Пункт назначения – Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941–1942
Шрифт:
– Надеюсь, здесь будет достаточно моих хирургических знаний, и они меня не подведут! – заявил он.
– И о хирургии можете забыть! Здесь речь идет главным образом о повязках и пластырях – хирурги с их острыми скальпелями находятся в тылу! Ваша задача – обеспечить доставку на дивизионный медицинский пункт наших раненых, пока они еще живы! Для вас это самая главная задача! Иногда для этого приходится применять свои познания в хирургии, но это бывает редко. Быстрота, Фреезе, вот что действительно важно! Если в этот день идет крупный бой и ваш перевязочный пункт переполнен ранеными, вы должны решить, кто нуждается в вашей помощи в первую очередь. Ранения в голову не так опасны – здесь главное уложить раненого и обеспечить абсолютный покой! Но вот с ранениями в брюшную полость все обстоит иначе! Таких раненых нужно как можно
– Все это звучит как-то слишком уж просто! – засмеялся Фреезе.
Мне понравился его юношеский задор и нежелание воспринимать жизнь как слишком сложное дело.
– Хорошо! Если вы считаете ранения простым делом, давайте перейдем к некоторым болезням. Рассмотрим, например, гепатит у Крамера. На родине я никогда не сталкивался с ним, здесь же эта болезнь встречается довольно часто. Далее, у нас здесь имеются сыпной тиф и волынская лихорадка – это все болезни, переносчиками которых являются вши и которых нет в Германии. Затем болезнь Вейля, вызываемая спирохетами, распространяется через воду, зараженную крысами. Кроме того, здесь встречается туляремия, болезнь подобная чуме, переносится клещами, слепнями или мышами-полевками. Иногда ею можно заразиться и при употреблении в пищу мяса зараженных животных – зайцев, кроликов. К сожалению, Фреезе, в этой стране мира и прогресса нет надежной защиты от всех этих «чудесных» переносчиков болезней: крыс, мышей, блох, вшей, клещей, клопов и прочей подобной нечисти. Никогда не знаешь, какую следующую болезнь подцепят наши солдаты. В этом вся и прелесть! А для вас хорошая практика! Но самое лучшее заключается в том, что благодаря всему этому научишься по-настоящему ценить отпуск в Германии! Знаете, что бы я сделал, если бы во время своего отпуска не собирался обручиться с любимой женщиной?
– Нет! И что же?
– Я бы отправился в чудесную антисептическую больницу. Там я бы первую половину дня простоял под душем, а остаток дня провел бы за перебиранием комплекта блестящих хирургических инструментов, которые только что вынули из сушильного шкафчика для стерилизации инструментов. А каждый вечер отправлялся спать в отдельную прекрасную палату, где ни одна медсестра даже не слышала о том, что существуют такие болезни, как бациллярная дизентерия и сыпной тиф, или что встречаются пациенты, кишки которых совсем недавно валялись в дорожной грязи!
– А это как раз то, от чего я всегда стремился сбежать! – восторженно воскликнул Фреезе.
– Ну, если вы этого сами хотели, то теперь вы это получили! Но, знаете ли, Фреезе, вши в качестве товарищей детских забав через некоторое время начинают страшно действовать на нервы!
Глава 17
Трамвай до Москвы
Перед нами, на другом берегу Волги, раскинулась Старица. Даже издали этот старинный городок свидетельствовал о былом великолепии и роскоши царской России. Над скромными светскими зданиями возвышались великолепные православные храмы. Толстый слой снега покрывал их большие купола, а круглые окна взирали на нас из-за реки, словно темные внимательные глаза.
