Пусть поднимется ветер

Мессенджер Шеннон

– Скольких мы вывели из строя?
– спрашивает Вейн, когда мы хватаем шип и бежим.

– Если я правильно посчитал, что двадцать четыре, - говорит Астон, когда падает около нас.
– Но может быть и двадцать пять... это лучше, чем я ожидал, если честно. Я не вижу, как мы собираемся продержаться. Этот шип ветра становится более слабым с каждым броском. Могу поспорить, что у него осталось еще приблизительно три хороших броска, прежде чем он распутается. Кроме того, я уже под устал. Это тело точно не создано для бега.

–

Разве ты не можешь вытянуть силу из всей этой боли?
– спрашивает Вейн.

– Не без ветра. И даже тогда... это намного более темный вид страдания.

В моем животе все переворачивается, поскольку я осматриваю поле битвы - гниль и разрушения повсюду.

Это великое наследие, которое принес Райден в наш мир.

Но я не могу беспокоиться о мертвых.

Наши опекуны все еще превзойдены численностью - три к одному, и без оружия, их поединки были сведены к бегству и уклонению. И Солана беспорядочно носится по небу, по крайней мере, с дюжиной Штормов на хвосте.

– Если бы у нас был ветер, - шепчу я, когда замечаю еще три Шторма, направляющиеся к нам.

Я клянусь, что небо слышит меня, потому что на одном дыхании Вейн шепчет:

– Не могу поверить.

Я поворачиваюсь, чтобы проследовать за его взглядом, и вижу, как он тянет руки к западу. Когда я открываю свои чувства, то ощущаю напряжение своего Западного... и он вернулся не один.

Мой щит проносится ко мне, циркулируя вокруг моего лица, будто сотни потоков текут ото всех направлений.

– Ты слышишь это, верно?
– спрашивает Вейн, когда слушает песню ветров.

Я могу только кивнуть, мои глаза наполняются слезами от красоты такого огромного количества необузданной силы.

Я сомневаюсь, что мы нужны ветрам, чтобы дать команду. Песня кажется в большей степени предупреждением нам приготовиться.

Однако, когда порывы наматываются вокруг нас — Восточные, Западные, Южные, Северные — Вейн и я закрываем глаза и кричим:

– Вверх!

Глава 45. ВЕЙН

Я не знаю, как описать все, что произошло.

Я даже не уверен, происходило ли это в действительности.

Возможно, Живой Шторм съел меня, и мой разум выдумал все это, пока мое тело переваривалось.

Все, что я знаю, в одну секунду сражение разваливалось, и я думал, что мы с Одри должны провести наши последние несколько минут, целуясь. И в следующую секунду откуда ни возьмись появились ветры, говоря нам:

– Вверх!

А потом...

Я даже не знаю.

Ветер стал зверем с миллионом невидимых голов, рук и зубов, будто своего рода кракен-гидра, сотканный прямо от воздуха. И он использовал то, что произошло, чтобы пожрать все, чего он касался... включая нас. Но мы не были уничтожены. Нас просто... затянуло.

Одри. Меня. Астона. Солану. Оза. И других Сил Бури, которые все еще дышали... даже Ареллу.

Нас всех затянуло... в кокон?

Предполагаю, что это также можно назвать чревом... но мне это кажется слишком грубым.

Таким образом, мы были в той причудливой штуке - коконе, вокруг нас плавали теплые бризы, которые пели о спасении нашего наследия. Между тем мы могли всё видеть, сражение еще шло вокруг нас... своего рода кино, но, так или иначе, не просто наблюдение?

А затем... все успокоилось, и мы мягко опустились на примятую траву, и все просто уставились друг на друга: «ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИЗОШЛО???».

Вот так.

Я не знаю.

Но думаю, это не имеет значения.

МЫ ЖИВЫ!!!

И МЫ ПОБЕДИЛИ!

Оз празднует, приказывая убрать все тела, доказывая, что он знает, как убить все веселье.

Я предлагаю помочь. Но да...

Запекшаяся кровь - это слишком.

Особенно, когда я понимаю, что у большинства Буреносцев сломаны шеи.

– Самоубийственные порывы, - выдыхает Астон.
– Он сам прикончил свою армию.

– Почему он это сделал?
– шепчет Солана.
– Она на самом деле так легко сдался?

Ни у одного нет реальных ответов, хотя они обсуждают различные теории.

Я пытаюсь осмотреться, но не могу перестать думать обо всех мертвых чуваках, наблюдающих за мной. У Одри то же самое во взгляде, как и у меня, поэтому я беру ее за руку и веду к краю луга с полевыми цветами. Когда мы становимся спиной к полю битвы, почти похоже, будто мы сидим где-то в парке, наблюдая закат. Ну, мы, как бы, притворяемся.

– Ты думаешь, это больно?
– шепчет Одри.
– Когда порывы...

Я представляю лицо Гаса в тот момент, когда проявился его порыв.

Одна секунда, Гас был.

А в следующею его уже не было.

– Нет, я не думаю, что они что-либо чувствуют. Это происходит слишком быстро.

Минуты проходят, и я считаю автомобили на парковке центра помощи туристам, радуясь, что они все еще стоят теми же аккуратными рядами, нетронутыми штормом.

– Что если люди там видели бой?
– спрашиваю я.

– Они, вероятно, ушли под землю в убежище от шторма, - говорит Одри.
– И если они этого не сделали, я уверена, что они придумают своего рода рациональное объяснение. Земные могут оправдать невозможное. Даже ты бы так сделал, когда думал, что ты один из них.

– Не всегда, - говорю я ей.
– Я никогда не позволял себе оправдывать веру в тебя.

Ее взгляд становится мягким, и полуулыбка играет у нее на губах.

Я быстро придвигаюсь немного ближе, решая, испытать удачу. Наши ноги соприкасаются, и прилив тепла дает мне прилив мужества.

– Я знал, что безумие верить, что девушка, которая мне каждую ночь снилась, на самом деле была где-то там. Я просто так сильно хотел, чтобы ты была настоящей, что меня больше ничего не волновало.