Пушкин и Александрина. Запретная любовь поэта
Шрифт:
Интересные сведения о Фризенгофе сообщает в статье «Владелец Бродзян и Словацкая Матица» писательница Вера Пановова (Dr. Viera Panovov`a. Majitel’ Brodzian a Matica Slovensk"a. «Svet socialismu», 1968, № 5), изучавшая старинные словацкие журналы шестидесятых – начала семидесятых годов. Оказывается, что барон Фризенгоф состоял тогда действительным членом словацкой «Матицы» – общества, целью которого являлось развитие национальной культуры. В деятельности общества владелец бродзянского замка принимал большое участие, причем напечатал ряд статей по народному хозяйству. В одном из словацких журналов было помещено в 1863 году стихотворение, посвященное «просвещенному господину Густаву
Симпатии к словацкому народу не ограничивались, как видно, в Бродзянах участием знатных дам и барышень в танцах с селянами и ношением в торжественных случаях национальных костюмов.
11 Во Всесоюзный музей А. С. Пушкина в Ленинграде через делегацию чехословацких писателей и журналистов было передано в 1947 году несколько портретов из Бродзян, в том числе упоминаемые в этой книге портреты Александры Николаевны в молодости и первой жены Густава Фризенгофа, Натальи Ивановны, урожденной Ивановой, а также литография с большого портрета Ксавье де Местра, находившегося в Бродзянах. Кроме того, в Музей поступили тогда же два альбома – один со снимками, сделанными в Бродзянах, другой с фотографическими карточками бродзянских и венских знакомых Александры Николаевны 50—60-х годов.
12 А. П. Арапова излагает весьма романтическую историю женитьбы Ксавье де Местра (Иллюстрированное приложение к «Новому времени», 1907, Noll409, 15 декабря, с. 6). По уверению автора, де Местр, будучи офицером наполеоновской армии, во время Отечественной войны 1812 года попал в плен к русским и в состоянии крайнего истощения был доставлен в дом Гончаровых. Там его выходили, причем «мало-помалу, отстраняя других, София Ивановна завладела правом исключительного ухода за больным, поддаваясь все сильнее обаянию его, на самом деле, выдающейся личности». Когда пленный выздоровел, он сделал предложение Софии Ивановне, и она с радостью его приняла.
Все это повествование от начала до конца неверно. Ксавье де Местр никогда не служил в армии Наполеона, к которому относился враждебно. В 1812 году, будучи полковником русской службы, состоял при императорской Главной Квартире. Предложение фрейлине С. И. Загряжской он сделал еще перед началом войны.
13 В своей работе «Пушкиниана в Словакии» («Puskiniana па Slovensku». «Slovanske Pohl’ady», 1947, № 1, с. 1—16) А. В. Исаченко приводит немецкий текст акта о бракосочетании Н. И. Ивановой и русского (в словацкой транскрипции) свидетельства об ее смерти.
Свадьба состоялась 17 апреля 1836 года в Риме. Жених, барон Густав Фризенгоф, состоял в это время атташе австрийского посольства в Неаполе. Невеста – «девица Наталия Ивановна, родившаяся в Тамбове в России, дочь ныне покойного господина Иоанна Иванова и приемная дочь госпожи графини де Местр, православного вероисповедания…»
«Господин Иоанн Иванов», по-видимому, был крестным отцом внебрачной дочери Ксавье де Местра. Даты рождения брачующихся в акте не указаны.
Баронесса Наталия Ивановна Фогель фон Фризенгоф, «урожденная Загряжская (так!) волею божию помре октября двенадцатого дня тысяча восемьсот пятидесятого года и погребена, того же года и месяца семнадцатого числа в Александро-Невской Лавре».
14 А. М. Игумнова сообщает, что «Наталья Густавовна хорошо помнила Наталью Николаевну, которая несколько раз приезжала в Бродзяны, уже будучи за Ланским. В последний раз она была в Бродзянах в 1862 году, а в 1863 она скончалась» (Воспоминания о Бродзянах, с. 4).
Дат предыдущих приездов H. Н. Ланской мы не знаем. Об ее пребывании в Бродзянах в 1862 году некоторые подробности сообщает А. П. Арапова (Иллюстрированное приложение к «Новому времени», 1908, № 11446, 23 января, с. 6).
Здоровье Натальи Николаевны в 1860 году настолько ухудшилось, что весной 1861 врачи признали необходимым отъезд за границу для продолжительного лечения. Лето больная провела, на немецких курортах, осень в Женеве, а зиму в Ницце. Следующее лето Наталья Николаевна вместе с дочерьми Ланскими прогостила «в Венгрии, у тетушки Фризенгоф» (словацкое название деревни Brodziany или тогдашнее венгерское Broggyan в воспоминаниях Араповой не упоминается). Туда же приехала младшая дочь Натальи Николаевны и Пушкина Наталья Александровна Дубельт, с двумя старшими детьми, которая рассталась с мужем и получила уже его согласие на развод. Однако Михаил Леонтьевич Дубельт, переменив свое решение, явился в Бродзяны и, по словам Араповой, «дал полную волю необузданному, бешеному характеру». В конце концов барон Фризенгоф предложил ему покинуть имение.
Лето для больной Натальи Николаевны из-за домашних сцен и тревог за судьбу дочери, оставшейся без всяких средств, было совершенно испорчено. Результаты лечения сошли на нет.
Осенью приехавший из Петербурга П. П. Ланской снова увез жену и детей в Ниццу. Там Наталья Николаевна провела хорошую зиму, но в мае 1863 года, несмотря на предостережения врачей, настояла на возвращении в Россию. Через полгода ее не стало.
Прах H. Н. Пушкиной-Ланской покоится на кладбище Александро-Невской Лавры под скромным надгробием из черного мрамора. В той же могиле похоронен и генерал Петр Петрович Ланской, скончавшийся в 1877 году.
15 Мы не знаем, когда портрет Дантеса-Геккерна, рисованный в 1844 году, появился в Бродзянах. Вряд ли, однако, можно предположить, чтобы он прислал его свояченице лишь после смерти Натальи Николаевны, то есть девятнадцать лет спустя.
16 По словам Пауля Геннриха, благосостояние владелицы Бродзян было сильно подорвано Первой мировой войной и аграрной реформой, предпринятой в Чехословакии. Деньги, вырученные от продажи замка Эрлаа и помещенные в одном из венских банков, были совершенно обесценены во время инфляции. Лучшие земли пришлось уступить крестьянам. «Лишь с трудом удавалось предотвратить полное банкротство, отчасти путем продажи ценных вещей из богатой коллекции драгоценностей герцогини. В общем, мое последнее пребывание (в 1933 году) было печальной противоположностью богатой и веселой жизни, которая протекала раньше в Бродзянах».
17 Наклонность к чудачествам проявилась в старости, как уже было сказано, и у герцогини Натальи. Очень ее уважающий Пауль Геннрих рассказывает все же о ряде странностей хозяйки бродзянского замка. Она находила его, например, слишком душным и построила себе на горе, над часовней, род стеклянной башни, где ночевала в полном одиночестве, но под охраной целой своры крупных собак. Одна из них однажды жестока искусала самого Геннриха; спустя три года собаки напали на секретаря герцогини и нанесли такие тяжелые ранения, что Наталье Густавовне пришлось, по приговору суда, платить пострадавшему пожизненно ежемесячное пособие. После ее смерти наследники немедленно освободились от опасных животных, но прекрасно ухоженное собачье кладбище близ семейной усыпальницы я видел. На мраморных плитах, обсаженных цветущим барвинком, выведены золотыми буквами клички любимиц герцогини…