Фишер сидел за рулем старого «Опеля», а Кагенек, Крамер и я были пассажирами. Мы ехали назад в тыл по той же самой дороге, по которой совсем недавно прошли с боями. Мы проезжали через деревушки, которые брали штурмом, и видели могилы
Перед самой Старицей наш «Опель» прогромыхал по настилу деревянного моста через Волгу, возведенного нашими саперами. По темной речной глади лениво проплывали отдельные льдины. Но скоро они уже не будут так вольно плыть по реке, а начнут примерзать друг к другу. Сначала в местах со спокойным течением, а потом и на всем протяжении реки. По мере того как зима будет все сильнее сковывать все засыпанные снегом окрестности, эти льдины будут становиться все толще и толще. Волга будет по-прежнему течь, но в течение долгих зимних месяцев под ледяным панцирем толщиной сто или даже сто пятьдесят сантиметров. Сверху лед заметет толстым слоем снега, и до следующей весны великую русскую реку можно будет увидеть только на карте.
Слабое зимнее солнце освещало снег. И хотя оно ярко светило, но совсем не грело. Над всем этим чудесным ландшафтом царило такое умиротворение, что даже замкнутый Крамер был тронут этим великолепным зрелищем.
Съехав с моста, «Опель» шустро взобрался на береговой откос, повернул налево в сторону города и понесся по равнине к аэродрому. Крамеру крупно повезло. Уже сегодня на родину улетал военно-транспортный «Юнкерс» Ю-52, прозванный нашими солдатами «Тетушкой Ю», в котором для него нашлось свободное место. Мы хорошенько закутали его в одеяла и попрощались. Вскоре «Юнкерс» уже катился по заснеженному аэродрому, набрал скорость, оторвался от земли и взял курс на Германию.
Мы так никогда больше и не увиделись с обер-лейтенантом Крамером. После выздоровления его перевели в одну из дивизий, сражавшуюся на южном участке Восточного фронта, а год спустя он погиб под Сталинградом.
Нам показалось, что жизнь в люфтваффе проходила словно на другой планете. Это был мир настоящей роскоши по сравнению со скромным существованием пехоты, где благосостояние каждого бойца зависело от того, что он сам мог таскать на собственном горбу. Мы были просто потрясены всем увиденным.
Все военнослужащие люфтваффе спали на настоящих кроватях. У них всегда имелся французский коньяк и ликер. Вдобавок к обычному продовольственному пайку летный персонал получал даже шоколад: это был шоколад с колой, чтобы во время воздушного боя летчики постоянно сохраняли высокую концентрацию внимания и быструю реакцию. Каждый солдат и офицер люфтваффе уже получили первоклассное зимнее обмундирование. Неудивительно, что они могли посмеиваться над войной и подшучивать над жизнью, эти молодцеватые, подтянутые кавалеры в безупречно сидящей форме.
Но когда мы сидели с ними в дружеской, непринужденной обстановке, наша зависть тотчас улетучилась. И они вели свою кровопролитную войну и каждый день смотрели смерти в лицо. Сегодня они завоевали наши сердца своей жизнерадостностью, это счастливое братство никогда не унывающих парней, которые, казалось, знали всех боевых немецких летчиков.
Брат Кагенека! Конечно, знаем! Отличный парень! Все еще где-то в Северной Африке! Всегда сражается как истинный рыцарь неба! Настоящий ас! Сбил уже более шестидесяти самолетов противника. Так говорили летчики о брате Кагенека, а потом поставили всем присутствующим выпивку и провозгласили тост за далекого летчика африканской пустыни. А потом еще раз выпили за здоровье бедных чертяк из пехоты!
– Да за все золото России я бы не согласился занять ваше место, коллега, – откровенно признался мне врач люфтваффе. – А вот любое фронтовое подразделение люфтваффе готов взять в любое время! Эти парни живут так хорошо, что никогда ничем не болеют. А если с ними что-то случается и их самолет подбивают, то они сразу погибают. Или падают за линией фронта на территории русских. В любом случае они не возвращаются оттуда. У меня, как врача, вообще нет никакой работы! Настоящая барская жизнь!
Я попытался объяснить ему, что и жизнь в пехоте имеет свои хорошие стороны. Нигде больше я не встречал такого фронтового братства, таких подлинно товарищеских отношений, такого сплоченного сообщества. Между прочим, ведь это именно пехоту называют «царицей полей». И хотя в войне на ее долю выпадают наибольшие тяготы, но зато она добивается и наибольшей славы…