Пусковой Объект

Грабовский Михаил Павлович

Список иллюстраций

^{Гимназист Саша Лейпунский}

^{У входа в УФТИ. В первом ряду слева направо: Л. В. Шубников, А. И. Лейпунский, Л. Д. Ландау, П. Л. Капица}

^{А. И. Лейпунский на экспериментальном быстром реакторе БР-5, г. Обнинск, 1985 г.}

М.

В. Келдыш, А. И. Лейпунский, В. М. Иевлев, И. В. Курчатов, Ю. А. Треснин. Москва, 60-е годы

^{А. И. Лейпунский, 60-е годы}

^{А. И. Лейпунский в г. Шевченко. 5 июня 1969 года. Любительская фотография}

^{Здание реактора БН-350.}

^{За насколько минут до пуска реактора. На заднем плане члены Госкомиссии. На переднем плане стоят слева направо: Г. Б. Померанцев, А. Е. Тимофеев, В. И. Болгарин, К. И. Василенко.}

^{Мемориальная доска у входа в здание реактора}

^{Центральный зал реактора}

^{Центральный щит и пульт управления реактором}

^{Горячая камера. Дистанционные манипуляторы для работы с высокоактивными деталями.}

^{Опреснительные установки.}

^{Мангышлакская степь.}

^{Один из микрорайонов г. Шевченко}

^{Один из микрорайонов г. Шевченко}

^{Старинные надгробия Мангышлака}

^{Усыпальница мавзолея «Дуся»}

^{Мавзолей «Дуся» на новом кладбище поселка Ак-Шукур. Фото 1999 г.}

РАССКАЗЫ

нн

Дед Мороз Василий Егорович

Молодой

инженер категорически отказывался от поручения, ссылаясь на простуду, дефекты в дикции и малый рост. И все-таки энергичная женщина из профкома его уговорила, обращаясь напрямую к его общественной совести:

— Вы понимаете, Василий Егорович, что без вас мы просто сорвем праздник! Нам до зарезу нужен третий Дед Мороз! Если не вы, то кто же? У нас нет другого выхода…

Беда Василия Егоровича заключалась не только в его мягкости и отзывчивости, но и в том, что он к любому поручению относился в высшей степени творчески. Именно это превращало для него любую простейшую задачу в своеобразную „проблему гравитации”. Костюм он взял напрокат в городском Доме Культуры имени Крупской. Халат был маловат даже для его роста 164 см. Пришлось некоторые швы распороть. Зато шапка оказалась шестьдесят второго размера и накрывала его ниже плеч. Василий Егорович сузил ее наполовину и существенно модернизировал, прикрепив в лобовой части полупрозрачную елочную игрушку. Под рукой нашлись заяц и сова. После долгих раздумий Василий Егорович остановился на сове, которая имела более выразительные глаза. Внутри совиного живота он смонтировал коммутаторную лампочку на шесть вольт, а два длинных проводка подсоединил к батарейке с кнопкой. Весь этот маскарад Василий опробовал в общежитии перед треснутым зеркалом. Батарейку с кнопкой и левую руку он поместил в боковой карман, а в правую руку взял длинную суковатую палку. При ударе ею об пол, он нажимал на кнопку, и сова при этом светилась изнутри душевным светом и пучила глаза, чем достигался надлежащий новогодний эффект. Василий Егорович предполагал, что в этот момент нормальные дети с удивлением будут осматривать и ощупывать „волшебную” палку. Экспериментальных детей под рукой не было, но инженер остался в общем доволен изобретенной конструкцией: действовала безотказно. После этого Василий Егорович глубоко задумался о поэтическом антураже для юной Снегурочки: срочно нужно изготовить какое-либо самобытное новогоднее поздравление! Для него это было сложнее „Фауста” Гете, потому что не совпадало с личным техническим профилем деятельности. Василий сочинял целый вечер. Пил кофе, нервно курил и задумчиво глядел в морозное окно. В результате творческих мук родились следующие проникновенные строки:

Сегодня праздник — Новый год! И елка всех к себе зовет! А добрый Дедушка Мороз Подарок Вовочке принес!

Имя „Вовочка” он, конечно, употребил условно, допуская возможную замену на „Юрочку” или „Софочку”. Перечитав эти строки в восьмой раз подряд, Василий Егорович остался доволен самовыражением. И откровенно, и искренно! Немного смущало его наличие трех восклицательных знаков в четырех строчках. Не много ли? Но, поразмыслив, решил, что подобное иногда случается при излиянии глубоких чувств. Генеральная репетиция с живой Снегурочкой Таней прошла успешно. Танечка оказалась актрисой от Бога. Стихи она читала с таким надрывом, что Василий немного пожалел о своем загубленном поэтическом даре. Но… как говорится, с Судьбой не спорят!..

Василию Егоровичу достался список из шестнадцати квартир в трех соседних домах. Конечно многовато, но за часа четыре, с восьми до двенадцати, можно было осилить, если не отвлекаться на непредвиденные обстоятельства… В огромном мешке за спиной были упакованы аккуратно обвязанные детские подарки, обозначенные номерами домов, квартир и именами новогодних детей. Снегурочка вся сияла и излучала восторг от предстоящего праздника… На улице было не холодно, около -20 °C. Навстречу двигались веселые гуляющие компании и другие Деды Морозы, часть из которых была уже навеселе.

Первое посещение инженерной четы Кузьминых с дочкой Мариночкой прошло вполне успешно, в соответствии с задуманным сценарием, если не считать небольшого сбоя в четвертой строке новогоднего приветствия и неожиданного угощения рюмочкой водки в интимной обстановке у кухонного стола.

Далее в плановом документе шел дом № 3, квартира 46. Мать-одиночка Клавдия Андреевна и дочка Света. Здесь нужно было проявить особое внимание и такт.

— Заходите, пожалуйста, — томно пропела Клавдия Андреевна, — я вас так ждала.

На ней было длинное платье из легкого шелка с глубокими вырезами на груди, сбоку и сзади. Весь ее облик выражал долгожданную радость встречи. Василий Егорович стукнул два раза палкой, но ни мама, ни дочка на сову никак не прореагировали.

— Светочка, скажи дяде Васе „здравствуйте”. Почему ты молчишь?

— Это же не дядя Вася, — логично отпарировала девочка, — это же Дедушка Мороз!

— Правильно! — согласилась мама. — А прочитай дедушке какой-нибудь стишок. Ну… Какой мы учили сегодня с тобой… Ну…