«Пушечное мясо» Черчилля
Шрифт:
Гитлер поручил Гессу сделать британцам такое предложение, от которого те, по мнению германского фюрера, никак не могли отказаться. Это были те самые «семь пунктов», о существовании которых до последнего времени ходили лишь смутные легенды. Но Мартин Аллен, германский историк, досконально изучивший британские архивы, полностью опубликовал их в своей книге «Ловушка для Гитлера. Тайна полета Гесса в 1941 году». Вот они:
1. Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия и Франция снова станут независимыми государствами и будут сами определять как свою конституцию, так и свое правительство.
2. Германия готова выплатить репарации тем странам, которые потерпели разрушения и потери из-за военных действий в Западной Европе, хотя не она, а
3. Все наступательное вооружение должно быть уничтожено, а вооруженные силы воюющих стран должны быть сокращены до такого уровня, который соответствовал бы экономическим и стратегическим потребностям каждой страны.
4. Германский Рейх требует свои старые колонии, за исключением Юго-Западной Африки, но обязуется компенсировать потери британских владельцев в этом регионе, если они захотят его покинуть.
5. Польское государство будет восстановлено в своих этнических границах; эту гарантию Германия может дать, естественно, только по той части польской территории, которая занята немцами.
6. Чехия останется протекторатом Германского Рейха, но чехи могут свободно пользоваться своим языком и жить в соответствии со своим национальным характером.
7. Для послевоенной Европы необходимо создать условия для экономической солидарности, для чего следует разработать всеевропейские соглашения.
Третий рейх был готов практически полностью отказаться от результатов своих военных побед – во имя того, чтобы война в Европе прекратилась. Увы, как оказалось, Гесс летел не к тем людям, в результате чего его миссия полностью провалилась.
Да, кстати, герцог Кентский в следующем году погибнет в загадочной авиакатастрофе…
После краха миссии Гесса все мосты были сожжены – Гитлер принял окончательное решение начать войну с СССР, хотя и до самой последней минуты мучился сомнениями. Как он писал в своем письме Б. Муссолини 21 июня 1941 года: «Дуче!.. Месяцы тревожного размышления и постоянного нервного ожидания завершаются принятием мною самого трудного за всю мою жизнь решения… Поэтому после долгих и мучительных раздумий я, наконец, принял решение разрубить узел, пока он не затянулся… Обстановка в Англии плохая… Настроение продолжать войну сохраняется главным образом лишь в мечтах. Эти мечты основаны на двух предпосылках: Россия и Америка. У нас нет никаких шансов устранить Америку, но в нашей власти устранить Россию…» [10]
На рассвете 22 июня 1941 года западная граница СССР озарилась вспышками разрывов – Германия начала «устранять Россию»…
*
Ничуть не сомневаюсь, что Черчилль, услышав о начале советско-германской войны, пришел в полный восторг и несколько раз прогнал на своем граммофоне пластинку с записью «Интернационала» (как он писал в своих мемуарах) – 22 июня 1941 года война приобрела именно тот характер, который и должна была, по мысли его закулисных кукловодов, иметь с самого начала: Германский Рейх плотно увязает на Востоке, англосаксы неторопливо и вдумчиво готовят СВОЕ покорение Европы, чтобы в момент, когда силы обеих континентальных держав окончательно иссякнут, высадиться на материке и продиктовать ВСЕМ европейским государствам, большим и маленьким, СВОЕ видение послевоенного мира. Поэтому уже 22 июня британский премьер-министр в своем радиообращении (как обычно, в свойственной ему пафосной манере) объявил о поддержке СССР («Гитлер хочет уничтожить русскую державу потому, что в случае успеха надеется отозвать с Востока главные силы своей армии и авиации и бросить их на наш остров… Его вторжение в Россию – лишь прелюдия к попытке вторжения на Британские острова… Поэтому опасность, угрожающая России, – это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам… Великобритания окажет России и русскому народу всю помощь, какую только сможет»); то же самое через два дня сделал Рузвельт, а 26 июня американским правительством было объявлено, что закон о нейтралитете не распространяется на Советский Союз.
