнее, да, сэр. По прикидкам Шефа Киниона, Доку было около шестидесяти, и здесь, в округе Рассел, никто особо не удивлялся, что шестидесятилетний мужчина состоит в браке с девицей, которой всего лет тридцать. И, разумеется, он женился на ней десять лет назад, раздумывал Шеф - незадолго до того, как купил дом - так, что ей было тогда в районе двадцати, но… что с того. Успешный парень, такой как Док, может делать все, что хочет, верно? Его жена Джин имела репутацию верной супруги - и это тоже не удивительно, поскольку Док являлся самым богатым парнем в Люнтвилле. Здесь не считалось зазорным то, что симпатичная девчонка прицепилась к парню постарше с баксами. Так было заведено на этой земле, и, как однажды сказал патрульный Мика Хэйc, в такую землю не грех и лечь.
– Думаешь, она могла сбежать?
– отважился Шеф спросить своего помощника, припарковывающего патрульную машину перед домом Уиллиса.
– Eдрён-батон, шеф, если она сбежала, почему все окна выбиты?
Хороший вопрос,– подумал Шеф. Они вышли и направились к дому, поглядывая на причудливый "Мерседес" Дока. Блестяще-красный. Он выглядел совершенно новым, без единой царапинки.
– Eдрён-батон, шеф, - восхитился Хэйc.
– Классная тачка. Я мог бы затащить клевую телку в это чудо на колесах, правильно?
– Хэйc, судя по тому, что я знаю, тебе не требуется "Мерседес", чтобы подцепить телку. Ты можешь водить городской мусоровоз, и всякая девчонка по эту сторону границы округа все-равно будет бежать за тобой по улице.
Хэйc выдал свою знаменитую усмешку в стиле Элвиса и хлопнул в ладоши.
– Да, сэр! Я Крысолов Любви! Именно так меня и называют!
– Да? А я называю тебя “самовлюбленным кобелем”. Теперь отвлекись немного от телочек. Нам надо выполнять полицейскую работу.
– Кто самовлюбленный? Я?
– Хэйc, казалось, опешил.
– Ох, шеф, вы расстраиваете меня до слез. Я не самовлюбленный! Я добрый, внимательный, страстный, всегда чуткий к тому, что хотят девушки. Клянусь, они мне все так говорят. К примеру, прошлым вечером у меня было свидание с Джейни Джо МакКрон, и, прежде, чем ехать к ней домой, я купил ей “Биг Мак” и коктейль в “Мак-Дональдсе”…
– Хэйc! Замолкни, - потребовал Шеф Кинион.
– Я уже сказал тебе, чтобы ты занялся делом - больше никаких грязных историй.
– Ох, шеф, это совсем не грязная история, я просто хочу поведать вам что-нибудь, что изменит ваше мнение о том, что я эгоистичен. Знаете, не хочу, чтобы мой прекрасный босс думал обо мне в таком негативном ключе.
– Хорошо, Хэйc, - пробормотал Кинион.
– Если это не грязная история, давай, выкладывай.
– Ну так вот, я и Джейни Джо, не путайте с Джинни Джо, мы приехали в ее маленький гадюшник в Трейлерном городке, шеф, и я оттрахал ее до потери пульса. Чё-ерт, я так усердно трахал ее, что кровать сломалась, и все это время она визжала: «О, Мика Хэйc, я люблю тебя!», и, знаете, шеф, что я сказал в ответ? Я сказал: «Бля-а-а, Джейни Джо, я тебя не люблю, но я, черт возьми, люблю трахать твою грязную наркоманскую дырочку, и если я так говорю, то это так и есть!». Ну я и нафаршировал ее как следует, босс, типа - эгегееей!– я влил в нее столько спермы, что ей можно теперь целый год не ебаться! А когда вытащил, то напоследок тряханул своим яйцом ей по лицу, вытер член об ее волосы, потом поссал в ее туалете и не смыл, оставив сиденье поднятым, оделся, высморкался в ее шторы, перднул, взял банку пива из ее холодильника и ушел от этой шлюхи, не попрощавшись!