Пустенье
Шрифт:
– Красиво, – Аня зажмурилась и, приложив руку ко лбу на манер защитного козырька, стала пристально вглядываться в бликующую на солнце водную лавину. – Макс, смотри, если вглядываться вглубь водопада, то можно рассмотреть черты лица. Ой! Он и вправду похож на деда, древнего горного деда с прозрачной бородой.
Она еще смотрела несколько мгновений на Корбу, а потом вдруг помрачнела и отвернулась, стараясь не смотреть на Коврова.
– Ань, что случилось?
– Черт бы его побрал! –Кого?
– Данилыча этого твоего. Даже водопад мне напоминает о нем. Этот старик сведет меня с ума. Мне, правда, нужно ехать. Я больше не могу! Уеду к тетке, во Владивосток, может быть, там смогу забыть про все это.
Ковров накрыл ее ладонь своей и понимающе кивнул:– Хорошо. Завтра ты уедешь. Я думал, что несколько дней на озере пойдут тебе на пользу, но вижу, что здесь тебе действительно больше не стоит оставаться. Давай хоть сегодня не будем думать обо всем этом.
– Макс! Как мы можем не думать об этом!? Особенно ты! Он охотится за тобой. Ты же воин, ты не можешь так легкомысленно относиться к своему врагу.
Ковров усмехнулся.– Именно потому, что я – воин, я не могу позволить себе забивать голову мыслями о врагах. Такие мысли подтачивают дух воина изнутри. Когда враг придет, только тогда я смогу позволить себе реагировать на его появление.
– Но ведь можно предвидеть его появление, предотвратить его.
– Анна, пойми: зедарк является частью мира, который меня окружает, отражением моей темной половины сознания. Думать о нем значит усиливать и без того его могущественный потенциал. Бегать от него или пытаться спрятаться значит пытаться бегать и прятаться от самого себя. И это не просто теория, это часть философии, которую я исповедую. Зедарк является частью меня…
Анна поежилась, словно водопад протянул к ней свои невидимые руки и обнял, отодвинув от Максима холодным током влажного воздуха.
– Как же ты… хочешь одолеть его?
– Его невозможно одолеть.
Арамова внимательно посмотрела на Коврова, но не увидела в его поведении и следа от обреченности человека, говорящего о неизбежности победы над собой своего врага. Максим уловил ее чувства и улыбнулся.
– Ты не поняла меня, я вовсе не хочу сидеть и ждать, пока зедарк придет и уничтожит меня физически. Цель воинов Тай-Шин – Свобода. А свободный человек не будет уподобляться узнику, приговоренному к смерти. Ты знаешь, однажды я прочитал интересную книгу одного американского психолога, в которой приводился очень любопытный ацтекский миф о Тецкатлипоке, ужасном и устрашающем божестве, бродящем по ночам в образе гиганта и несущем свою голову в руке. Люди, увидевшие его, умирали от ужаса, но среди них оказался человек, который схватил гиганта и пообещал удерживать его до рассвета. Божество стало просить смельчака отпустить его, потом стало ругаться, а когда солнце окрасило горизонт рассветными лучами, оно стало уговаривать героя обменять свою свободу в обмен на богатство и непобедимую силу. Победитель отпустил бога тьмы, но в качестве залога взял себе его сердце, которое завернул в ткань и отнес домой. Развернув дома свою ношу, человек не обнаружил там ничего, кроме белых перьев, шипа, пепла и старой тряпки.
Анна усмехнулась, внимательно слушая Максима:– Эти боги тьмы всегда обманывают героев. Ковров кивнул головой:
– Да, эти вещи не имели непосредственной земной ценности, но для человека вдумчивого и дальновидного таинственные дары Тецкатлипока могли бы оказаться бесценными духовными подарками, значение которых трудно переоценить. Это ключи к жизни, но потаенная суть этого мифа не в содержании залога, оставленного ночным богом.
– А в чем же? Может, этот герой просто хотел показать своим соотечественникам и богам избыток своей силы? Или, может быть, он сделал это от отчаяния или страха?
– Он сделал это, потому что оценивал мир с позиций иной системы координат, нежели это делают обычные люди. Тецкатлипока – это темный дух, который является людям в виде их второй половины – Разрушителя. Но ацтеки знали, что подобные духи не были однозначными врагами, а являлись отождествлением Силы, которая аморфна, безлична, дуальна и может стать как Врагом, так и Союзником. Поэтому для того чтобы овладеть этой Силой, они бросали ей вызов и начинали свою смертельную Битву, прежде чем темное божество убивало их своих ужасающим видом.
– Макс, подожди, но ведь ты сам себе противоречишь. Только что ты говорил, что воины наносят упреждающие удары но своим противникам, а до этого ты утверждал, что не собираешься противостоять зедарку, который и является для тебя этим самым темным духом, твоим личным демоном?
Ковров вздохнул, словно ему приходилось объяснять то, что не укладывалось ни в какие речевые обороты, и, поморщившись, пробормотал:
– Это сложно понять логически, но можно пережить телесно.
– Пережить телесно своего демона? Дать ему волю управлять своим телом?
– Нет, пережить его проявления, обуздать его в своем теле и своем сознании, не попадая под его пугающие действия. Шаманы уделяют основное внимание не тому, что можно выразить словами, а тому, что переживается ими в телесных ощущениях, видениях, снах. Темный Воин, чародей, полудемон, приходящий во снах с заходом солнца, – именно такой облик чаще всего принимает Союзник, который хочет привлечь наше внимание. Между прочим, имя Тецкатлипока означает «дымящееся зеркало». Союзник всегда отражает лицо того, кто борется с ним.
– Что-то не очень на тебя был похож тот убийца-зедарк, который напал на нас в саду Данилыча. Да и сам Данилыч, или, скорее всего, именно Кайчи, не очень похож на тебя.
– Отражения могут надевать на себя тысячи масок. Они могут прийти в виде профессионального убийцы с красными глазами, в виде некроманта-зедарка, даже, если ты настаиваешь, в виде старого друга семьи. Но все они суть проявления Союзника, витающего где-то в пространстве и обитающего на Той Стороне Снов. «Дымящееся зеркало», каково? А ведь своего темного духа я назвал в свое время Зеркальщиком Может быть, я интуитивно чувствовал его происхождение, а может, он сам подсказал мне свое имя, объявляя его перед Битвой, как это делали средневековые рыцари?
– Ну, хорошо, в теории это все действительно можно представить как угодно. Что ты будешь делать, когда зедарк возникнет перед тобой во плоти? Разнесешь ему голову своими метательными шарами? Покажешь ему прожигающий ауру «взгляд Волка»? Попытаешься схватить и удерживать до утра?
Максим пожал плечами.– Будет видно. Предрешать исход Битвы на самом деле неблагодарное занятие. Единственное, что я могу делать сейчас, – это постигать свое внутреннее пространство, откуда зедарк черпает силы для своей агрессии. Видишь ли, для меня все то, что я тебе сказал, не является просто теорией. Зедарк хочет убить именно меня, понимаешь, меня – Коврова Максима. Но если я перестану быть Ковровым Максимом, цель исчезнет прямо перед его лицом, растает в воздухе подобно призраку.