Пусть поднимется ветер
Шрифт:
Давай Западный... настало время доказать, что ты - большой и легендарный, как и те вещи, который ты должен делать...
Я закрываю глаза и жду, когда мои инстинкты прошепчут что-нибудь, что вытащит нас из этой передряги. Но все, что я слышу, это скрип пальм, щебет жуков и вопли разрушенных порывов, проносящихся мимо нас, заманивающих нас в ловушку теплом и циркулирующим песком.
Солнце только что поднялось, таким образом, мы потеряли не менее семи или восьми часов.
Похоже у меня полное фиаско в амплуа героя.
–
– Если это потребуется, чтобы выбраться отсюда, то я пойду на это.
Но все, что в действительности происходит, я обдираю кожу.
Я проклинаю отца за запасы веревки промышленной прочности в гараже, которую даже разъяренным слонам не порвать... хотя думаю, что мне нужно быть благодарным за то, что Оз не использовал ветры, чтобы связать нас.
– Побереги энергию, - говорит мне Арелла.
– Этот вихрь не отличается от Водоворота. Он не убивает нас... а медленно иссушает нашу силу. Оз удостоверился, что я не сбегу.
Горечь в ее голосе напоминает мне, что Оз не в первый раз сажает ее под замок... только это первый раз, когда она этого не заслуживает.
– Почему ты отказываешь учиться?
– Я должен спросить.
Она пожертвовала всем в своем стремлении к контролю.
Своей дочерью.
Своим мужем.
Даже своей собственной жизнью.
Но, когда предоставился шанс изучить эту невероятную новую силу, она приняла решение быть привязанной к дереву.
Арелла долго смотрит в небо, и я решаю, что она не собирается отвечать. Но тогда она шепчет:
– Я никогда не смогу разрушать ветер.
Ее тело дрожит от этих слов, и я...
... не уверен, что чувствовую по этому поводу.
Она убила моих родителей несколькими щелчками запястья. Она действительно думает, что ветер важнее их?
С другой стороны, если даже она не готова пересечь это черту...
Я понятия не имею, что чувствую по поводу того, что Оз будет учить Силы Бури силе боли. Я знаю, что никогда не могу этого сделать. И часть меня хочет затащить его под землю и больше никогда не подпускать его к порывам.
Но другая часть меня — часть, которой я не горжусь — не может не поинтересоваться, а что если это единственный способ выстоять против Райдена.
Как еще можно победить в нечестном бою?
– Так какой у нас план?
– спрашивает Солана, когда я наконец признаю, что не могу выпутаться из этих веревок.
Арелла трясет головой, чтобы прогнать мошку от глаз:
– Мы ждем, когда Оз вернется и позволит нам уйти.
Я фыркаю:
– Ты действительно думаешь, что он собирается сделать это?
– Я могу быть очень убедительной.
Она определенно может.
Она дурачила меня несметное количество раз... но ей никогда не удастся убедить Оза. Он был готов позволить ей умереть в Водовороте. Единственная причина, по которой она все еще дышит, состоит в том, что я вытащил ее. Она была нужна мне живой, чтобы узнать, что произошло с Одри.
Все, что она сделала с Одри, я исправлю.
И теперь она просто стоит там, ожидая шанса попытаться выторговать свое спасение... после того, как мы уже потеряли так много времени.
– Этого недостаточно!
– кричу я, жалея, что не могу ничего швырнуть ей в голову.
– Тебе что, плевать, что Одри прямо сейчас в заложниках? Райден уже мог...
Я не могу этого произнести вслух.
Даже не могу думать об этом.
– Конечно не наплевать, - говорит Арелла.
– Но беспокойство ничего не меняет. Это пустая трата энергии.
Знаю, что она права.
Но ненавижу, насколько она спокойна.
Ненавижу ее.
– Это твоя вина!
– Знаю.
– Она запинается, и на секунду становится похожа на мать, которая действительно беспокоиться о своей дочери. Но ее тон снова становится твердым, когда она говорит мне:
– Райден не оставил мне выбора.
Она продолжает использовать это в качестве своего оправдания, но она все еще не объяснила, чем Райден угрожал ей. Это не имеет значения... ничто не имеет значения, кроме Гаса и Одри.
– Мы найдем их, - обещает Арелла.
– Мы просто должны подождать. Без ветра я не могу ничего, кроме...
Она делает судорожный вдох.
– Кроме чего?
– спрашиваю я, но она слишком занята, сгибаясь так, что даже мастер йоги завизжал бы.
Так или иначе она изворачивается в веревках и опускает голову достаточно близко к рукам, чтобы сунуть пальцы в рот.
От высокого свиста звенит в ушах, и Арелла практически сияет, когда выпрямляется:
– Оз всегда забывает о птицах.
Я гляжу на Солану радуясь, что она выглядит столь смущенной как и я. Знаю, у Ареллы особая связь с птицами... это одна из немногих вещей, которая у них с Одри общая. Но я не вижу, как это может нам помочь. Все птицы только хлопают крыльями, визжат, клюются и...
– О, Боже., - стону я, когда понимаю ее план.
– Ты, должно быть, разыгрываешь меня.
Минуту спустя я вижу темные формы, несущиеся к нам на горизонте, и кровь отливает от моего лица.
Солана смеется:
– Ты серьезно боишься птиц?
– Эй, о них снято множество фильмов ужасов!
Облако птиц несется ближе, и я оставляю всю надежду, что это шутка. Их десятки... огромные черные вороны и стервятники. Это официально мой оживший ночной кошмар. Все их визги уходят на задний план, когда они ныряют вниз.
Я пытаюсь держаться, но там так много хлопания крыльев и карканья, что я могу чувствовать, как их когти впиваются в мою кожу, когда они клюют и клюют, и... да, мне определенно плохо.