Пушинка в урагане. Контуры нового мира

Ежов Сергей Юрьевич

***

Но при всей нашей подготовке, тянуть дело с началом войны было нельзя, тем более, что повод для её начал есть. А тянуть рискованно: у Великобритании огромный военный флот, правда, разбросанный по всем океанам. Если англичане соберут ударный кулак, то нам с ними не совладать: не нашему мелкому флоту бороться со стальной лавиной броненосцев. Опять же, следовало учитывать недооценку наших сил и новых возможностей английскими адмиралами, которые не удосужились усилить флот Метрополии за счёт других флотов, или хотя бы ускорить вывод их ремонта кораблей, стоящих в доках и спуск новых кораблей. Но это проблемы англичан, и я не собираюсь прощать им глупость.

Наша эскадра в составе шести авианосцев и кораблей прикрытия вышла из датских проливов и двинулась в сторону Британских островов. Двигались мы неторопливо, постоянно держа в воздухе пару разведчиков.

Была надежда, что англичане не оценили возможности авианосцев. У надежды были основания: даже многие наши моряки считали авианосцы просто кораблями для перевозки самолётов, и мы старательно поддерживали это мнение. Лётчики на вопросы о посадке на корабль снисходительно отмахивались, дескать, такой акробатический трюк могут проделать разве что двое-трое из эскадрильи, да и то, только в очень хорошую погоду. Эти же сведения понесли противнику трое матросов-дезертиров, тишком сбежавших на спасательной шлюпке с броненосца «Император Александр Второй», когда мы проходили вблизи шведского берега. По беглецам стреляли, одного труса, кажется, убили.

И, похоже, англичане купились.

Навстречу нашей эскадре вышли десять броненосцев с кораблями поддержки, а наблюдение за нами посменно вели восемь «Аистов» с подвесными топливными баками. Кстати сказать, мы совсем недавно стали производить эту аппаратуру на продажу, а англичане её сразу же применили, причём против нас. Мы же демонстрировали свою неспособность к авиаударам: взлетали только гидросамолёты на базе «Сороки» с пусковых стрел броненосцев, и приземлялись они исключительно на воду. Гидросамолёты делали попытки отогнать английских разведчиков от эскадры, но каждый раз безуспешно: у «Аиста» и скорость и высота полёта выше, чем у гидросамолёта, особенно учитывая то, что нашим лётчикам категорически предписывалось летать только на средних оборотах. Надо сказать, что летуны изрядно веселились, разыгрывая этаких слабаков и предвкушая бой, когда они наконец-то вломят наглам от всей широты русской души. Наконец, на горизонте показалась британская армада, превосходящая нашу эскадру примерно втрое, и решительно пошла на сближение с нами. Согласно плану боя, наши авианосцы оттянулись назад, и начали разгоняться против ветра, готовясь выпустить своих морских ястребов. В это время от английского берега показались ведущие группы британских бомбовозов.

Английские броненосцы начали пристрелку с максимальной дальности, и наши начали отвечать, стараясь не допустить сближения с британским флотом. Насчёт этого был категорический мой приказ: броненосцы использовать только для добивания подранков и взятия трофеев. В бой накоротке не вступать! Моряки морщились, но вынуждены были подчиниться прямому приказу императора.

И вот на безупречно ровной глади моря разыгралась грандиозная игра в кошки-мышки. Британцы, поверив, что мы без воздушного прикрытия, бросились вперёд, а мы приготовились их огорчить. Три авианосца выпустили пятьдесят истребителей на базе «Сороки» с моторами повышенной мощности, вооруженных каждый четырьмя пулемётами, в запасе оставалось ещё семьдесят машин: они поднимутся на смену истребителям, израсходовавшим топливо и боезапас. А остальные три авианосца стали выпускать первую половину своих бомбардировщиков, а на каждом имелось по тридцать единиц, всего девяноста. Первыми вражеских кораблей достигли горизонтальные бомбардировщики, и засыпали их осколочными бомбами, взрывающимися в воздухе на высоте около пятидесяти метров. Расчёты Гатлингов, скорострельных пушек, все кто находился на незащищённых палубах, и мостиках были по большей части убиты или ранены, и встретить наши ударные самолёты смогли лишь считанные стволы. Вторыми сбросили свои торпеды торпедоносцы, а там и топмачтовики донесли свои гостинцы в борта британских кораблей. Англичане, как могли, маневрировали, на место убитых зенитчиков вставали новые и новые матросы, а то и офицеры, но осколочный дождь выкашивал их снова и снова. Попадания бомб и торпед последовали одно за другим, и броненосцы стали вываливались из строя, кто, ложась в циркуляцию, а кто, совсем потеряв ход.

Англичане собирались бить слабого противника, но вдруг сами оказались в положении избиваемого. Наверное им в этот момент было очень обидно!