Англосаксы, разумеется, отнюдь не желали ПОБЕДЫ Советскому Союзу – для них главным был сам факт появления Восточного фронта как геополитической и военно-стратегической реальности, посему особо спешить с помощью Советской России они не собирались. В конце концов, был риск, что Сталин не выдержит следующих одна за другой военных катастроф его армий и предложит Гитлеру подписать «второй Брестский мир». Сражающаяся с Германией Россия – это было воплощение в жизнь самых смелых мечтаний Мировой Закулисы, но от России отнюдь не требовалось нанести поражение вермахту, от нее требовалось лишь как можно дольше удерживать немецкую армию на Востоке, изматывая ее тяжелыми длительными боями, отступая хоть до Урала. Только бы она не сложила оружия!
Но для этого англосаксам нужно было, во-первых, добиться того, чтобы Советский Союз продолжал сражаться, во-вторых, требовалось привлечь на свою сторону как можно больше доселе нейтральных государств, чтобы использовать для войны с Германией ресурсы всей Ойкумены. И то и другое требовало серьезных затрат ресурсов – материальных и политических, причем от обоих англосаксонских государств. Причем от Великобритании – в гораздо большей степени, поскольку она УЖЕ находилась в состоянии войны с Германией; США же могли позволить себе неторопливо определять те бонусы, ради которых они ДЕ-ЮРЕ вступят в войну на стороне англичан (де-факто они вступили в нее уже 11 марта 1941 года, приняв закон о ленд-лизе).
12 июля было подписано советско-британское соглашение о совместных действиях в войне против Германии, но документ этот носил все же по большей части декларативный характер, реально помочь Советскому Союзу техникой и вооружением англичане летом сорок первого года не могли. Зато могли американцы, но для того, чтобы на месте выяснить ситуацию (устоит ли Советская Россия или все же рухнет под тяжестью жестоких поражений в Белоруссии и Прибалтике), 30 июля в Москву прибыл личный представитель президента Рузвельта Гарри Гопкинс. Он на месте убедился, что русские будут сражаться до упора, и после этого Рузвельт принял решение о начале поставок американской техники и вооружения в СССР.
С Восточным фронтом англосаксы к началу августа более-менее определились, во всяком случае, они убедились, что оный фронт – это «всерьез и надолго». И теперь перед «лидерами свободного мира» встал вопрос, каким будет послевоенное мироустройство (потому что в своей победе над Германией они не сомневались – не для того затевалась ими эта война, чтобы проиграть…). И вот здесь между «заклятыми друзьями» возникли серьезные разногласия…
*
Англо-американская конференция в Арджентии близ Ньюфаундленда проходила с 9 по 12 августа 1941 года. И на этой конференции президент Рузвельт, будучи фактически хозяином положения, буднично и весьма спокойно огласил премьер-министру Черчиллю «цену крови»: взамен вступления Америки в войну с Германией он попросил у последнего сущую мелочь – Британскую империю. Со всеми потрохами!
В разговоре со своим сыном Эллиотом он так обосновал свои требования: «Есть еще одно обстоятельство. На карту поставлена судьба Британской империи. Английские и германские банкиры уже давно прибрали к рукам почти всю мировую торговлю – правда, не все отдают себе в этом отчет. Даже поражение Германии в прошлой войне не изменило дела. Так вот, это не слишком выгодно для американской торговли, не правда ли? Если в прошлом немцы и англичане стремились не допускать нас к участию в мировой торговле, не давали развиваться нашему торговому судоходству, вытесняли нас с тех или других рынков, то теперь, когда Англия и Германия воюют друг с другом, что мы должны делать? Никаких искусственных барьеров, как можно меньше экономических соглашений, предоставляющих одним государствам преимущества перед другими. Возможности для расширения торговли. Открытие рынков для здоровой конкуренции!» [11]