Пуритане
Шрифт:
— Пришли тяжелые времена, — подвел он итог сказанному.
— Для нас тоже.
— И для зверей в лесу, — добавил Сазакус. — В лесу появился злой дух. Наши воины находят кроликов, енотов и других животных, повешенных на деревья. Животы зверьков распороты, глаза выколоты.
— Может быть, тебе известно про это еще что-нибудь?
— Я видел только растерзанных животных, но мои товарищи разговаривали с голландскими и французскими торговцами. Кто-то убивает охотников и крадет шкурки. Торговцы думают на нас, но мы так не поступаем.
«Элиот. Он устал притворяться.
Рассказ Сазакуса объяснял и отлучки Элиота, и то, как простой лондонский парень сумел за несколько недель стать первоклассным охотником. Энди тяжело вздохнул. Что толку быть правым, если тебя никто не слушает! Элиот был на свободе. Охота началась.
Глава 27
Элиот Веннер и Дженни Мэтьюз поженились в середине ноября, за две недели до первых снегопадов.
Свадьба состоялась под деревом для собраний. Невеста и жених с сияющими улыбками обменялись брачными обетами. Колец не было. Обмениваться кольцами принято у католиков, а поселенцы не хотели жить по их правилам.
Нелл стояла рядом с Дженни. Во время свадебной церемонии сестры переглядывались и улыбались. Они по-прежнему были вместе. Когда-то они проводили долгие часы у окна дома на Главной улице за плетением кружев, разговорами и молитвами. Они были очень дружны и всегда поддерживали друг друга. Нелл не могла оставить Дженни в такой момент. И она изо всех сил старалась не портить сестре праздник. Но по ее лицу нет-нет да и пробегала тень, словно она предчувствовала недоброе.
Для жителей Бостона свадьба была не только поводом для веселья и благодарственных молитв, она дарила им надежду на будущее. У молодой пары появятся дети, вырастет новое поколение, для которого эта земля станет родным домом.
Энди не разделял общей радости. Он чувствовал себя немногим лучше, чем перед эшафотом на Тауэр-Хилл. Там перед ним стояли епископ Лод и Кристофер Мэтьюз, победитель и побежденный; здесь — Элиот Веннер и Дженни Мэтьюз, хищник и его жертва. «Это я во всем виноват. Ведь именно моя гордыня и мое проклятое тщеславие привели хищников в дом Мэтьюзов».
На какой-то момент Энди захотел не быть христианином. Тогда бы он мог убить Элиота и не допустить свадьбы! Энди стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы не выругаться. «Только на одну минуточку, Господи, — взмолился он, — позволь мне играть по их правилам. Я все исправлю! Элиот знает: вера в Иисуса не позволит мне воздать ему по заслугам! Господи, освободи меня от моих обязательств перед Тобой на одну минуточку, больше мне ничего не нужно!»
Но ответом свыше на молитву Энди были знакомые слова Священного Писания: «Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф». Эти слова произнес отец Дженни, когда жители Эденфорда хотели организовать вооруженное сопротивление, те же самые слова он вспомнил перед смертью. «Кристофер Мэтьюз жил и умер, веря этим словам. Значит, я тоже должен верить им». Энди разжал кулаки.
После окончания церемонии Дженни пробралась через толпу поздравляющих и подошла к стоявшему в стороне Энди. Ее длинные волосы развевались на ходу,
— Энди! Я так рада видеть тебя на моей свадьбе! — Она обняла его и нежно прижала к себе.
Свежесть, которой пахли волосы Дженни, тепло ее тела были невыносимы. Он притянул к себе девушку и прижался щекой к ее лбу.
— Мы с Элиотом будем счастливы! — воскликнула Дженни. — Увидишь, он хороший человек. Мы приглашаем тебя и Нелл на обед. — Она слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Она любит тебя, Энди.
— Дженни, я всегда желал тебе только добра, — сказал Энди.
— Теперь я понимаю это, — она улыбнулась ему, и на ее глазах показались слезы. — Все к лучшему! У тебя есть Нелл, а у меня — Элиот.
Энди прижал ее к себе. «Ах, если бы я не отпустил ее тогда… Неужели Элиот добился своего?»
— Дженни, — раздался голос Элиота, — иди-ка сюда на минутку. Я хочу тебе что-то показать.
Дженни Веннер высвободилась из объятий Энди и пошла на зов мужа.
— Господь с тобой, Дженни, — сказал Энди.
После долгого перерыва Энди поднимался на невысокий холм, на котором стоял дом, выстроенный для Нелл и Дженни. Теперь в нем осталась одна Нелл. Было воскресенье. Нелл пригласила его на обед. В прошлый раз она позвала его, потому что работала над летописью колонии. Но сегодня приглашение было неожиданным.
Октябрь подходил к концу. С холма было видно, как в бухте лениво плещется залив. Листья с деревьев уже облетели.
Энди хотелось, чтобы день прошел спокойно. Но он с грустью признавал, что это всего лишь мечта, — на душе у него скребли кошки.
Вместе с Дэвидом Купером он навестил Винтропа и рассказал про «злого духа», который хозяйничает в лесу. Сапожник пошел вместе с ним, чтобы подтвердить страшные подробности убийства, совершенного в Эденфорде. Уже у губернатора Энди пожалел, что не прихватил с собой Сазакуса: Винтроп мог получить информацию из первых рук. Как выяснилось, тот уже слышал об изувеченных животных от индейцев и охотников. Винтроп признал, что в обеих историях есть нечто общее и, вероятно, Элиот имеет к ним отношение. Но без прямых доказательств он ничего не мог предпринять. Когда Энди попытался проявить настойчивость, губернатор заявил, что Энди в обоих случаях тоже находился поблизости. Не исключено, что это его рук дело. Очередная попытка остановить Элиота закончилась ничем.
«Прошу тебя, Господи, — взмолился Энди, подходя к дому Нелл, — о немногом: подари мне спокойный день».
В этот момент дверь отворилась, и на пороге появился Джеймс Купер. За его спиной стояла Нелл. Молодые люди не замечали Энди. Джеймс обернулся, чтобы попрощаться, и Нелл обняла его. Рыжий великан тоже обнял Нелл, и Энди показалось, что он слишком крепко прижал ее к себе.
— Спасибо, — улыбаясь, сказала Нелл. — Я очень тебе благодарна.
Лишь когда Джеймс повернулся, чтобы уйти, они увидели Энди. Джеймс молча прошел мимо него. Он улыбался, приподняв густые рыжие брови.