Пусть поднимется ветер
Шрифт:
– Закрой глаза, - говорит мне Солана, таким образом, я предполагаю, что выгляжу также ужасно, как себя чувствую.
Я слушаюсь ее совета, но все еще слышу хлопанье и клекот... и теперь это заставляет меня предположить, что они снимают плоть.
– Ладно, это гораздо хуже!
– кричу я, снова открывая глаза.
Я рад видеть, что на моих руках есть еще кожа. Но на мне сидит пять злых ворон, и я кручусь сильнее, чем когда-либо... это особенно впечатляет, учитывая, насколько туги мои путы.
– Успокойся, - приказывает Арелла.
– Помни, почему
Я пытаюсь сосредоточиться на Гасе и Одри, когда вороны снова приземляются на меня. Но я все еще верчусь... это рефлекс. Жуткие птицы хотят выклевать мои глаза..!
Я пытаюсь придумать план C, когда слышу знакомый визг, и когда я поворачиваюсь на звук, то вижу серого ястреба, несущегося прямо на меня. На этот раз я не боюсь.
Гэвин и я проделали долгий путь от тех дней, когда он терроризировал меня, если я случайно подходил слишком близко туда, где скрывалась Одри. Он мне все еще не нравится... и мне нравится он еще меньше, когда приземляется на мою больную руку и впивается в меня взглядом красно-оранжевых глаз-бусинок. Но потом он приступает к моим веревкам острым, как бритва, клювом, разрывая их, будто они сделаны из бумаги.
– Мы должны поспешить, - говорит Арелла, высвобождая руки из растрепанных веревок.
– Оз мог увидеть птиц.
Она развязывает лодыжки и тянется ко мне, спугивая Гэвина, когда распутывает последнюю из моих истертых веревок.
Гэфин визжит, и я говорю ему:
– Не пытайся за нами следовать... и не приближайся к Озу.
Я смотрю, как он приземляется среди пальм, и наши глаза встречаются на секунду.
– Я приведу домой ее, - шепчу я.
Клянусь, он моргает, и это чувствуется, как кивок.
– Пошли, - говорит Арелла, губя момент.
– Подождите меня, - говорит Солана, все еще изо всех сил пытаясь вырваться на свободу.
Арелла кричит, что у нас нет времени, но я возвращаюсь и пытаюсь освободить Солану... от меня не много помощи, с одной-то рукой.
– Она нам не нужна, - настаивает Арелла.
– Прошу прощения?
– спрашивает Солана.
– Это я провожу вас в крепость Райдена.
– Я могу сделать это, - говорит Арелла.
– На самом деле я вполне уверена, что Вейн - единственный Странник Ветра, не знающий, как туда добраться.
– Э, возможно, это было бы не так, если бы ты не зашифровала все мои воспоминания своими небольшими уловками ветра, - ворчу я.
– Тем более, что ты сделала это только для того, чтобы я не вспомнил, что ты убила моих родителей.
Я хочу еще поспорить, но сейчас не время думать о списке Сомнительных Вещей, Которые Сделала Арелла. Вместо этого я помогаю Солане освободиться, и мы следуем за Ареллой сквозь вихрь разрушенных ветров. Порывы царапают, как наждачная бумага, и как только мы оказываемся на другой стороне, я слышу, как Силы Бури пробираются через деревья, чтобы найти нас.
Арелла отправяет жутких птиц за ними, и я призываю столько ветров, сколько могу найти, пока не получаю достаточно, чтобы запутать нас силой четырех. Потом мы несемся через сине-белое небо, размытые
Я представляю Одри и Гаса и прошу ветры доставить нас к ним с такой скоростью, как они могут.
– Нам нужно на север, - говорит мне Арелла, указывая на горы на расстоянии.
– Крепость Райдена на востоке, - исправляет Солана.
– Знаю. Но Оз забрал все наше оружие. У меня есть заначка в доме.
Я не убежден, что ветрорезы помогут нам против силы боли, но предполагаю, что было бы довольно глупо штурмовать крепость без оружия. И мы уже знаем, что мои шипы ветра не очень-то полезны.
Направление Ареллы ведет нас к лесу Джошуа и небольшому квадратному дому посреди бесконечной бесплодной пустыни. Выглядит как место, где может скрываться серийный убийца.
Я опускаю нас в тени единственного дерева... дуба-великана, который должно быть мертв, учитывая сухую землю вокруг него. Мягкий звон колокольчиков наполняет палящий воздух.
Арелла ахает и мчится к дому, глядя на карниз, где висит серебряная музыка ветра с запутанно вырезанными черными дроздами. Мелодия чувствуется запоминающейся и печальной, когда она звенит от утренних бризов.
– Одри, должно быть, приходила сюда, - шепчет она, потянувшись и сняв черное ожерелье, завязанное вокруг птичьей шеи. Серебряный кулон-перо свисает со шнура, и я смутно вспоминаю, как Одри срывает его с шеи матери после того, как понимает, что смерть отца была виной Ареллы.
– Оно принадлежало отцу Одри.
– Я произношу это не как вопрос, но Арелла кивает.
– Я нашла его в щебне после шторма.
– Она водит пальцами по шнурку.
– Я надеялась и отказывалась верить, что Лиам действительно ушел. Но когда я увидела черный, и...
Она подавляет рыдание, когда сжимает ожерелье на шее.
– Хранитель вдыхает немного жизненной силы в кулон, - объясняет Солана.
– Пока он дышиит, шнур сияет ярко-синим. Но как только он возвращается в небо...
Слезы текут по щекам Ареллы, но я не даю себе почувствовать к ней жалость.
Это была ее вина.
Все это.
Я вожу пальцами по медному браслету с компасом, который дала мне Одри, единственное, что осталось мне от родителей, после того как Арелла убила их. Стрелка обычно указывает на запад, но в настоящий момент она просто вращается и вращается.
– Мы должны продолжать двигаться, - говорю я, и Арелла кивает.
Прежде чем попасть внутрь, она снимает музыку ветра и забирает ее с собой, потом мы поднимаемся за ней на крыльцо.
Я действительно не знаю, чего ожидал от дома Ареллы... но определенно был бы менее удивлен паутинами и жуткими люстрами, чем пустотой. В каждой комнате была потертая пыльная мебель... и все. Остальное - голые стены и скрипучие полы, и тем не менее, душный воздух. Это едва ли лучше, чем сожженная лачуга Одри на земле моих родителей.