Пусть поднимется ветер
Шрифт:
– По кому ты скучаешь?
– спрашивает он, его голос такой же мягкий, как его кожа.
– Кого ты потеряла?
– Папу.
Слезы капают со щек, и я прижимаюсь к решетке.
Я не хочу плакать по моему отцу... не здесь. Не с человеком, ответственным за его смерть.
Но действительно ли Райден в ответе за это?
Я думала, что это был он... но мысли плавают, и мир вращается, и я понимаю, что эти теплые руки, обхватывающие мои, не могли принадлежать убийце.
Убийца не мог быть настолько мягким.
– Ты, должно быть, слишком быстро выросла, и тебе пришлось расти одной, - шепчет он.
– Но больше не нужно быть одной, Одри. Я могу оберегать тебя.
– Оберегать?
– Повторение не помогает мне понять смысл слова.
– Но... я в клетке.
– Чтобы оградить тебя от других. От тех, кто забрал твоего отца.
Лицо матери заполняет мои мысли:
– Ты сможешь защитить меня от нее?
– Вот почему я принес тебя сюда. Теперь она не сможет тебе навредить.
Я закрываю глаза и прислоняюсь к прутьям, радуясь, что чувствую их.
– Ты будешь держать ее подальше от меня?
– шепчу я.
– Пока ты здесь. Но мне придется оставить тебя одну.
Я пытаюсь открыть глаза, но веки чувствуются слишком тяжелыми:
– Почему?
– Потому что ты что-то от меня скрываешь. Мне нужна эта тайна, чтобы защитить тебя.
– У меня нет тайн.
– Это неправда, не так ли?
– Правда.
По крайней мере, я так думаю.
Раньше так было. Но все чувствуется настолько исчезающим и расплывчатым, что я больше не могу быть уверена.
Он вздыхает, медленно и мило:
– Разве ты не доверяешь мне, Принцесса?
– Конечно я... как ты назвал меня?
Он наклоняется ближе, поглаживая меня по щеке:
– Скажи мне, что ты скрываешь, Принцесса.
Я резко отстраняюсь и отползаю по полу.
У моего отца была дюжина прозвищ для меня. Но он никогда не называл меня Принцессой.
Райден не мой отец.
Утверждение кажется таким очевидным... но от этого трясет.
Райден. Не. Мой. Отец.
Я действительно думала, что это был он?
Как я могла...
Ветер.
Этот разрушенный Южный ветер.
Он омрачает мой разум и меняет мои эмоции.
Я встаю на ноги и прижимаюсь щекой к стене, позволяя дрожи прочистить голову.
– Это обычно работает?
Райден отправляет испорченный Южный прочь, крадя последнее тепло... но я благодарна холоду.
Каждая капля дрожи делает меня снова мной.
Даже боль, хлынувшая в рану на боку, желанна и возвращает меня в реальность.
– На самом деле ты - первый человек, на котором я применил его, - говорит Райден.
– Твоя мать научила меня уловке, пока мы ждали тебя и твоего друга в Водовороте. Она утверждала, что это будет единственный способ получить от тебя ответы.
– Оставь моей матери право помогать тебе и пытать меня.
Райден смеется... столь же горько и холодно, как воздух.
– На самом деле ее метод был намного нежнее того, с чем ты теперь столкнешься.
Я не могу удержаться от дрожи. Но я вынуждаю себя посмотреть ему в глаза, отмечая, что под ними залегли тени. Дальше тени обрисовывают его лоб и углубляют складки вокруг его хмурых глаз.
Он выглядит уставшим.
Понимание повышает мою уверенность, когда я говорю ему:
– Я никогда не дам тебе того, что ты хочешь.
– Они все говорят это в начале.
Он рявкает слово, и разрушенный Северный скручивается в кнут и бьет меня в лицо так сильно, что я падаю на колени.
Боль жалит мою щеку. Но, когда я касаюсь, чтобы проверить есть ли кровь, моя рука чиста.
Райден кажется столь же удивленным, как и я.. и снова меня стегает, на этот раз по груди.
Сила удара заставляет меня хрипеть, но секунду спустя боль исчезает, и никаких отметин не остается у меня на коже.
Мой верный Западный щит должно быть достаточно силен, чтобы защищать меня.
– Я знал, что ты скрываешь от меня что-то огромное!
– закричал Райден, его голос - странное соединение ярости и триумфа.
– Нет... все ушло.
Все, что Вейн разделил со мной.
Все, что имело значение.
Я обнажила, раскромсала и разбросала по ветру... независимо от того, что я должна была сделать, чтобы удостовериться, что было безопасно.
– Тогда почему щит твоего друга бросил его при первом же ударе?
– спрашивает Райден.
– Порыв, который ты обернула вокруг него, прежде, чем мы взяли вас обоих, помчался назад в небо при первом же ударе моего кнута.
– Ты лжешь.
– Да?
Он поднимает свой рукав к лунному свету, таким образом я вижу всплески красного, окрашивающие ткань.
Я отворачиваюсь, пытаясь не представлять Гаса — улыбающегося, красивого Гаса — окровавленным и одиноким в какой-то мрачной темнице.
– Отпусти его, - молю я, зная, что это бессмысленно, но я должна попробовать.
– Ему нечего тебе дать.
– Ах, в этом-то ты не права. Твой Западный не позволит причинить тебе боль, но я могу причинить боль ему. И я заставлю тебя смотреть, пока ты не скажешь мне то, что нужно.
Глава 5. ВЕЙН
Я начинаю волноваться, что Оз прав.
Но не по поводу нападения на нас и изъятия нашего оружия. И определенно не в том, что он привязывает нас - Солану, Ареллу и меня - к самым крепким пальмам в роще, говоря, что мы будем потеть здесь, пока не будем «готовы сотрудничать».
Но тот факт, что он смог сделать все это: создать своего рода странный вихрь вокруг нас, распугав все ветры, делает довольно трудным спор о том, что сила боли не эффективна.