Пусть поднимется ветер
Шрифт:
– Западным?
– спрашивают Вейн и Солана.
Гас кивает.
Губы Вейна дергаются от вопросов, но ему удается избавиться от них. Он посылает Гасу свой Западный наряду с Южным, и я наблюдаю, как его глаза расширяются, когда Гас поглощает их и движется к турбине.
Даже с дополнительным взрывом силы, напряжение двигателя почти засасывает Гаса. Солана бросается к нему — раздражающе устойчивая среди потоков — и хватает его за талию, удерживая на месте.
– Нужна помощь?
– кричит Вейн.
– Ха, мы справимся, - говорит ему Гас.
– У вас, ребята, есть другие вещи, о которых нужно позаботиться.
Вейн напрягается от слов и поворачивается ко мне.
Что это означает?
Проходят секунды, и все тяжелее становится дышать.
В конечном счете, Вейн бормочет что-то, что я не могу понять, прежде чем он, наконец, подходит ко мне.
Три шага и он рядом со мной, его слова бешено вылетают изо рта:
– Мне так жаль, Одри. Ты когда-нибудь сможешь простить меня?
Это не тот вопрос, который я ожидала... и я ненавижу то, что он заметил мою куртку, его глаза смотрят на пятна крови, покрывающие коркой мои плечи и спину.
Я должна сказать ему, что это не его вина. Убедить его, что я в порядке. Благодарю за то, что он рискует всем, чтобы вызволить меня.
Но слова никак не могут протолкнуться сквозь ком в моем горле.
Как мне убрать его?
Я не думала, то смогу.
– Все хорошо, - говорит Вейн, мягкость его голоса чувствуется подобно чистому, сладкому воздуху.
– Ты не должна ничего говорить.
Он начинает отворачиваться, и паника возвращается в мой голос.
– Вейн, я...
Это все, что у меня есть.
Но этого, кажется, достаточно.
Он касается моего лица, смахивая слезу, которую я даже не почувствовала.
Его мягкие пальцы исчезают так быстро — его руки опускаются — но жар его прикосновения задерживается под моей кожей.
Крошечные искры остались от лучших времен.
Я закрываю глаза и впитываю их.
– Я знаю, что не время и не место, - говорит он, его лицо так близко к моему, что я чувствую дыхание на своих щеках.
– Но есть одна вещь, которую я должна сказать.
Он останавливается там, и я понимаю, что он ждет моего взгляда.
Когда я смотрю, его красивые глаза горят самым отчаянным видом тоски... нет никаких попыток, отрицать ее или замаскировать.
– Я сделаю все, чтобы доказать, что я все еще заслуживаю тебя, - говорит он мне.
– Но только если ты этого хочешь. И мне не нужно решение прямо сейчас. Мне просто... нужно, чтобы ты знала.
Мы смотрим друг другу в глаза еще секунду.
Потом он поворачивается и уходит.
Глава 29. ВЕЙН
Я хочу снова быть с Одри, обнять ее, к черту этот весь медленный-и-устойчивый план, который я придумал.
Но печаль, которую я вижу в ее глазах, заставляет меня уйти прочь.
Это слишком сильно напоминает мне первый раз, когда мы были вместе, и я знаю, что это означает. Ее раны снова должны зажить, прежде чем она будет готова к чему-либо больше... и не просто эмоционально на этот раз.
Я уверен, что запачканная кровью куртка скрывает что-то худшее, чем она показывает. Особенно, когда я смотрю на Гаса.
Я наблюдаю за ним и Соланой, которые измеряют механизмы турбины, и все, что я могу думать... Как он остался живым?
Я рад, что он жив... но его раны?
Этому. Нет. Слов.
Он ловит мой пристальный взгляд и преувеличенно подмигивает мне, это так или иначе заставляет меня забыть его раздутое лицо и израненную грудь.
Одри встает рядом со мной... достаточно близко, чтобы я почувствовал ее тепло через воздух. Делаю глубокий вдох и напоминаю себе: медленно и спокойно.
– Насколько он плох?
– спрашиваю я.
– Скажи мне правду.
Я не уверен, скажет ли, но она выдает мне полную страшную историю. К концу мне приходится наклониться, чтобы кровь прилила к голове, таким образом, я не падаю в обморок.
– Как ты?
– спрашивает она.
И снова я не могу поверить, что это меня успокаивают.
Я делаю огромный большой глоток воздуха, пытаясь собраться:
– Я просто волнуюсь о тебе. Необходимость видеть все это...
– Это было ничто по сравнению с тем, с чем пришлось столкнуться Гасу.
Возможно... и, слава богу, даже если я знаю, что это звучит чертовски эгоистично.
Но все же.
– Ты не должна преуменьшать то, через что ты прошла, Одри. Это было ужасно.
Она сглатывает и отводит взгляд:
– Так и было.
Это короткие слова... но они давят меня.
Я протягиваю руку, чтобы вытереть ее новые слезы:
– Хотел бы я знать, как тебе помочь.
– Ты помогаешь. Ты здесь.
– Я... на самом деле тебе не так уж и нужен. Я должен был знать, что ты найдешь способ сбежать.
– Это была не я, - говорит она.
– Это Гас. Я не знаю, как прошла бы через это без него.
Я... не знаю, что сказать.
Я рад, что Гас был там ради нее... ну, не совсем рад, учитывая, что прямо сейчас Гас - одна ходячая рана, из-за этого.
Но я рад, что она не была одна.
Просто...
– Мне жаль, что меня там не было.
Если бы это было кино, то она бы толкнула большую сочную речь о том, как я был там — всегда в ее мыслях — и что она постоянно думала, как увидит меня, и это было единственным, что поддерживало ее.