Пусть умрут наши враги
Шрифт:
Сев на пол лицом к лицу, полукровки тоже принялись раскладываться. Рептилус протянул Шершню и Фелису по небольшой консервной банке, которые до этого хранились в его телесном кармане. Зил однажды видел такие, трофейные, на ярмарке. Полукровки ловко вскрыли банки, пахнуло тушеной бараниной. Еще недавно лешего вывернуло бы от этого смрада.
– Эй, Хэби, консервы выдают только диверсантам? – спросил он у рептилуса.
Тот никак не отреагировал на вопрос, только молча ковырнул голубым пальцем тушенку.
– Хэби, чего молчишь? – вылизав шершавым языком
Не выдержав, рептилус зло прошипел:
– Какой я ему Хэби? Жаба я. Чистяки ведь так называют нас? Вот и ушастый пусть зовет меня жабой.
– Братец, да плюнь ты на жабу и консервы эти, – Траст сунул Лариссе пласт вяленого мяса, а второй – последний – ловко разорвал на две равные части, одну оставил себе, а вторую протянул лешему.
– Спасибо, дружище, но такая пища не для моего желудка, – сколько себя помнил, Зил никогда не ел мяса. Чтобы восстановить силы и избавиться от голода, ему вполне хватало зелени. Мало того, проглоти плоть животного, он сделался бы слабым и не смог бы воспользоваться даром. Так ему сказала мама, когда он был еще совсем малышом.
– Извини, братец, но сена у меня нет, – пожав плечами, Траст вгрызся в долю лешего. – И это… Я хочу, чтоб ты знал. Я очень разозлился, когда колдун связал наши судьбы. Я всерьез подумывал убить тебя, чтобы избавиться от проклятья.
Нежданное откровение рыжего, сказанное как бы между прочим, у Зила вызвало оторопь. У него аж рот сам собой открылся.
– Я все ждал, когда ты отвернешься, заснешь или еще как… И я бы сделал это, братец, веришь мне? Задушил бы тебя, как куренка, честно говорю, но… Я не буду этого делать, не хочу больше и жалею, что хотел. Я был не прав, братец. Прости меня. Может, тебе сухарей?
Зил покачал головой.
– Дружище, тебе не за что извиняться. Совсем-совсем не за что, – сказав это, он почувствовал, что действительно не испытывает вражды к Трасту, хоть его признание было поистине чудовищным. Да и на Лариссе не было вины за то, что случилось с Зилом в Мосе и позже. И даже полукровок он больше не мог ненавидеть, ведь как можно желать смерти тем, с кем столько всего пережил?..
– Ладно уж, зови меня Хэби, – рептилус посмотрел на лешего с сочувствием, мол, достались тебе такие друзья, что и врагу не пожелаешь. – Консервы выдают диверсантам, которые уходят в глубокий рейд по землям чистяков. Мы, – рептилус кивнул сначала на тайгера, потом на пироса, – диверсанты. Остатки группы. Ты же сам помог моим побратимам умереть в рыбацком поселке. Ну да я не держу на тебя зла. Там был честный бой, и ты защищал своих.
Зил кивнул ему с намеком, что оценил его жест, и что тоже не держит зла.
Прожевав кус вяленого мяса, заговорила Ларисса:
– Зил, Траст, как вам девчонки местные? Да не вертите вы головами, я видела, как вы на них смотрели. Особенно Траст. Ты, кстати, Траст, совсем не толстый. Ты приятно упитанный. А ты, Зил, не предатель. Я это давно поняла, только говорить не хотела, но теперь скажу. Ты – не предатель. Только вот уши у тебя все равно…
Зил не обиделся. Уши-то у него оттопыренные, это правда.
– Так что, мальчики, я здесь останусь, в Древе. Стану послушницей, как те девчонки, буду голой расхаживать, попкой вертеть, а паломники будут на меня, красивую, пялиться.
Траст нахмурился.
– Да что ты такое говоришь?!
– И никто до меня не доберется: ни отец, ни князь Мор. Тут я обрету покой. В Древе. Стану, как слуга, грибом. Грибом быть хорошо.
Зил и Траст переглянулись. Хоть Ларисса еще та заноза в одном месте, но все же она – часть их сплоченной команды. У Зила не было слов, чтобы высказать то, что он почувствовал. Как блондинка могла даже подумать о том, чтобы бросить парней и остаться в Древе?! Ведь им никак нельзя без нее, она должна быть рядом. Вот должна – и все! Может, Древо что-то такое нашептало ей?! Так леший сейчас поговорит с ним по-свойски.
Он шагнул к стене, коснулся ее – и его ладони враз прилипли к плоти Древа.
Ему не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть многочисленные грибные нити. Союзников с ног до головы опутало ими, как мушек, угодивших в паутину и заботливо упакованных пауком для длительного хранения в свежем виде. Но как ни напрягался Зил, сколько бы ни приказывал, у него не было власти над грибом. Наоборот – его усилия Древо восприняло как угрозу и само атаковало. Оно медленно, но необратимо растворяло сознание Зила в своей грибной бесчувственности. Невыносимо было понимать, что ты – твои мысли, мечты, надежды – исчезаешь. Леший закричал бы, если б мог управлять своим телом, но он не способен был и пальцем пошевелить. Еще немного – и его не станет…
Зила спас Фелис – своей когтистой лапой он просто оторвал ладонь чистокровного от гладкой грибной стены.
– Дорогой мой ученик, не стоит так делать, это опасно. Очень опасно.
– Спасибо, – Зил отшатнулся от стены, спрятал ладони под мышками.
– Не спеши благодарить из-за ерунды. Еще скажешь спасибо за то, что я сделал для тебя. И за то, что сделаю, – чуть прихрамывая, тайгер подошел к двери, которая сама собой открылась, будто только и ждала, чтобы старый облезлый кот заговорил о благодарности. – Вот и славно, дорогие мои, вот и очистились. Давайте-ка все на выход.
Обрадовавшись тому, что обряд завершился так быстро, что Траст прожевать толком не успел, и тому, что союзником не пришлось сидеть тут и скучать, Зил вместе со всеми поспешил покинуть комнатушку.
Однако рано он обрадовался, ой рано…
Потому что в большом зале их поджидал Сыч в сопровождении десятка ратников с алебардами, мечами и кнутами наизготове. Разило от них звериным потом, давно немытым телом и несвежим дыханием. Хорошо, часть отряда осталась внизу сторожить зога и волчарок, уцелевших в схватке с мертвыми кротоидами, иначе Зил задохнулся бы тут. К тому же, файер на предплечье Сыча пыхал черным дымом.