Пусть духи спят
Шрифт:
– Может быть и так. – Максим находился под впечатлением от услышанного. – Тёть Маш, а утром новости повторяют?
– Повторяют, Протасов, повторяют. Только в шесть часов.
– Понятно. Я пошёл.
– Куда! Протасов! Тут ещё про шашки сообщали! Ты шашками интересуешься, нет?
– Не-ет. – Послышалось из глубины коридора.
Влетев в комнату, Максим первым делом решил позвонить Нине. Ведь получается, что легенда о золотом Пеликене, вовсе не легенда, а факт? Но связь отсутствовала. Максим завалился в постель и заснул только к трём часам ночи.
Глава 3. ЗОЛОТОЙ ПЕЛИКЕН
1
Проснулся Максим в 05:30. Наскоро умылся и спустился на вахту. Тётя Маша спала, но телевизор остался включенным и продолжал орать голосом Киркорова. На часах 5:59. Через минуту начнётся повтор новостей. Максим включил чайник и уселся на стул перед экраном.
Ровно в 6:00 Киркоров замолчал, и появилась заставка местного Камчатского телевидения. Ещё через минуту приятный женский голос предложил просмотреть в записи репортаж с брифинга известного бизнесмена из Америки Джима Крафта и прослушать его сенсационное заявление, имеющее за собой глубоко идущие политические последствия (так и сказала). Голос предупредил, что информация о репортаже приводится в сокращении.
Заставка дрогнула, и на экране появилось счастливое лицо репортёра. Придвинув микрофон к самому рту, и часто оглядываясь, он затараторил, глотая слова от возбуждения:
– Уважаемые телезрители! Дорогие земляки! Я веду этот репортаж из зала Дома Культуры Рыбаков. Сегодня здесь состоится брифинг известного бизнесмена и мецената… – и так далее.
Репортёр ещё пять минут рассыпался в любезностях в сторону американца, потом, на фоне общего гвалта, послышались отдельные возгласы и зал утонул в аплодисментах. Камера повернулась в сторону сцены, и Максим увидел уже знакомое лицо с бульдожьей челюстью.
Американец вышел на сцену в джинсах и белой футболке, на которой во всю грудь красовалось изображение двух рук, сплетённых в рукопожатии, причём манжета на одной руке имела вид российского флага, на другой американского. Шум усилился. Все вскакивали со своих мест и стоя приветствовали гостя.
За спиной зашумел чайник и после непродолжительной возни раздался сонный голос тёти Маши:
– Протасов, опять ты? – Она от души зевнула и хрустнула позвоночником. – Чего тебе не спится-то?
– Здрасть, тёть Маш, – бросил Максим, не оборачиваясь. – Я только новости послушаю и всё.
– Ну, слушай, слушай. Чайник выключи – кипит уже. – Она ещё раз зевнула и замолкла.
Между тем на экране американец уже уселся в кресло. Рядом на стуле присел переводчик. Работник Дома Культуры настроил микрофон и удалился. В зале наступила тишина.
Выставив челюсть и ослепив всех белоснежной улыбкой, американец заговорил, словно жевал что-то:
– Дамы и Господа! – Переводчик поставленным голосом доводил до зала всё, что жевал американец. – Сегодня, я хочу поставить точку в истории, которая началась задолго до моего рождения, более ста лет тому назад. Точку в истории, начатой ещё моим прапрадедом, известным, в своё время, на всю Аляску зверобоем, Рональдом Крафтом.
Ни для кого не является секретом, что это было за время. Время, когда целые флотилии браконьеров, устремлялись к берегам Аляски, Камчатки, Сахалина и Курильских островов, сотнями тысяч истребляя морского зверя и китов, спаивая и грабя коренное население, с одной лишь целью – с целью наживы. Они не останавливались ни перед чем. И только алчность двигала ими. Эти события чёрным пятном лежат на совести всех Американцев.
Американец отпил из стакана и продолжил.
