Пушкинский некрополь
Шрифт:
Современники отмечали высокие человеческие качества Раича: всегда жизнерадостный, веселый, всегда трудолюбивый. Только в своих стихах он иногда отдавался грусти:
Не дивитеся, друзья, Что не раз Между вас На пиру веселом я Призадумался. Вы во всей еще весне; Я почти На пути К темной Орковой стране С ношей старческою.С. Е. Раич был издателем альманахов «Новые Аониды» (1823) и «Северная лира» (1827) и журнала «Галатея» (1829–1830, 1839), в которых напечатаны отрывки из «Кавказского пленника» и стихотворения Пушкина «Муза», «Цветок», «Два ворона» и «Вы избалованы природой…» По воспоминаниям Раича, он познакомился с Пушкиным в Одессе, где поэт читал ему «только что сбежавшую с пера “Песнь о вещем Олеге” и отрывки из “Евгения Онегина”». Это было в июле-августе 1823 года. Но встречались они и позже, по возвращении Пушкина из ссылки. Имеются сведения об их встречах у Веневитиновых в октябре 1826 года на чтении «Бориса Годунова». А затем 24 октября того же года на обеде у А. С. Хомякова, по случаю основания журнала «Московский вестник», в апреле 1830 года у М. П. Погодина в связи с его новосельем и в феврале 1832 года на обеде у А. Ф. Смирдина. В 1826–1829 годах Раич – частый посетитель салона Зинаиды Волконской, где постоянно бывал и Пушкин.
Пушкин был невысокого мнения о Раиче как о поэте и критике, а посему весьма иронически отзывался о нем в письмах и рецензиях. В эпиграмме «Собрание насекомых» (1829) он и вовсе называет Раича «мелкой букашкой». Возможно поэтому в 1829–1830 годах Раич печатает в «Галатее» отрицательные отзывы о «Евгении Онегине». Но к чести Раича следует сказать, что в напечатанных в той же «Галатее» в 1840 году «Воспоминаниях о Пушкине» он восторженно оценил творчество поэта – «выразителя чувств и дум русского народа».
Старость Семен Егорович встретил в большой бедности. Умер он спустя три недели после смерти Т. Н. Грановского. Во всех немногочисленных упоминаниях о Пятницком кладбище, будь то в журнальных статьях или в рукописных книгах конца позапрошлого и начале прошлого века, как, например, у А. Т. Саладина, о могиле Раиче на участке Грановского не упоминается. Видимо, его могила была утеряна и позже лишь символически возобновлена на этом участке.
Если выйти из ограды и повернуть налево, то в нескольких шагах справа, на этом же 22-м участке, в общей ограде увидим два черных каменных надгробия на могилах декабристов Ивана Дмитриевича Якушкина (1793–1857) и Николая Васильевича Басаргина (1799–1861).
Иван Дмитриевич Якушкин стоял за насильственное свержение самодержавия и освобождение крестьян с земельными наделами. Еще до ареста по делу декабристов он ходатайствовал о разрешении освободить своих крестьян от крепостной зависимости, но получил отказ. Его образ запечатлен в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»:
Меланхолический Якушкин, Казалось, молча обнажал Цареубийственный кинжал.Окончив в 1811 году Московский университет, И. Д. Якушкин служил в Семеновском полку. Участвовал в Отечественной войне и заграничных походах (1813–1814). В 1816 году вместе с А. М. Муравьевым, С. П. Трубецким, С. И. и М. И. Муравьевыми-Апостолами Н. М. Муравьев основал тайное общество «Союз спасения». Среди членов Северного общества Якушкин был наиболее последовательным мыслителем-материалистом и атеистом.
В 1822 году Иван Дмитриевич женился на сестре будущего декабриста А. В. Шереметева, ученика С. Е. Раича (Шереметевы владели в Рузском уезде Московской губернии селом Покровское; хозяйка усадьбы пригласила воспитателем своего сына Алексея – двоюродного брата Ф. И. Тютчева – рузского канцеляриста Семена Егоровича Раича).
В день восстания декабристов Якушкина в Петербурге не было, но его как активнейшего организатора тайного общества приговорили к смертной казни, замененной двадцатилетней каторгой. Во время следствия Якушкин вел себя мужественно и с достоинством. Он не выражал покаянных чувств, не обращался к царю и членам Следственного комитета с униженными письмами, не раскаивался в своих революционных убеждениях, не высказывал сожаления об участии в тайных организациях. И. Д. Якушкин подвергся унизительной процедуре лишения чинов и званий. После этого его перевели из Петропавловской крепости в Финляндию, в крепость «Форт Слава», и поместили в одиночную камеру. В октябре 1827 года его в кандалах отправили в Сибирь отбывать каторгу. Сначала он находился в Чите, в специальной тюрьме, построенной для декабристов. Здесь он встретился со многими друзьями и знакомыми декабристами (А. П. Арбузовым, А. И. Тютчевым и др.). В 1830 году декабристов перевели в Петровский завод, на территории которого для них была построена специальная тюрьма. Якушкина поместили в одном отделении с Е. П. Оболенским, И. И. Пущиным, В. И. Штейнгейлем и Н. И. Лорером. Во время пребывания на каторге он ухитрился серьезно заниматься математикой.
