Пусть дерутся другие
Шрифт:
Кано терпит, настырно продолжая поворачиваться корпусом ко мне. Ствол в левой руке сыграл с ним злую шутку — теперь он больше помеха, чем грозное оружие. И руль на скорости бросить опасается, и рулить чем-то надо. Ручное управление — оно такое, внимания требует.
Ввожу в бой резерв — вторую конечность, напрочь позабыв про боль в лопаточной области. Толкаю от себя чужое плечо, снова. Пристёгнутый ремнём безопасности психолог поддаётся слабо, но здраво опасается стрелять из-за устроенного мной сеанса активной обороны.
Я
У него остался вариант выдвинуть пистолет ближе ко мне, чтобы ствол оказался за локтем — так значительно расширятся огневые возможности, но кто же ему теперь даст это сделать?
Не выдержав потока полуударов-полутычков, «титановец» отпускает руль и отмахивается освободившейся рукой от очередного выпада.
Он — отпускает, моя задача — перехватить. Или просто подержаться, немножко покрутив.
За стеклом пейзаж вновь изменяется — неуправляемые колёса вознамерились съехать с прямой траектории, и вместо нормальной, уходящей вдаль дороги почти перед нами возникает сиреневый бок припаркованной у обочины легковушки.
Ну, вот и накатались.
Датчики, вмонтированные по периметру автомобиля, озаряют салон красными, тревожными вспышками аварийно-опасного сближения.
Визжат тормоза, Кано, швырнув пистолет под ноги, до побелевших костяшек пытается вывернуть уже перехваченный автоматикой руль, нас обоих бросает вперёд — система торможения безжалостна и беспощадна в своём желании избежать столкновения.
Мой похититель, ведомый примитивными инстинктами выживания, забыл, что протоколы безопасности, намертво вшитые заводом-производителем, запускаются без участия водителя и пассажиров, особенно при превышенной скорости.
Я бы тоже забыл. Как-то не до мануалов, когда вот-вот расшибёшься.
Ремень безопасности чудесно отрабатывает возложенную на него задачу, удерживая «титановца» в мягких объятиях кресла. Мне везёт меньше — сила инерции превращает руки-ноги в непонятную раскоряку, инстинктивно пытающуюся зацепиться хоть за что-нибудь, а лоб, будто таран, устремляется навстречу приборной панели. Глаза с удивлением наблюдают за внезапно возникшими рядом мигалками...
***
Первым из машины вышел Кано. Сдержанно, нарочито медленно, проявляя полное смирение и внимательность к требованиям копа, замершего поодаль и недвусмысленно принявшего стойку для стрельбы стоя. Разумеется, с оружием. Его напарник делал всё тоже самое, только целясь в меня.
— Повернуться спиной! На колени! — отрывисто лаял полицейский, агрессивно щурясь при неживом свете фонарей. — Руки поднять! За голову!
Руки я поднял, а вот выйти не мог. Пока мы боролись, Кано, прострелил мне ноги, и этот факт казался занятным. Целил в живот, а попал в ноги. Смешно. Умом я осознавал, что мне больно, что это развлекаются отголоски выброшенного в кровь адреналина, мешая естественным реакциям организма, но было по-настоящему весело.
Дырка, дырка, дырка... Три, если пересчитать. И штаны испорчены. Пуля прошила мякоть левой ноги, застряла в правой. Нечётное число, ассиметричное.
Так и сказал, предварительно потыкав пальцем вниз, чтобы полицейский обратил внимание:
— Я ранен!
«А ещё в спине дырка» — взбунтовалось школьное образование, желая точности в подсчётах. Нет, всё-таки четыре.
Коп, как ни странно, смог услышать меня через незакрытую «титановцем» дверь.
— Тогда сиди смирно! — и напарнику. — Следи за своим. Я посмотрю.
Он ещё подходил ко мне медленными, приставными шажочками, а Кано уже импровизировал, стоял на коленях со сведёнными на затылке руками:
— Этот человек напал на меня! Я увидел, как он убегает от вооружённых неизвестных, и решил помочь! Подобрал, чтобы спасти ему жизнь! Но этот человек, вместо благодарности, начал бить меня по рукам и требовать, чтобы я покинул свой автомобиль! Угрожал физической расправой! Грозил свернуть шею! Я защищался! У вас должны быть видеозаписи, как он садился! Я ехал по делам, и вы не представляете...
Красиво изворачивается, зараза! С попытки похищения и убийства съезжает на самооборону! Потому и не попытался добить меня в последний момент, оставил лазейку.
— Граббер (*) тоже он принёс? — скептически заметил полицейский, углядев под стеклом заветную коробочку с преступным содержимым.
— Тут пистолет, на полу, под педалями, — второй коп стоял за окном с моей стороны и осматривал салон. — Разрешение имеется?
— Я буду говорить в присутствии адвоката! — отрезал «титановец». — Каждый гражданин имеет право защищать свою жизнь в случае опасности любыми доступными способами!
— Разберёмся.
***
В больнице я провёл пять дней, изрядно уменьшив полученную при увольнении сумму. Из ноги извлекли пулю, застрявшую в мягких тканях. Из лопатки — повозились, но тоже извлекли без осложнений. Покатали на больничной каталке, дали лекарств и нашпиговали уколами.
Ещё девять проторчал в хостеле, добровольно переведясь на амбулаторный режим из-за нежелания оплачивать больничную палату, стоившую как президентский люкс на модном курорте. Обязательная страховка возможно, что-то возместит, но потом, после разбирательства и согласования суммы с межпланетной ассоциацией страховщиков. Не хватило мозгов сразу местную оформить — терпи и плати.
Продовольственный нюанс разрешился проще всего, через забегаловку по соседству, где владелец согласился организовать доставку прямо в комнату.