– С прискорбием хочу сообщить Вам, господа, – в глазах американца блеснули слёзы, а в зале наступила гробовая тишина, – что сия чаша позора не миновала и меня. – По залу прокатился ропот негодования, непонимания и… сочувствия. – Да, господа. – Американец встал. – Мой прапрадед, о котором я уже упоминал сегодня, Рональд Крафт, гарпунёр по прозвищу Ронни Быстрая смерть, принимал непосредственное участие в тех событиях, и покрыл не смываемым позором фамилию Крафтов. Находясь в составе экипажа шхуны с красивым названием «Люсия», он совершил страшное злодеяние. Уподобившись разбойникам, они ограбили и уничтожили, целое стойбище коряков. Они стали богачами, наткнувшись на золото, в их разграбленном и осквернённом святилище. Но сама судьба покарала их. Уже на обратном пути, всего в нескольких милях от берега, «Люсия» разбилась о скалы. Среди её обломков нашли шлюпку с единственным уцелевшим членом экипажа. Им был мой прапрадед, Рональд. Кроме золота при нём обнаружили ещё одну вещь. Вот она.
Американец подал знак, и из-за кулис двое рабочих вынесли большую, размером примерно полтора на полтора метра, укреплённую на раме, цветную фотографию. Её поднесли к самому краю сцены и установили, подперев сзади, специально приготовленным для этого, деревянным бруском. Камера приблизилась к фотографии вплотную. С экрана телевизора на Максима смотрел лысый пузатый человечек. Его большие раскосые глаза сияли озорством, весельем и хитростью. Из-за больших оттопыренных ушей, топорщились пучки последних волос. Узкий лоб испещрён морщинами. Огромный рот растянулся в улыбке, сияющей рядом больших широких зубов. Шеи не было, а мясистые щёки покоились на узких плечах. От этого его лысая голова казалась непропорционально большой. Всё остальное место занимал могучий живот обжоры и бездельника, из-под которого виднелись босые, кривые и короткие ноги. Фигурка была золотой, и на фоне из чёрного бархата, горела жёлто-оранжевым цветом.
– Пеликен… – выдохнул Максим. – Золотой Пеликен.
Зал охнул, тяжело и надсадно. Американец поднял руку. Все затихли.
– Дамы и Господа, как человек, я понимаю – вина за смерть другого человека безмерна и ничто не сможет искупить её. Но всё же, я хочу, здесь и сейчас просить у вас – жителей Камчатки прощения за то зло, которое принёс мой прапрадед и другие американцы на эту благословенную землю. В знак доброй воли, я принял решение передать, хранящуюся с тех самых пор в банке Крафтов статуэтку, похищенную когда-то у вас, господа, моим прапрадедом-пиратом. – Крафт ловко опустился на колено и склонил голову. Зал буквально застонал от умиления, и через мгновение разразился восторженными криками и аплодисментами.
Потом на сцену вместе с губернатором области вышли заместитель губернатора области и директор Областного музея, широкая во всех отношениях женщина с хищными глазами и под рукоплескания зала приняла из рук американца сертификат на передачу статуэтки музею. Дальше Максим смотреть не стал. Быстро поднявшись в комнату, он оделся и, не позавтракав, пулей вылетел из общежития. Через сорок минут, заскочив по дороге в ближайший ларёк, он был в библиотеке.
2
Получив от Ольги Макаровны очередное задание и сообщение о том, что к десяти часам его ждёт у себя директор, Максим прошёл в бытовку. Но переодевшись, он направился не в читальный зал, где его ожидали книги и пылесос, а спустился в подвал. Там, на нулевом этаже здания библиотеки, располагались технические помещения: комплекс очистки и сушки воздуха, вентиляционная и бойлерная станции, слесарная и реставрационная мастерские, узел ввода горячей и холодной воды и отопления.
На плече Максима висел рюкзак, в котором покоились бутылка водки, колбаса, полбуханки хлеба и два солёных огурца в полиэтиленовом пакете, купленные по дороге в ларьке. Всё это предназначалось для Аркадия Иосифовича Штерна.
Кроме фамилии имени и отчества Аркадий Иосифович имел прозвище. Грузен Штерн, так за глаза называли его работники библиотеки, за изрядную любовь к спиртному и золотые руки. Он остался единственным на весь Дальний Восток специалистом по реставрации старинных книг, который ещё не сбежал на запад. Заодно Аркадий Иосифович исполнял обязанности заведующего реставрационной мастерской, её мастера, рабочего, художника и уборщика помещений в одном лице. Какую зарплату получал Аркадий Иосифович, не знал никто. Администрация буквально молилась на него и потому закрывала глаза на некоторые его причуды.