14 декабря 1835 года Якушкин был освобожден от каторжных работ и оставлен на вечное поселение в Сибири. Местом его жительства, по ходатайству его тещи Н. Н. Шереметевой, был определен город Ялуторовск (ныне Тюменской области). Вместе с ним в ссылке были М. И. Муравьев-Апостол, И. И. Пущин, Е. П. Оболенский, Н. В. Басаргин, В. К. Тизенгаузен, А. В. Ентальцев. Ялуторовская колония жила дружной семьей, каждый день встречались, а вечера обычно проводили вместе, чаще всего в доме Муравьева-Апостола или Тизенгаузена, у которого было свободнее, чем у других. Все вместе они посадили на окраине города березовую рощу, которая до сего времени зовется «Рощей декабристов».
В память о рано умершей, горячо любимой жене Иван Дмитриевич открывает первую в Сибири школу для девочек и много лет преподает в ней. В Ялуторовске Якушкин увлекся ботаникой и метеорологией. Он – автор материалистической работы «Что такое жизнь?», поводом для которой, возможно, послужило полученное им письмо П. Я. Чаадаева от 19 октября 1837 года.
В истории декабризма Якушкин оставил след и как автор «Записок» – воспоминаний об этом движении. Написанные в 1845–1857 годах уже тяжело больным человеком (у Ивана Дмитриевича была цинга, ноги покрылись «страшными ранами», и он не мог ходить), «Записки» были опубликованы после смерти Якушкина и сразу же получили известность и признание. Впервые небольшие отрывки из них в 1861 году напечатал А. И. Герцен в «Полярной звезде». Якушкинские «Записки» подкупают искренним тоном, они правдивы, содержат конкретные и достоверные сведения о декабристском движении, отсутствующие в других источниках, и поэтому они до сих пор не утратили своего значения.
В августе 1856 года декабристам разрешили вернуться в европейскую часть России, но без права жительства в столицах.
Из-за болезни Якушкин не мог сразу выехать из Сибири. Лишь в начале 1857 года он приехал в Москву к сыну Евгению Ивановичу. Но ему суждено было прожить всего несколько месяцев. Скончался он 11 августа 1857 года. По словам сына, «перед смертью он страдал недолго и умер в совершенной памяти». В последний путь его провожали декабристы Г. С. Батеньков, М. И. Муравьев-Апостол и многие другие московские друзья. А. И. Герцен высоко оценивал деятельность И. Д. Якушкина в тайном обществе, называл его «доблестным сподвижником» П. И. Пестеля и К. Ф. Рылеева, подчеркивал твердость духа и глубокую веру в будущее России. «Тридцать два года провел он в Сибири, – писал Герцен в некрологе о Якушкине, – не унывая и не теряя упованья… Якушкин приехал из Сибири молодым сердцем».
В своих «Записках» Якушкин рассказал о знакомстве с Пушкиным в январе 1820 года у П. Я. Чаадаева и о встречах в Каменке у Давыдовых в ноябре 1820 года.
Рядом с И. Д. Якушкиным покоится его друг, поручик, член Тульчинской управы «Союза благоденствия» и затем «Южного общества», Н. В. Басаргин, принадлежащий к умеренному крылу декабристов. Был приговорен к двадцати годам каторги, сокращенным до десяти лет. С 1835 года жил на поселении в Тобольской губернии. В 1848 году его перевели в Ялуторовск и, по его просьбе, направили на службу в тамошний земский суд.
Басаргин оставил мемуарные, исторические и публицистические работы. О своем пребывании в Ялуторовске Николай Васильевич писал: «Между нами все почти было общее, радость и горе каждого разделялось всеми – одним словом, это было какое-то братство – нравственный и душевный союз».
Несколько лет назад мне пришлось побывать в Ялуторовске. В большом доме Матвея Ивановича Муравьева-Апостола помещается музей «Памяти декабристов». В нем экспонировались многие вещи, принадлежавшие декабристам, воспроизведена полностью обстановка времен ссылки. Показали мне и печь, под которой в 1935 году, во время ремонта дома, нашли бутылку; в ней Матвей Иванович спрятал записку: «Для пользы и удовольствия будущих археологов, которым желаю всего лучшего в мире, кладу эту записку 18 августа 1849 года». Далее перечислялись все члены Ялуторовской колонии. Сводили меня и к стоящему неподалеку от жилья Матвея Ивановича – сохранившемуся, но находившемуся тогда в аварийном состоянии, – дому мещанки Феодосии Родионовны Трапезниковой, у которой на втором этаже Якушкин снимал две комнаты. Из окон дома открывался прекрасный вид на луга и рощу, посаженную декабристами. И о «Роще декабристов», и о женской школе, и о мужском училище, созданных стараниями И. Д. Якушкина, Н. В. Басаргина и др., ялуторовчане хранят память.