В воздухе тем временем закрутилась другая карусель: наши истребители встретили английские бомбардировщики, и, сближаясь почти вплотную, расстреливали пилотов. Самолёты падали в море, словно град чудовищных размеров. Какие-то самолёты канули в воду, оставив только круги на воде, какие-то взрывались на поверхности, повергая в ужас тех, кто следовал за ними. Часть англичан стала торопливо сбрасывать бомбы и разворачиваться обратно, но истребители их легко настигали. Сближение, пулемётная очередь, и очередной бедолага валится в море. Беда английских пилотов была в том, что они удалились от берега на расстояние, откуда трудно быстро вернуться: скорости у самолётов пока слишком маленькие. Наши истребители превосходили англичан как в скорости, так и в манёвре, и в отличие от них имели мощное вооружение. Огромный минус в подготовке англичан был и в том, что хоть как-то обучены, были только строевые лётчики с довоенной подготовкой. Добровольцы же обучением пренебрегали. Сейчас, в бою, старых лётчиков было видно по тактически грамотным действиям: сбросив бесполезный груз, они снижались на минимальную высоту и маневрировали, уходя от атак истребителей. Добровольцы, наоборот, либо лезли в бессмысленные атаки, либо пытались оторваться на максимальной скорости, не понимая, что скорость русских истребителей на пятьдесят, а иногда и на семьдесят километров в час больше.

Я в это время находился на авианосце «Ирина», флагманском корабле авианосного отряда. Кстати о названиях: имена античных богинь и нимф я отобрал у крейсеров, и передал новому классу боевых кораблей, авианосцам. Остальные корабли: «Аврора», «Диана», «Афродита», «Гемера» и «Деметра», двигались вместе с «Ириной» строем фронта. Всё-таки хорошо в открытом море: просторно, можно свободно маневрировать, и главное тут не слишком удалиться от противника и своих кораблей, ну да это забота флагмана. Я, со своей стороны, старался никому не мешать, и, взяв самый мощный из биноклей, взобрался на смотровую площадку, расположенную как раз на крыше ходовой рубки. Отсюда мне отлично видна вражеская эскадра, разбитая на три отряда, дымящая на самом горизонте, и наша эскадра, двумя отрядами из броненосцев и тяжёлых крейсеров, двигающаяся параллельно врагу. Довольно прилично виден и воздушный бой, происходящий как раз над британской эскадрой и чуть позади её движения. Оптика, как сумела, приблизила для меня картину боя, и у меня созрело одно важное решение. Спустившись в рубку, я обратился к адмиралу Казнакову:

– Николай Иванович, дайте команду нашим истребителям бить в первую очередь английских добровольцев, они отличаются раскрашенными машинами: кто-то намалевал свой герб, кто-то картёжные масти, а строевым лётчикам это было запрещено.

Адмирал изумился:

– Ваше императорское величество, почему Вы решили отпустить кадровых пилотов?

– Просто мне вспомнился один исторический анекдот: во время войны Алой и Белой Розы, вернее во время решающего сражения, вождь победителей отдал команду: «Бейте аристократов и отпускайте простолюдинов!» Насколько я знаю, среди добровольцев в английской авиации находятся сливки аристократических семей, и наверняка все они пошли в первой волне, чтобы урвать свой кусочек славы. Бейте их. Нам они совершенно точно не нужны.

– Понял Вас. – кивнул Казнаков и отдал распоряжение, которое тут же отсемафорили на остальные авианосцы.

А я поднялся на свой наблюдательный пункт, и продолжил наблюдение. Из более трёхсот английских самолётов назад ушли менее пятидесяти, но на горизонте появилась новая туча из сотен самолётов.

– Чёрт их задери, сколько же их опять прётся? – вполголоса ахнул матрос-сигнальщик.

– Не могу сосчитать количество британских самолётов. – продублировал я

– По моим подсчётам, никак не менее пяти сотен аэропланов! – ответил мне мой верный Андрей.

На мачту нашего корабля, тем временем подняли связку из нескольких пёстрых флагов.

– Что это значит? – повернулся я к стоящему рядом морскому лейтенанту.

– Сигнал «Действовать по списку номер два»! – отрапортовал лейтенант и тут же добавил – это значит, что бомбардировщики должны оставить свои бомбы и торпеды на палубе, и вылетать только с пулемётами. Полагаю, что командующий принял решение приводнить всех англичан.

– Это правильно. А вот скажите, лейтенант, что у нас с английским флотом?

– С английским флотом, Ваше императорское величество, у нас всё блестяще: все десять броненосцев имеют тяжелейшие повреждения, четыре из них уже тонут или близки к этому. Отряд тяжёлых крейсеров тоже изрядно избит: из восьми крейсеров два уже утонули, четверо потеряли ход, а два еле двигаются. Лёгкие крейсера разбежались, я отметил гибель трёх из них и серьёзное повреждение ещё двух, остальные сумели уйти, пока у лётчиков были более значимые цели.

– Ну что же, очень хорошо. И простите великодушно, лейтенант, я запамятовал Ваше имя.