Пустая земля
Шрифт:
— Вот и они. Теперь нам быть несладко.
— Они пригодятся, если заявятся юты, — ответил Коэн.
У первого подъехавшего фургона, покрытого брезентом, были высокие борта. Погонщик свернул на размеченную первопроходцами улицу и увидел участки, помеченные вбитыми колышками.
— Это еще что? — сурово спросил он.
— Участки для домов, — ответил Коэн, — и довольно дешевые: по двести долларов за штуку.
Погонщик был дородным мужчиной с черными усами. Эти трое знали его и были рады, что он рядом.
— Вы,
— Там можете делать все, что хотите, Бакуолтер, — сказал Фелтон.
Мужчина со знанием дела развернул фургон, подал его задом и спрыгнул. Фургон накренился, но он уже открыл задний борт и с удивительной легкостью выкатил одну из бочек. Он повесил на кран бочки алюминиевую кружку.
— Две монеты за кружку, — предложил он.
Дэн Коэн начал было приподниматься, но Бакуолтер поднял руку.
— Я хочу иметь прибыль, но не такой ценой. Я только что вспомнил: в той толпе едет Большой Томпсон. Если у вас хорошие участки, вам лучше оставаться трезвыми.
— Кто такой Большой Томпсон? — спросил Фелтон.
— Он никогда не делает заявки на участок, — сказал Коэн. — Он просто отбирает участок, который дает золото, но хозяину участка лучше промолчать, если у него нет револьвера, а за спиной того, кто его прикрывает.
— Кто-нибудь хоть раз сопротивлялся ему?
— Несколько человек пытались. Ни один из них долго не прожил.
— Получается, что никто не может стрелять быстрее его?
— Матт Кобэрн может, — ответил Бакуолтер. — К тому же он порядочный человек. Если бы он был здесь, я бы чувствовал себя уверенней. Это место как раз для него.
— Это наш город, — твердо и холодно сказал Фелтон. — Мы не потерпим здесь всяких ганфайтеров и ковбоев-стрелков.
— Ты говоришь глупости, — резко заговорил Коэн. — Я знаю этот народ. Бакуолтер тоже знает. Приедут толковые горняки и много честных людей, не знающих горного дела, но их будет намного меньше, чем всякого сброда: профессиональных игроков, воров, шулеров и убийц. Сюда приедут женщины, побывавшие в каждом шахтерском городке Запада, а некоторые из них настолько крутой закваски, что смогут справиться с двумя любыми мужиками и с радостью это сделают.
— Он прав, — согласился Бакуолтер. — Я разделяю твои чувства, сынок, но не в твоих силах выбирать, кому остаться, а кто должен уехать.
— Нам нужна церковь и школа, — настаивал Фелтон. — Нам нужен городской совет и нам нужны покой и порядок.
Бакуолтер взглянул на Коэна.
— Откуда взялся этот мальчик? Похоже, что у него еще молоко на губах не обсохло.
— Он хороший парень, Бак, и будет отстаивать то, во что верит.
— Тогда он должен отлично владеть револьвером, или пусть посылает за Кобэрном.
Немного помолчав, Бакуолтер продолжил:
— В той толпе у тебя будет один друг, Фелтон. Стурдеван Файф везет свой печатный станок. Он тоже верит в закон и порядок.
В новоявленный город шли и ехали сотни вооруженных людей. Небритые, жесткие люди в тяжелых ботинках поднимались по дороге в ад. Если им не повезет в этом городе, они надеются вытянуть счастливый билет в другом.
Пыльные и грязные, они ехали верхом, на повозках… приезжали на всем, что имело колеса и могло двигаться.
Через час Бакуолтер опорожнил свой первый бочонок и продал его за тридцать долларов игроку в «три листика». Еще один мужчина купил участок, поставил палатку, повесил вывеску и начал продавать шахтерские принадлежности.
— Это Джим Гейдж, — сказал Коэн. — Не пропускает ни одного «золотого» города, покупает и продает землю, потом двигается дальше. Он отлично знает, когда кончается «лихорадка», и если Гейдж начинает распродажу, значит, все кончено. Он тоже сторонник закона и порядка.
— Откуда он знает? — спросил Зеллер.
— Инстинкт, наверное. Во всяком случае, когда проваливается крыша, его в доме уже нет.
К наступлению темноты на склоне уже обосновались или строились более трехсот человек. Из двадцати участков, которые застолбил Зеллер, двенадцать были проданы, а два из них перепроданы за большие деньги.
Перед тем, как совсем стемнело, на улицу свернули четыре всадника и подъехали к сидевшим Зеллеру и Фелтону. Первым ехал огромный бородатый мужчина с маленькими жесткими глазами. Коэн с винчестером в руке, направленным прямо в живот здоровяку, встал у него на пути.
— Ты кого-нибудь ищешь, Томпсон?
Здоровяк не мигая зло смотрел на Коэна, но ирландец не отводил глаза. Томпсон перевел взгляд на Фелтона, который тоже держал винтовку. Зеллер, стоявший немного в стороне, вытащил из-под одеяла ружье.
— Ищу место, где бы переночевать, — дружелюбно улыбнулся Томпсон. — Хотел остановиться подальше от шума и гама.
— Эта земля заявлена и оформлена, Томпсон.
— Нам всего лишь нужно место для лагеря.
— В Пласервилле был швед, который разрешил тебе разбить лагерь на своей земле, а утром исчез. Ты сказал, что он продал тебе участок и уехал. Я там был, Томпсон. Я помогал откапывать его тело.
— Если расскажешь кому-нибудь эту историю, я убью тебя.
— Я уже рассказал. А теперь проваливай… быстро!
Он взвел курок, Томпсон пристально посмотрел на него и сплюнул. Он медленно, не торопясь, развернулся и поехал вниз по склону. Трое остальных последовали за ним.
— Он тебя при случае убьет, — сказал Зеллер.
— Нам нужен шериф, — сказал Фелтон. — Нельзя, чтобы были такие случаи.
— Ты не сможешь найти шерифа. Во всяком случае, сейчас, когда всем известно, что в городе Большой Томпсон и Пегготи Гормен. Они едят шерифов на завтрак, — сказал Коэн.